не спорили, – ответил Дарио. – Мы ищем стекольщика. Нам сказали поискать его у стены здесь.
– Стекольщика? – повторил их охранник, а затем на его лице появилась кривая усмешка. – Вам нужно зеркальце, чтобы на свои рожи смотреть?
– Ну да, заботиться о своей бороде важно, – сказал Дарио, даже не моргнув. – Но как я понимаю, здесь об этом не знают. Тут вообще стекло продают?
Постовой, который смотрел на них так злобно, что Джессу казалось, его глаза вот-вот вспыхнут огнем, сказал:
– Сев продает битое стекло. – Он дернул подбородком в сторону одного из наиболее разбитых зданий дальше по улице. – Может, мы скормим его вам на ужин.
– Спасибо, – сказал Дарио, – но я на диете. – Это была такая уместная шутка, что Джесс не совладал с собой и засмеялся. Иногда – очень редко – у Дарио неплохо получалось. Однако напрягшиеся мышцы испанца намекали на то, что он вовсе не в шутливом настроении. Выглядел Дарио, конечно, расслабленно, но готов был и к драке, понял Джесс, как и он сам. Им не нужно было даже обмениваться взглядами, чтобы согласиться. – Ну тогда мы пойдем. Джесс? Ты готов?
– Готов, – сказал он, и вместе они развернулись и пошли прочь. Лопатки Джесса точно чесались, готовые почувствовать любой намек на движение за спиной, однако, когда Джесс обернулся, патрульный ушел обратно на свой пост на стене.
Однако преследующий их стражник решил теперь идти ближе. Неудобно, и теперь Джесс не мог разговаривать с Дарио, пока они не дошли до следующей улицы, где стучала телега, которую тащила одна изнеможенная лошадь, нагруженная обломками, звенящими достаточно громко, чтобы заглушить другие звуки. Джесс заговорил спешно и по делу:
– Не заметил тоннеля, но посмотри сюда. – Он указал быстренько на потрепанное, полуобгоревшее дерево, которое росло на ничейной земле между стеной и улицей. – Видишь метку?
– Нет, – шепнул Дарио в ответ, а затем телега проехала, пришлось снова замолчать. Молчали они, пока не зашли в захламленный, вонючий магазинчик – не факт, а скорее комплимент; Джесс подумал, что лучше бы его назвать «перепрофилированным туалетом», потому что выглядели обломки стекла, рассортированные по цветам на кривом полу вокруг, плачевно. Место не заинтересовало их стражника, он остался снаружи, на свежем воздухе. И других выходов здесь не было. – Какую метку?
– Две параллельные линии и круг, – сказал Джесс. – Значит, тоннель принадлежит Всеобъемлющим. – Дарио уставился на него тупо. – Это группа контрабандистов.
– Твоя семья?
– Нет. Конкуренты. И в этом-то и проблема. – Джесс присел, разглядывая кучку прозрачного стекла. Самые большие осколки были размером с его ладонь, но таких было мало. Большинство были не больше щепки.
Он поднялся и кивнул невысокой женщине, которая сонно стояла в углу магазинчика.
– Сколько? – спросил Джесс.
– За что?
– За все. Что прозрачное.
Она моргнула:
– В обмен на какие богатства?
Джесс посмотрел на Дарио. Уверенно. Смотрел до тех пор, пока испанец не вздохнул и не вытащил дорогой кошелек с деньгами. И толстый.
– Ты отнимаешь у меня заработанное на тараканьих бегах, знаешь ли, – сказал Дарио.
– А почему, ты думаешь, я притащил тебя с собой? Ради приятной беседы?
– Козел. – Дарио протянул кошелек, и когда женщина открыла его, то буквально ахнула и тут же прижала к груди. Затем ногой пихнула в их сторону старенькую сумку на полу.
– Забирайте, – сказала она. – И уходите.
– Все хотят, чтобы мы уходили, – сказал Дарио, подняв сумку и всучив Джессу. – Ты собираешь стеклянные занозы, а то я ж платил.
Дарио был прав. Разбираться с битым стеклом было невесело, но Джесс принял порезы и уколы с гордостью. С ним приключались беды и похуже, да и еще случатся. Как только дело было сделано, Джесс поднял тяжелую теперь набитую стеклом сумку и попытался придумать, как лучше всего тащить ее так, чтобы не расцарапать всю спину.
Женщина протянула ему вторую сумку, потолще.
– Бесплатно, – сказала она и слегка улыбнулась. – Легко пораниться, знаете ли.
На ее руку упал свет, проникающий из-за двери, и тогда только Джесс увидел ее шрамы – старые и новые, покрывающие кожу, как узор. Пальцы у нее были загрубевшие. Это было все равно что смотреть на карту боли, и Джессу пришлось покачать головой.
– Нет, – сказал он. – Я переживу еще один шрам. Оставьте себе.
Когда они вышли наружу, Джесс осторожно повесил сумку на плечо и тут же поморщился от острых осколков, вонзившихся в кожу… но было терпимо. Дарио ничего не сказал, лишь покачал головой.
– Идиот ты, – заметил Дарио. – Надо было взять сумку.
– Ты отдал ей все свои деньги. Она, наверное, попросила бы меньше половины того.
Дарио неопределенно пожал плечами.
– Это филадельфийские купюры, – сказал он. – Бесполезные. Пусть уж лучше она найдет им применение.
Правда заключалась в том, подумал Джесс, что на эти деньги Дарио мог бы купить себе мяса, паршивого ликера и всяких приятных мелочей. Однако Дарио не желал, чтобы о нем думали как о человеке великодушном.
Так что он просто сказал:
– Пошли искать остальные вещи по списку покупок Томаса.
Записки
Текст труда, находящегося в Черных архивах, без названия, считается работой Герона Александрийского. Недоступен для чтения в Кодексе
Раньше я уже писал об искажениях металлов и отражениях света, которых можно с помощью этих искажений достичь. Самым простым способом является зеркало, которое отражает свет на наблюдателя. Однако свет также можно сконцентрировать в нескольких хорошо отполированных зеркалах, когда он отражается от одной поверхности ко второй, а затем к третьей и так далее, до тех пор пока не станет очень ярким и густым, как столп пламени. У меня получилось добиться подобного эффекта трижды. В первый раз я использовал зеркала размером со щиты, и мне удалось поджечь издали дерево, которое вспыхнуло так, будто сам Зевс низверг на него молнию. Во втором случае я использовал хорошо отполированный набор драгоценных камней, одолженных мне щедрой рукой фараона, и в результате огонь получился куда сильнее и куда меньших размеров. В третий же раз я расположил данные отполированные драгоценные камни в держателях, установленных так, чтобы усиливать свет и сдерживать его в медном сосуде. Эта попытка, продемонстрированная фараону, позволила растопить твердое железо в семь футов толщиной, что вызвало ужас и благоговение у придворных.
Это могущество самого Аполлона, оказавшееся в руках смертных, и по приказу фараона мне нельзя проводить дальнейшие эксперименты, ибо бог не станет делиться подобной силой безнаказанно.
Воля фараона, как всегда, мудра.
Глава четвертая
Работать с Томасом было