Читать интересную книгу Россия ментовская - Александр Хабаров

Во всех больших и малых городах, в самых отдаленных уголках царила напряженная и тяжелая атмосфера. Над всеми проявлениями жизни нависло невидимое, но грозное и вездесущее ГПУ. Это учреждение разрослось, распухло до невероятных размеров, и нити его связей пронизывают толщу населения по всем направлениям. Буквально нельзя никогда знать, разговариваешь с человеком или имеешь дело с агентом ГПУ. Этой колоссальной организации нужно себя оправдать и обеспечить, а потому она начинает придумывать и разоблачать разного рода заговоры и злоумышления. Шпионство делает невозможным никакое восстание, потому что теперь никто не может доверять другому. Всякий новый заключенный ГПУ приглашается сделаться шпионом.

По закону исторической справедливости самые ярые стражи революции в конце концов были уничтожены своею же сменой, которую, в свою очередь, пожрала очередная поросль, и т, д. Апофеозом всего этого явился тридцать седьмой год, когда сметены были все те, кто особенно много потрудился в деле становления новой системы и кто уже успел занять почти все ключевые посты в этой системе.

Много можно говорить об этом времени, но многое, впрочем, уже и сказано. Существенно во всем этом то, что система не только уничтожала и изолировала так называемых врагов нового строя, но и в полной мере использовала их труд на стройках народного хозяйства, в основном в отдаленных областях государства. Происходило почти то же самое, что и в петровские времена огромные массы народа насильственно переселялись в Сибирь, на Дальний Восток, в Среднюю Азию, на Север и осваивало эти обширные территории.

К 1930 году система действовала уже в полную силу, а к следующему году образовалось Главное управление лагерей - ГУЛАГ. Трудно перечислить лагеря, входившие в это управление, - Сибирский, Карагандинский, Дальневосточный, Байкало-Амурский, Беломоро-Балтийский, Среднеазиатский, Соловецкий, Архангельский, Ухтинский и т, д, и т, д. ГУЛАГ стремительно расширялся. К середине тридцатых годов число заключенных составляло около полутора миллионов человек, а к началу войны более двух миллионов.

Следует отметить, что в эти же годы, когда основная масса заключенных рвала жилы в лагерях и колониях, существовали тюрьмы, где заключенные могли спокойно ходить из камеры в камеру, свободно общаясь, читая книги, писали письма без ограничений, играли в волейбол во дворе, а в самих этих дворах росли фруктовые деревья и цвели на клумбах цветы. Здесь содержались так называемые "незаконно репрессированные" - бывшие революционеры, уцелевшие к этому времени, - меньшевики, эсеры, троцкисты.

В двадцатые же годы появились так называемые "тройки" - вначале открытые, с известными фамилиями, а потом - анонимные. В камеры заключенным приносили бумажку для росписи (ее сразу забирали) - это был приговор. Так решала "тройка" ОГПУ, в 1934 году переименованная в Особое совещание НКВД (ОСО). Фамилии "троечников" ОСО были неизвестны, но в областях и автономных республиках членами "тройки" были секретарь обкома, начальник областного управления НКВД и прокурор области. А в Москве правила "двойка" - министр внутренних дел и генеральный прокурор. Как пишет А. И. Солженицын, "неудобно же было Иосифа Виссарионовича звать третьим".

Сперва ОСО выдавало сроки до 10 лет, а потом дошло до расстрела. Просуществовало ОСО вплоть до процесса над Берией в 1953 году.

АРЕСТ МИШАНИ КУЛЬТЯПОГО

Что же касается уголовщины, так сказать, в чистом виде, то по всем учебникам и популярным книжкам гуляет незабвенный Мишка Культяпый, первый рэкетир, гремевший в Москве в послереволюционные годы.

Родился он в рабочей семье, где было еще семеро детей. Отец умер от белой горячки, мать не вылезала из психушки. Четырнадцатилетний Мишаня обучался ремеслу чистильщика сапог - заставил отец, чтобы не было лишнего рта... Платили скудно, Мишаня приторговывал газетками. Деньги отбирала мать. Культяпый попробовал себя в ремесле карманника и несколько месяцев отсидел в камере для малолетних преступников, где приобрел и усовершенствовал навыки и знакомства. Откинувшись, вступил в шайку.

В 1919 году он снова садится в тюрьму ("академия" по фене). Под руководством авторитетного уркагана он проходит курс жульнического экстерна... На воле экстерн и пахан действуют вместе, грабят и убивают. Воровская дружба не знает границ - Культяпый убивает свою возлюбленную жене пахана приглянулась ейная ксива (документы). А под арестом Культяпый сознается во всем, кроме мокрых дел, которые валит на сообщников.

