Читать интересную книгу Краткий китайско-английский словарь любовников - Сяолу Го

Должно быть, я стояла у дверей не меньше часа, наблюдая за всеми этими восхитительными гостями — они все прибывали и прибывали. Потом я вижу: подъезжает такси, из него выходит человек. Это он, тот мужчина, с которым я разговаривала два часа назад! Почему он приехал так поздно? Или все итальянские мужчины такие?

— Антониа! — кричу я.

Похоже, это правильное имя, потому что он меня не поправил — а может быть, просто не понял, что я кричу его имя.

Он подходит ко мне и извиняется:

— Мне очень жаль, что так получилось. Мои друзья передумали. Решили поехать в другое место. Там, кстати, лучше, чем на этой вечеринке. Если позволите, я вас туда отвезу. — Его английский акцент почти невозможно разобрать.

— Хорошо.

Я не хочу говорить, что ждала здесь так долго. Поэтому я просто залезаю следом за ним в такси.

Внутри такси, оказавшись совсем вблизи, я разглядываю его лицо. В своем строгом костюме и черных кожаных итальянских ботинках он выглядит немного официально. Волос в середине головы немного. Выглядит он честным, но немного скучным, если мне позволительно судить.

— Чем вы занимаетесь? — спрашиваю я.

— Я авокадо, — отвечает он.

Авокадо? Я удивлена. Значит, это не только фрукт, но и работа?

— Объясните, пожалуйста, — прошу я.

— Если вам случится попасть в тюрьму, вы сможете обратиться ко мне, чтобы я помог вам в суде.

— А… Это вроде юриста?

— Да-да! Авокадо — это юрист, — он рад, что я поняла. — А вы?

— Я? Я просто туристка. На самом деле я изучаю английский.

— В Венеции? — в нем возникает интерес.

— Нет, нет. Я изучаю английский в Англии.

— О, вы очень хорошо говорите по-английски.

— Спасибо. Но какое у вас отношение с этим фестивалем азиатской культуры?

— Мой друг, тоже авокадо, оказывает юридические услуги организации, проводящей фестиваль. Он и говорит мне: «Андреа, поехали со мной».

— Понятно.

Боже, хватит с меня авокадов. Хорошо хоть я теперь знаю его правильное имя.

Такси останавливается перед дискотекой. За ней — настоящее открытое море. Словно большой пруд черных чернил. Я чувствую опасность — в этот черный пруд, думаю я, очень легко упасть.

Это открытая дискотека, не «частная вечеринка». Уже половина третьего, какая бесконечная ночь. Музыка грохочет. Американская дискотека — для меня это чересчур. Внутри танцует множество тинэйджеров. Мне хочется немедленно уйти. Но Андреа тянет мою руку, и я вижу его друзей — они все здесь, трясут плечами и дергают головами. И вот мы танцуем прямо посредине, все задевают мой рюкзак, а дикая музыка каждую секунду бьет по голове. Боже, я не могу так танцевать, это не моя культура. Движения у меня, должно быть, получаются ужасно уродливые. Это сражение между неистовой музыкой и моим костлявым телом. А Андреа выглядит неплохо. Похоже, ему нравится эта музыка. Танцует он в несколько слишком серьезном стиле, но я не сомневаюсь, что лучше меня.

Мне становится очень скучно. Мне всегда скучно, когда много народу. Я могу заснуть прямо здесь, стоя, как лошадь.

— Все в порядке? — Андреа подтанцовывает ко мне. Его танец — прямо как медленная походка.

— Я немного устала. На самом деле я хочу уйти.

— В самом деле? А где вы остановились?

— Пока еще нигде.

— Вот как? Куда же вы теперь пойдете? — проявляет Андреа разговорчивость под ужасно громкую музыку.

— Не знаю.

— Знаете что, если вы не против, можете остановиться в моем отеле. В моем номере две кровати.

— В самом деле?

— Да, никаких проблем.

Такси доставляет нас в настоящее никуда. Окраина, безусловная окраина. Перед нами — очень просто выглядящий отель.

— Смотрите, море совсем рядом.

Я смотрю туда, куда указывает Андреа, но там только чернильная темнота.

— Видишь?

— Вроде бы.

Он нажимает звонок. Боже, мне не по себе. Уже половина пятого — что подумает персонал отеля, когда увидит, что постоялец привел с собой китайскую девушку?

Он снова нажимает звонок и объясняет:

— У человека, который там сидит, знаете ли, не очень хороший слух.

— Хорошо, — успокаиваю я его.

Наконец дверь открывает очень старый человек. Он даже не утруждает себя поднять глаза и посмотреть, кто пришел. Говорит «buona sera» и сразу назад в свою комнату, спать.

