«Ольга всего лишь суррогатная мать, вынашивающая нашего с Галей ребёнка»…
Я твердил заученные слова, только бы не подпускать к себе другие мысли, мысли, которые непременно изглодали бы моё сознание.
Вот только сегодня удержаться не удалось. Я хотел увидеться с ними, поэтому достал телефон и набрал номер телефона Ольги. Я переименовал её контакт в телефоне на «Ляля», зная, что жене наплевать: она никогда не проверяла и вряд ли теперь решит посмотреть, с кем я общаюсь.
— Ольга, добрый вечер! Как вы себя чувствуете? — спросил я, слыша, как дрожит собственный голос.
— Добрый вечер! Всё хорошо! — ответила она отстранённым голосом.
— Я сегодня вырвался чуть пораньше с работы… Думал, может, вам что-то нужно? Я бы приехал и привёз.
— Спасибо. У нас всего достаточно. Я сейчас в городе. Отвезла Витю к родителям, он соскучился, а сама была в клинике… Ничего не нужно. Спасибо.
Я понял, что её слова прозвучали как отказ. Она не хотела, чтобы я приезжал. Да и с чего ей хотеть этого, ведь мы оба прекрасно понимаем, к чему может привести тесное общение. Оба чувствуем эту связь…
— Я понял. Вы пишите или звоните…
— Хорошо. Спасибо большое.
Он говорила так, словно пыталась отвязаться от меня. Я отключил телефон, чувствуя, как внутри расползается неприятный осадок. Впрочем, так было правильнее. Следовало поехать домой к жене и попытаться обговорить с ней всё, что стало происходить между нами в последнее время.
Галя была дома, что удивило меня и в то же время обрадовало. Она светилась от счастья, глядя в ноутбук.
— Как дела? — спросил я, сокрушаясь от того, что общение между нами сошло на нет.
— Мурзик! Привет! Ты иди сюда скорее! Смотри! Фотограф прислал мне свежие снимки, — Галя улыбалась, словно между нами всё было в порядке, и я решил воспользоваться ситуацией.
— Очень красивая фотосессия, — похвалил, заглянув в экран её ноутбука, присел рядом и поцеловал её в щёку.
— И не говори! Я сама в восторге! Я просто звезда глянца! Я довольная такая…
Галя начала рассказывать о том, как ей делали причёску и макияж одновременно, потому что у фотографа вдруг нашлось свободное окошко на один час. Я слушал её, откинувшись на спинку дивана, держал за руку и понимал, что это искусственные отношения… Жена говорила, я кивал и делал вид, будто бы заинтересован, а на деле хотел послать всё к чёртовой матери и поехать к Ольге, пусть она и не нуждалась во мне.
— Галь, скажи, а ты меня любишь? — спросил я, и жена зависла на пару секунд.
— Это ты сейчас к чему? — задала она встречный вопрос, хлопая глазами.
— Разве нужно обязательно к чему-то? Ты любишь меня или нет? — повторил я, слушая равномерные удары собственного сердца.
— Ну конечно! Как ты мог о таком спрашивать?! Я же вышла за тебя! И теперь вот ребёночка ждём.
Меня передёрнуло. Хотелось бы положить ей руку на живот или голову на колени и пообщаться с нашим малышом, чтобы привыкал потихонечку к голосам мамы и папы…
— Галь, а как мы будем справляться с ребёнком? — вдруг спросил я.
— Как? Наймём ему няню! Ты ведь не думал, что я наплюю на свою внешность, брошу йогу и спа?
Почему-то я и не ожидал другого ответа. Вот только зачем тогда Галя так сильно захотела ребёнка, если не была готова стать ему матерью. Или я просто преувеличивал? В любом случае я смотрел на Олю и Витю и понимал, что именно такими вижу отношения матери со своим ребёнком.
— Мурзик, ты куда? — спросила Галя, едва я поднялся на ноги.
— Устал, а мне ещё нужно поработать…
— Но ты не все фотографии посмотрел! Тут ещё есть в разных позах…
— Прости, но я устал, не смогу посмотреть их все… Как-нибудь в другой раз, ладно?
Я не дал ей договорить, ушёл в свой кабинет. Я понимал, какую громадную ошибку совершил. Я так сильно хотел ребёнка, что не разглядел в жене женщину, которая не готова становиться настоящей матерью.
