Ллой не ответил, а просто покачал головой. В это время подошла Ула. Лицо её по-прежнему было печальным. В руках она держала кусок шкуры.
– Я сделала тебе очигу, – обратилась она к гуабонгу, – можешь надевать её, когда захочешь.
– Наконец-то! – просиял Мбир. – Ну-ка надень подарок, хочу посмотреть на тебя.
Ллой встал на ноги и принял очигу из рук молодой вары. Он повертел её в руках, пытаясь разобраться, как эту вещь надеть на себя. Ула подошла ближе и помогла гуабонгу, никогда не носившему одежды, просунуть руку в специально сшитый проём, при этом она прижалась к его спине обеими своими грудями. От этого прикосновения Ллоя прошиб пот, хотя в пастои было довольно прохладно. Он послушно просунул руку между двумя кусками шкуры и позволил варе надеть очигу на себя. Сшитая по боку высушенными жилами убитых животных, одежда теперь покрывала правое плечо Ллоя, а так же часть его спины и груди. По низу шкура спадала ему немного ниже бёдер. Бир посмотрел на одетого гуабонга со всех сторон и с довольным видом закивал головой.
– Я думаю, тебе лучше встретить гостей в таком виде. Так ты ещё больше становишься похожим на у-рыка. А у-рык, как известно, напугает кого угодно.
Вид одетого Ллоя Уле тоже нравился, и печаль немного сошла с её лица. Вара улыбнулась краешками губ, но тут же нахмурилась и удалилась быстрым шагом. Покинув гуров у аяка, к Ллою подошёл Холдон. Он тоже внимательно оглядел его и похлопал ладонью по плечу, покрытому шкурой.
– У тебя, Ллой, вид грозного охотника. Ты будешь ещё страшнее, когда лицо твоё покроют волосы. Сегодня полный Сун, и все мы ждём гостей. Если Бека-Чир окажется прав, и Камора похитили гуабонги, ты готов сразиться с кыпчанами, что придут за Улой вместо него?
– Ула будет моей варой, даже если мне придётся сразиться сразу со всеми кыпчанами.
– Хой Маре, что в тебе столько силы! Если ты не побоялся маунта, ты не испугаешься никого. Нам бы всем хотелось, чтобы Ула стала тебе элоей и нарожала таких же сильных охотников, как ты, – вождь толкнул гуабонга в грудь и удалился.
– Пойдём к аяку, присоединимся к остальным гурам, нам всем будет, о чём поговорить, – предложил Ллою Мбир и встал.
У огня шли непринуждённые беседы об охоте, о юбурах, достигших вполне зрелого возраста, чтобы пройти испытание на предмет их готовности стать гурами, о молодых варах, которым пришло время становиться элоями кому-нибудь из кыпчанов, о запасах пищи и орудий труда и охоты. Да много ещё было вопросов, которые следовало обсудить коллективно. Разговор затянулся до глубокой ночи. Вары и молодняк давно уже спали, когда за входом в пастою раздались голоса кыпчанов.
– Вот и гости, – Холдон поднялся первым, за ним это сделали и остальные. – Посмотрим, кого к нам привела Мара.
Вождь первым двинулся к выходу, взяв с собой горящую палку из аяка.
– Я сам встречу кыпчанов.
– Можно мне пойти с тобой? – Ллой дёрнулся вперёд, но рука кого-то из охотников его остановила.
– Холдон сам встретит гостей, учись соблюдать наши обычаи, – твёрдым голосом сказал Коч – это он был тем, кто удержал не в меру ретивого гуабонга.
Вождь с факелом в руке вышел из пастои, и наступила мёртвая тишина. Было даже слышно, как громко сопит Ллой в ожидании своей судьбы. Гуабонг про себя молил Амэ, чтобы неизвестный, но уже ненавистный ему Камор стал праздничным яством в бывшем его роду, чтобы не появился он в этой пастои, чтобы не предъявил прав на Улу, иначе ему, Ллою, невзирая на аху, пришлось бы убить этого кыпчана. А Холдона всё не было и не было. Апшелоки стояли рядом спокойные и молчаливые. А что им не быть спокойными? – думалось Ллою. – Это ведь не их Улу мог отнять какой-то чужой гур, чтобы овладеть ею. Для них, что бы ни произошло, они всё равно повеселятся на сытном тое. Ллой опять дёрнулся, но теперь уже сразу несколько крепких рук удержали его.
