Читать интересную книгу Счастье момента - Штерн Анне

Хульда незаметно последовала за девушками, подслушивая их разговор, и сама не заметила, как оказалась перед большим зданием с надписью «администрация». Девушки замолчали, пребывая в такой же нерешительности, как и она, но потом дверь отворилась и на пороге появилась внушительного вида медсестра в сером переднике.

– Вы насчет работы? – повелительным тоном осведомилась она.

Брюнетка кивнула и застенчиво спросила:

– Нам ведь сюда?

Медсестра нахмурилась еще сильнее, и ее лицо потемнело, как небо при надвигающейся грозе.

– А это мы еще посмотрим, – сказала она и молча вернулась внутрь. Переглянувшись, девушки последовали за ней.

Перемахнув сразу через две ступеньки, Хульда взбежала на крыльцо и тоже вошла внутрь. За спиной глухо лязгнула дверь.

Они оказались в коридоре с множеством окон и дверей. Вдоль одной стены стояло несколько стульев. Недолго думая Хульда села и улыбнулась остальным девушкам, которые улыбнулись в ответ и тоже сели. Потом они отработанным движением, как по команде, разгладили на коленях юбки и поставили ноги в коричневых туфлях параллельно друг другу.

Внезапно Хульде захотелось скрестить ноги, но она последовала примеру остальных, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Она наклонилась вперед и уверенным тоном спросила:

– Вы тоже хотите устроиться в детское отделение?

– Мы готовы работать в любом. Времена сейчас непростые, – ответила блондинка.

– Да, – со вздохом кивнула Хульда. – Нужно хвататься за все возможности, которые подворачиваются под руку. Нам, одиноким девушкам, приходится непросто, верно?

– О, я замужем, – сказала блондинка, демонстрируя правую руку с тонким кольцом на пальце, словно удостоверение личности. Щеки ее залил слабый румянец. – Но мой муж… – Румянец стал еще гуще и перекинулся на шею. – К сожалению, он мало зарабатывает.

Блондинка выглядела до того смущенной, что Хульде стало ее жаль. Вместе с тем такая логика показалась ей глупой. Чем плохо твердо стоять на ногах, даже будучи замужем?

– Каждая из нас хозяйка своей судьбы, – сказала Хульда и ободряюще улыбнулась. Девушки переглянулись и посмотрели на нее с презрением.

Хульда мысленно вздохнула. Иногда ей казалось, что женщины сами виноваты в своем рабстве, раз считают финансовую независимость позором, а не преимуществом.

– А вы? – спросила она двух других. – Тоже замужем?

– Нет, – ответила брюнетка и выпрямилась, отчего платье у нее на груди натянулось. Под мышками у нее виднелись мокрые пятна. – Я хотела стать стенографисткой, сидеть в красивой конторе в шелковых чулках. Но я такая неумеха, слишком медленно печатаю под диктовку… А кушать всем хочется, верно? Я решила, почему бы не пойти медсестрой?

– Конечно, – ответила Хульда, которой вдруг захотелось оказаться подальше отсюда. Она почувствовала на себе внимательный взгляд девушка с вьющимися волосами, а потом та сказала:

– Отличная прическа.

– Благодарю. – Хульда улыбнулась и машинально провела пальцами по волосам.

– Я бы тоже хотела коротко подстричься, – смущенно объяснила девушка, касаясь своих рыжеватых кудрей. – Но мой жених против. Он говорит, что волосы у немецкой женщины должны быть длинные. Возможно, я подстригусь, не спрашивая его, – прибавила она с озорной улыбкой.

У нее было приятное лицо с веснушками на носу.

– А чем занимается ваш жених? – с нехорошим предчувствием спросила Хульда.

– Политикой, – ответила девушка. – Он состоит в этой новой партии. Честно говоря, я не знаю, чем именно он там занимается и чего хотят его товарищи по партии. На своих собраниях они всегда громко кричат и много разглагольствуют – о левых предателях и, конечно же, о евреях.

Хульда почувствовала, как у нее нервно дернулся глаз, но виду не подала.

Девушка грустно посмотрела прямо перед собой и покачала головой.