Зайдя в кабинет, я решил позвонить родителям в Скайпе, потому что давно не разговаривал с ними. Набрал маму, и она ответила через пару секунд. Мы говорили о погоде на побережье, и я рассказал о том, что решился пойти на суррогатное материнство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И правильно сделал! Вот только Галя твоя стать настоящей матерью никогда не сможет! Лучше найди ребёнку профессиональную няню или привози нам с отцом! — сказала мама на прощание, и я долго обдумывал её слова, время от времени вспоминая Ольгу с Витей.
Идеальные мама и сын.
Когда желание услышать её голос снова стало нестерпимым, я набрал её номер, позвонил, но телефон оказался выключен. Ольга не хотела общаться. Она отдалялась от меня всё сильнее…
Глава 18. Больше ничего не говори
— Я купил этот дом для тебя, для нас… Я ведь знал, как сильно ты скучала по жизни в доме, как хотела, чтобы у нас был свой райский уголок… Чтобы у сына была песочница во дворе… Чтобы шашлыки пожарить…
На глаза навернулись слёзы, но я стала глубже дышать, чтобы избавиться от этого наваждения. Стас помнил о том, что я мечтала о доме… Вот только я не хотела, чтобы он появился у нас такой ценой, с такими долгами и этим суррогатным материнством…
— Хочешь сказать, что убедил меня взять кредит, чтобы купить этот дом? Мы могли бы обсудить это вместе, решить — подходит он нам или нет. Ты всё решил в одиночку. Так не делается, Стас. Понимаешь?
Он опустил голову, прислонился к машине и потёр виски. Муж не смотрел мне в глаза, ему было стыдно. Неужели он действительно настолько глуп?!
— Всё было немного не так, как ты думаешь… Видишь ли, я купил этот дом с накоплений. Товарищ убедил меня, что сделка чистая, что так дёшево стоит, так как хозяину хочется скинуть его, потому что достался по наследству. Я дурак! Купился. Заплатил триста тысяч из тех, что копил на отпуск и выручил с продажи мотоцикла. Ключи он мне отдал в тот же день, когда подписали договор, а я сразу деньги. Он сказал, что оформлять сделку поедем после выходных. Я счастливый был, думал, что ремонтик тут сделаю и вас с Витькой привезу, но на следующий день сюда заявились братки. Я приехал, чтобы мусор вытащить из дома, а они сидят на крыльце. В общем, надул меня знакомый — деньги забрал и смылся. А документы были поддельные какие-то. Братки эти начали с меня трясти ещё пятьсот тысяч, сказали, что в ином случае напишут заявление за мошенничество… И обвинят меня в хищении их вещей из дома. Я испугался. Тебе говорить правду побоялся, конечно. Я думал, что ты меня посчитаешь слабаком, решишь бросить. В общем, я решил всё отдать им. Пошёл в банки, но мне везде отказали в кредите. Они начали угрожать, давили, что вам плохо будет. Именно тогда мне пришла тупая идея — наврать про казино. Я знал, что у тебя работа официальная, несмотря на декрет, что тебе дадут кредит точно. И был уверен, что ты не откажешь. Понимаешь, Оля? Скажи хоть слово! Я как будто с пустотой разговариваю.
— Ты обманул меня, — только и смогла сказать я. — Тебя не оправдывает тот факт, что ты хотел сделать подарок или испугался. Ты мог довериться, мог сказать мне правду, но ты промолчал. Стас, так не поступают в семье, где любят друг друга. Ты хоть понимаешь это? Догадываешься, через что пришлось пройти мне?
В грудной клетке всё спёрло от нахлынувшей горечи. Мне хотелось плакать, зарыться куда-нибудь с головой… Сбежать от него подальше. Если раньше я думала, что муж азартный игрок, то его правда окончательно убила меня. Он не доверял мне, боялся, а получается, что не любил меня вовсе… Ведь не станут врать тому, кого любят?!
Я вспомнила, что Максим странно посмотрел на маму Гали, словно и не знал о её существовании, и на коже проступил липкий пот. Получается, он тоже не знает, чем жила и живёт его жена… Интересно, а история с учителем ему знакома?
— Оль, я же ради вас всё это затеял… Хотел, чтобы как лучше… Надеялся, что вы будете счастливы… Чтобы вам с Витей хорошо было хотел. Я ведь для вас одних живу.
— Тогда следовало сразу рассказать правду, Стас. То, как ты поступил — это подло. Понимаешь?