секретные техники? — оживился Хань. Если он прокрадётся в такую библиотеку, изучит тайный способ манипуляцией ци, тогда сможет не только победить учителя, но и впечатлить девушку своей мечты! В поместье Нао, конечно, была огромная библиотека, и отец неоднократно пытался заставить его читать эти пыльные свитки и книги, но всё, чего он добился — это здоровый сон Ханя, ведь книги были полны скучных диаграмм и картинок. То ли дело Альманах Героев! Вот там всё по-настоящему!
— Нет, мой глупый головастик! — рассмеялся учитель. — Секретные техники на то и секретны, чтобы не быть доступными всем и каждому. Но даже если изучить самые основы, если практиковать их без устали, можно получить здоровье, долголетие и силу. Но как видишь, практиков ци очень мало даже среди тех, кто имеет все возможности, как, например, восхитительная и великодушная госпожа Лихуа.
Хань сцепил зубы — как делал каждый раз, когда этот подонок говорил о матушке.
— Но даньтянь… — напомнила Мэй.
— То же самое касается и их. Практиковать развитие всех трёх точек многократно сложнее, чем одной. Это медленно, не приносит видимых результатов, это больно и тяжело. Я даже не могу сказать, что это действительно настолько уж и лучше. Ведь сосредоточившись на чём-то одном, человек может достигнуть в данной области большего. Тем более, ци — это ци, воин может использовать целительские техники, маг или алхимик — воевать, а мастер талисманов — создавать зелья и пилюли. Вот только постичь тонкости мастерства можно, лишь используя подходящий инструмент. И лишь всестороннее развитие позволяет не только постичь такие тонкости, но и узнать нечто новое — просто имея возможность использовать ци по-другому, взглянуть на препятствие под другим углом.
— Но ведь Хань… — пробормотала Мэй, и сердце Ханя радостно воспарило от такой заботы. — Вы обучаете его использовать только нижний даньтянь.
Ага! Даже будучи околдованной, Мэй раскрыла все злодейские планы!
— Конечно, — легко согласился подонок. — Потому что нижняя точка ци находится именно в животе. А живот у Ханя очень велик, оттуда начать легче всего. С помощью принуждения можно достичь многого. Но, увы, лишь до определённого предела. Ведь для того, чтобы стать кем-то великим, стремиться к этому следует самому.
— А я? Как насчёт меня?
— В тебе я вижу стремление стать кем-то большим, чем ты есть сейчас. И с тобой моя задача несоизмеримо проще — я не должен заставлять, а лишь просто указать путь и поправить ошибки. Я вижу в тебе стремление к совершенству, а это всё, что учитель может желать от ученика. Кстати, за то, что задавала правильные вопросы, ты заслужила мясо.
— Что? — протяжно взвыл раненым буйволом Хань. — Но за что, почему… учитель?
— Если бы ты слушал внимательно, то понял бы, что разум — оружие не хуже тела, ученик, — сообщил тот с издевкой. — И им тоже можно сражаться.
— Я читала, что в древности, — добавила Мэй, — ученик нередко вызывал учителя на поединок разумов.
— Верно. Чтобы доказать, что превзошёл учителя, он вызывал того на бой в каждом из аспектов. И лишь победив в поединках духа, разума и тела, он мог сделать учителя по-настоящему счастливым.
— Счастливым? — изумился Хань. — Победив?
— Вырастить ученика, который превзошел тебя, не это ли наивысшая честь для любого учителя? — тут же пояснил мерзавец. — Я бы по-настоящему возрадовался поединку разумов. И даже засчитал бы тебе, моему глупому головастику-ученику, как экзамен, но…
Хань не мог поверить своему счастью. Вот он! Вот он шанс сразу прекратить все мучения! Сейчас он вызовет негодяя на поединок разумов, где победит сначала своим знанием всех героев и злодеев созерцательных кристаллов, а потом и вовсе разгромит вдребезги с помощью цитат и мудрых высказываний! Ведь не зря этот подлец всегда цитирует только Ханя — сам-то он способен лишь обзываться головастиком и всё время повторять нудную и глупую историю о карпах и драконах!
— Но что, учитель? — нетерпеливо спросила Мэй.
— Если наш Хань выберет битву разумов, мне придётся отказаться от поединка!
— Но почему, учитель?
— Нет чести в победе над безоружным!
☯☯☯
Хань сосредоточенно жевал невкусную еду, думая только об одном — трусливый учитель испугался мудрости Ханя и позорно сбежал от поединка. Смысл последней фразы проник в его усталый разум не сразу, он даже возмутился и едва не сделал ошибку, взглянув на содержимое миски, но быстро исправился. Он запихивал в рот еду, стараясь не смотреть и не нюхать, и даже глотать быстрее, чтобы не почувствовать вкуса. И в этом ему помогала Мэй, на которой так легко и приятно было сосредоточить внимание.
Увы, гнусное колдовство учителя продолжало действовать на Мэй, которая почему-то не уставала нахваливать мерзкое варево, называя его «вкусной и здоровой пищей, которая не только насыщает, но и позволяет телу становиться всё сильнее и грациозней». Ханю хотелось встать и заорать, вырвать её из плена колдовской иллюзии, но он понимал, насколько это бесполезно сейчас, когда злодей-учитель сидит рядом на лавке и тоже уплетает эти помои так охотно, словно это блюда с императорского банкета. Впрочем, возможно, для дыры, из которой он выполз, оно так и было.
Когда ужин закончился, слуги разбежались по своим делам, а учитель скрылся, Хань героически превозмог тягу ко сну, задержался и подошёл к Мэй. И на этот раз не просто для того, чтобы побыть в её компании. Нет! Он раскроет ей глаза на подлые козни мерзавца-учителя, заставит её сбросить колдовство и увидеть правду! Вот тебе поединок разумов, негодяй! Получи!
— Ты молодец, Хань, — первой заговорила Мэй, — так усердно занимаешься! И выглядеть стал гораздо лучше!
Ханя почувствовал, словно его стукнули молотом в лоб, и он мысленно заорал. Лучше? Вот это вытянутое худое лицо, складки кожи по всему телу, круги под глазами из-за постоянной усталости? Он заорал бы и вслух, но учитель мог не успеть далеко уйти, а то и вовсе, возможно, специально задержался, чтобы подслушивать и подсматривать. С этого негодяя и не такое сталось бы!
— Наконец-то ты перестал потакать своим слабостям и начал правильно питаться…
Этого Хань вынести уже не мог. Он побежал, истошно воя и распугивая слуг, назад, в свою тюремную клетку. Забежав внутрь, он рухнул на лежанку и зашёлся в рыданиях. Но усталость взяла своё, и он тут же забылся тревожным сном.
Увы, сон оказался недолгим. Что-то холодное и мокрое обрушилось на его голову, и Хань проснулся, отплёвываясь от воды.
— Ты кое-что забыл, ученик, — сообщил ненавистный голос. — тренировка заканчивается не тогда, когда тебе захочется баиньки, а когда так скажу я.
Учитель стоял в дворцовом