– Ты сабай – помни это! – пальцы Коча впились в плечо гуабонга и немного привели того в чувства. – Стой и жди. Как пожелает Мара, так и будет.
Ллой подчинился, но продолжал вглядываться в темноту, стоявшую за входом в пастою, темноту, в которой растворился Холдон. Это безмолвие продолжалось довольно долго, прежде чем появились сначала отблески огня, а за ними и вождь. Он вошёл и сказал только три слова:
– Камор не придёт.
От этих слов у Ллоя на сердце стало немного легче, но никто из охотников на них никак не прореагировал.
– Бека-Чир привёл вот сколько своих молодых гуров, – Холдон вытянул вперёд ладонь с растопыренными пальцами. – Все они хотят стать Уле бакарами. Они готовы биться за неё с Ллоем и друг с другом. Ни Бека-Чир, ни остальные кыпчаны не держат зла на него. Они признали, что их молодой гур, напавший на Ллоя, был неправ.
Холдон говорил громко, и разбудил своим голосом спавших членов рода. Вары с детьми и юбуры уже дослушали речь вождя стоя.
– Ллой! – обратился тот к своему молодому охотнику. – Ты готов сразиться в схватке с кыпчанами за право обладания Улой?
– Я одолею каждого из них! – гуабонг вырвался из продолжавших держать его рук и сделал шаг вперёд, при этом стуча себя в грудь.
– Хой Маре! Хой! – Холдон пригладил свою пышную бороду. – Вы будете биться у жертвенного камня там, наверху. Будете биться сейчас, в полный Сун. Тебе, Ллой, известны правила, по которым проходит бой за вару?
– Да, вождь, известны. Мбир мне объяснил.
– Надеюсь, ты всё понял правильно, а то вы, гуабонги, коверкаете слова. Помни только, что, если убьёшь кыпчана, умрёшь сам.
– Я готов умереть за Улу! – Ллой сделал ещё один шаг вперёд.
– Скажи лучше, что готов не убить никого из наших соседей – это будет правильней. Я опечалюсь, если нам придётся лишить тебя жизни, а Улу отдать кому-нибудь из кыпчанов. Наш род нуждается в сильных охотниках, тогда мы сможем победить даже много, много гуабонгов, если они нападут на нас. А теперь, сабаи, – Холдон вознёс руки над головой и обратился к сородичам, – по обычаю наших предков за Улу – обри Мбира и Сеи будут биться гуры, пожелавшие овладеть ею. Ещё давно, давно Мара повелела отдавать наших молодых вар гурам, не рождённым в роду сабаев, а охотникам находить себе элой среди чужих вар. От сабаев с кыпчанами будет биться за Улу Ллой. Этот гур не рождён в нашем роду, поэтому по обычаю предков имеет все права на неё, как и любой кыпчан. Соседи и их вождь ждут нас около жертвенного камня. Возьмите ветки для огня и поднимайтесь наверх. Сун и Мара рассудят, кому быть Уле бакаром. А ты, Ула, жди своей участи.
Ллой обернулся и нашёл глазами среди других вар ту, ради которой готов был на всё. Их взгляды встретились. Ула посмотрела на гуабонга так, что кровь в жилах того вскипела. Он сжал свои мощные челюсти и свёл густые брови к переносице. Тем временем вождь отдал распоряжение юбурам натаскать хвороста к жертвенному камню и повелел варам, включая тех, что были с малолетними детьми, подняться наверх. Охотники же окружили Ллоя плотным кольцом и, раскачиваясь, стали обходить его круг за кругом. Холдон подозвал к себе Дейба, того самого, что сотворил живую стену, и что-то шепнул тому на ухо. Дейб удалился и вскоре вернулся с панцирем речной илы, наполненным чем-то жёлтым. Панцирь он передал вождю. Тот окунул палец в жёлтую кашеобразную массу и этим пальцем нанёс на лице Ллоя несколько полос на щеках и на лбу. Потом он протянул гуабонгу патруг.