– Хотелось бы мне, чтобы он занялся чем-то достойным! Что ж, по крайней мере, он хоть чем-то занят. И его не волнует, что я хочу работать.

– А вы хотите?

– Конечно, – ответила девушка и улыбнулась. – Разве не здорово чувствовать себя нужной?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Здорово, – согласилась Хульда, которая прекрасно понимала, что собеседница имеет в виду. Она невольно подумала об угрюмом комиссаре. Интересно, как он относится к работающим женщинам?

Боже правый! Какие только глупости не лезут в голову! А ведь она уже давно не девчонка, чтобы играть на ромашке в «любит-не-любит» и мечтать о свадебных колоколах!

Не успела она ничего добавить, как одна из дверей в конце коридора распахнулась. Грозная дракониха с густыми бровями махнула им и спросила:

– Кто первый?

– Я, – отозвалась блондинка с косой вокруг головы, потому что сидела ближе всех к двери. Она встала, улыбнулась остальным и, скрестив за спиной пальцы, вошла в логово драконихи.

Дверь захлопнулась.

Хульда уставилась на противоположную стену. Идти на собеседование или не идти? Она чувствовала, что ничего не добьется от грубоватой медсестры. Скорее всего, та знала Риту, потому что была одной из местных старожил. Но как, во имя всего святого, ее разговорить? Даже Зигфрид, победитель дракона, не смог бы этого сделать, чего говорить об акушерке, которая пробралась сюда под ложным предлогом?

Пока Хульда размышляла, с другого конца коридора подошли несколько мужчин. Один, с зачесанными назад редеющими волосами и в круглых очках, которые увеличивали его глаза, был в темном костюме и держал в руках блестящую черную шляпу-котелок. Другие тоже выглядели довольно элегантно, хоть и более провинциально.

Хульда подумала, что руководит этой процессией мужчина с котелком, и вскоре ее подозрения подтвердились.

– Господин директор, вы покажете нам палаты? – спросил молодой человек, который смотрел в свой блокнот так, словно пытался просверлить в нем дырку.

Процессия остановилась неподалеку от девушек.

– Конечно, доктор Шварц, – ответил мужчина с котелком. – Немного терпения. Сначала я расскажу о наших новых подходах к лечению алкогольной зависимости. Мы занимались исследованиями в этой области с тех пор, как я возглавил лечебницу. Позже вы сможете понаблюдать за воспитательной работой ваших коллег, которые расскажут бедным пациентам о губительном действии алкоголя на них и их потомство.

Его слушатели одобрительно закивали.

– После этого у нас будет возможность посетить некоторые отделения, в том числе для эпилептиков, а также детский приют. Вы увидите, господа, что наше учреждение отличается разнообразием, равных которому нет ни в одной другой лечебнице. У нас есть все – слабоумные, дебилы, психотики, невротики…

– Невротики? – переспросил молодой человек и, высунув кончик языка от усердия, принялся что-то записывать себе в блокнот.

– Да, это… особо прискорбный случай… – сказал директор, в голосе которого слышалось явное презрение. – Трусы, которые были на фронте и теперь возомнили, что у них травматический невроз и что они имеют право быть обузой для государства.

Публика негромко рассмеялась, и у Хульды сжалось сердце. Директор, похоже, не испытывал к своим пациентам ни капли сострадания.

Внезапно ей показалось, что из открытого окна доносятся крики, эхом разносящиеся по территории. Но, может, это нервы сыграли с ней злую шутку.

Заговорил мужчина в двубортном костюме:

– Вы не думаете, что стоит рассказать этим ипохондрикам о том, какой вред такое поведение наносит их возможному потомству, как вы делаете с алкоголиками?

Директор улыбнулся:

– Понимаете, по сути, такой проблемы перед ними не стоит, поскольку большинство этих субъектов просто не способны вступить в половой акт. Одни слишком заняты, выпрашивая очередную дозу морфина, у других – импотенция. А у тех, у кого ее нет… Ну, мы с коллегами обсуждаем возможность стерилизации. Однако дальше обсуждений дело пока не зашло. К тому же в наши дни все норовят пересмотреть подходы медицины. «Демократия» звучит, конечно, хорошо, но что бы с нами было, если бы психически больные люди имели такие же права, что и здоровые?