Номер Андреа на первом этаже, рядом с входной дверью. Я думаю, что утром портье легко обнаружит меня и будет стыдить.

Он открывает дверь и включает свет. Потом вдруг кричит что-то — похоже, итальянское ругательство. Он перепуган.

— Что такое? — спрашиваю я.

— Тут какие-то маленькие животные! — кричит он.

— Где? — Я ничего не вижу.

— Здесь! Посмотри на пол!

По полу муравьи, большие муравьи. Ползают туда-сюда.

— О, да это просто муравьи, — успокаиваю я его и начинаю топотать муравьев, уничтожая их своими туфлями.

Андреа выглядит глубоко потрясенным. Бежит в туалет и возвращается с туалетной бумагой. Этой бумагой он убивает остальных муравьев и спускает в унитаз.

В номере две односпальные кровати, Андреа меня не обманул. Я раздеваюсь, оставляю только нижнее белье. Моя пижама лежит на дне рюкзака, а мне не хочется его распаковывать. Пока Андреа чистит зубы и моется, я плотно укрываюсь одеялом. Через две минуты он приходит и несколько секунд смотрит по сторонам. Должно быть, он удивлен, увидев, что я так быстро забралась под одеяло. Потом он спрашивает:

— Выключить свет?

— Да. До завтра.

В темноте он быстро начинает храпеть. Это честный храп, несомненно. Я думаю, что он довольно-таки добросердечный человек, но какой-то не очень интересный. Или, может быть, просто обычный. Считаю часы до утра. Через два часа будет солнечное утро, я покину этот чертов остров Лидо и уеду в Венецию…

Я почти засыпаю. Думаю о сексе — нет, я вижу сон о сексе. Это лесбийский секс — я и женщина с неизвестным лицом. Кажется, она целует меня или трогает мои груди. Потом я внезапно просыпаюсь и чувствую, как чьи-то губы прижимаются к моим губам. Открываю глаза и в тусклом свете вижу, что это Андреа целует меня. Он выглядит очень глупо.

— Нет. Иди спать, — говорю я, чувствуя некоторое отвращение.

— Хорошо, — послушно говорит он и возвращается в свою постель.

Выглядит он забавно. Одет в шорты, но белую свою рубашку не снял. Голые ноги тощие и волосатые.

Я больше не стараюсь уснуть. Я могу сколько угодно спать в поезде по своему бесконечному билету, так зачем зря тратить время на этом Лидо? Встаю и одеваюсь, чищу зубы и собираю все свои пожитки. Очень тихо закрываю за собой дверь.

Никогда еще утро не казалось мне таким ярким и свежим. Ветер овевает мою желтую кожу. Я чувствую себя свободной. Мое тело абсолютно свободно. Иду к морю. На волнах покачивается несколько маленьких лодочек. Море и в самом деле синее. Синее-синее, как сон. Вода как магнит тянет к себе мое тело. Ты прав, море красиво.

— Я думаю о своей жизни, и мне грустно, — сказал ты мне однажды.

— Почему?

— В душе какая-то пустота. И конца этому нет.

— Хорошо, чего же ты хочешь?

— Я хочу быть счастливым.

— Нельзя быть счастливым все время. Иногда приходится и грустить. Тебе так не кажется?

— Мне кажется, что в моей жизни вообще нет никакого счастья.

— Тогда скажи, на что, по-твоему, похоже счастье?

— …На море.

Так мы разговаривали однажды у себя дома в Лондоне. Теперь я словно снова слышу твои слова. Их эхо плывет над волнами.

тавира

Очень медленный старый поезд… Такой медленный, что кажется, будто я сижу в машине времени. Я физически чувствую, как время движется в пространстве. Это гораздо интереснее, чем смотреть на часы.

Поезд ползет вдоль южного берега Португалии. Я не стала задерживаться в Мадриде и вообще нигде в Испании, потому что потеряла восемьдесят евро, когда поезд остановился в Мадриде. Может быть, их украли. Мне больше не хочется останавливаться в больших городах. В большом городе всегда агрессивно. А здесь поезд мирно доставляет меня в Тавиру, маленький городок у Атлантического океана. Здесь всюду желтый песок.

Выйдя из станции, я вижу старые жилые дома, обожженные горячим солнцем. Иду в кафе на углу. Снаружи стоят белые пластмассовые столы и стулья. Я сажусь, выдыхаю из легких затхлый воздух и вдыхаю свежий. Внезапно я чувствую, что все на свете замедлилось и остановилось. В тени сидят на стульях два местных старика с очень темной кожей. Они тихо покуривают сигареты. Перед ними стоят две маленькие пустые кофейные чашечки. Здесь все такое густое, под этим солнцем со страстными лучами. Это настоящее солнце, не то, что в Англии. В Англии фальшивое солнце, литературное.