Низкорослый и хилый, с лицом пушистым - вместо усов и бороды, Культяпый похож на олигофрена. Однако ошибается Ломброзо - у Мишани было немало ума и смекалки. Мораль его - воровская. "Красть можно, - утверждал Мишка на суде, - но лишь у богатых и тогда, когда в чем-то нуждаешься". На вопрос, что будет делать по выходе из тюрьмы, бесхитростно заявил: "Если не расстреляют, начну вновь заниматься карманными кражами".

РОМАНТИКА СМЕРТИ

Убийцы гордились "подвигами". Появились рекордсмены - Комаров-Петров (29 трупов), уже упоминавшийся Мишка Культяпый (78 убийств, по данным уголовного розыска), братья Ткачи. Иногда место совершения преступления походило на поле после побоища. Кровавые следы тянулись из Москвы в соседние губернии. Бандиты давали своим шайкам романтические названия - "Черные вороны", "Черные маски", "Девятка смерти", "Руки на стенку", "Деньги ваши, будут наши"... Банда подростков, пойманная после убийства двоих детей, называлась по невразумительным причинам "Клуб бомбистов царя ночи номер шесть".

В конце 1923 года банда, ворвавшаяся в одну из квартир на углу Каретного ряда неподалеку от сада "Эрмитаж", во время ограбления развлекалась игрою на рояле и пением. Налетчики лакомились конфетами, найденными в буфете, галантно отпаивали водой хозяйку квартиры, когда ей сделалось дурно, а удалившись, позвонили по телефону и пригрозили смертью, если пожалуется в милицию. Другая шайка вломилась в кооператив на Большой Никитской. Громилы приказали присутствующим лечь на пол, а когда одна барышня отказалась, потому что пол был грязным, подстелили штуку мануфактуры и затем прикончили всех выстрелами из обрезов и револьверов. В самой жестокости и нелепости убийств словно бы просматривалось глумливое желание развлечься издевательствами над жертвами. Мишка Культяпый связывал их бечевою и укладывал так, чтобы тела расходились как бы веером. После этого, переходя от одного человека к другому, методично разбивал топором головы.

Убийство во все времена считалось и считается сейчас наиболее тяжким видом правонарушения. Число таких преступлений может служить своеобразным показателем степени одичания населения. В целом в развитых странах - как бы это ни разнилось с образами, создаваемыми так называемым "разгрузочным для низменных страстей" кинематографом, - преступление против жизни занимает незначительный процент от правонарушений вообще. Падение кривой убийств вслед за прогрессом культуры не только относительно, оно - абсолютно. В такой стране традиционного сведения кровавых счетов, как Италия, например, с 1880 по 1906 год число убийств уменьшилось наполовину.

В послереволюционные годы в России характерны убийства, совершаемые спокойно и методично.

Показательным было дело Комарова-Петрова. В совершенных им убийствах просто не оказывалось ни одного лишнего движения, все вершилось размеренно, и каждое точно копировалось следующим. Бандит предстает какой-то машиной. Хладнокровно расправившись с жертвой, спокойно пакует труп в мешок, выносит из помещения и прячет.

Комаров-Петров в обыденной жизни работал извозчиком. Под предлогом продажи лошади являлся на тогдашний Конный рынок, приглашал заинтересовавшегося крестьянина на квартиру, угощал вином, пил и сам, а потом, передав гостю документ о купле-продаже для прочтения, зайдя сзади, ударял его тяжелым молотком в темя. Подставлял таз для крови. Раздев не окоченевший еще труп, связывал его в комок, укладывал в мешок, который выносил черным ходом.

Трупы извозчик выбрасывал в заброшенном доме на Шаболовке, неподалеку от переулка, в котором жил. Позже увозил тела и сбрасывал в разных местах с набережной Москвы-реки или каналов.

На суде Комаров-Петров спокойно описывал детали каждого преступления. Сказал, что, если бы ему еще 60 человек привалило, он бы и их убил. "А там раз и квас". Однако заплакал от жалости к своим детям, выгораживал жену-сообщницу.

До революции Комаров-Петров жил в Риге, попал на Волгу, где работал грузчиком. В 1917 году вступил добровольцем в Красную гвардию, научился грамоте, дослужился до должности комвзвода, участвовал в боях. Ему поручили однажды командовать расстрелом белого офицера. На деникинском фронте попал в плен и, чтобы избежать наказания за офицера, переменил фамилию. В 20-м году вернулся с фронта в Москву, служил ломовым извозчиком при снабженческой организации, приторговывал крадеными продуктами. Убивать стал в 1921 году, деньги пропивал, гратил на женщин.