Главную задачу вожди эсеров видели в том, чтобы удержать Советы от борьбы за власть, и делали все от них зависящее для превращения их в ширму, прикрывавшую господство буржуазии. Мелкобуржуазные партии, именовавшие себя «революционной демократией», фактически вручили судьбу страны контрреволюционной буржуазии, отошли от революции, делали уступки кадетам и в вопросе о власти, и в вопросе о земле, и в вопросе национальном.
От этой политики оставался один шаг до прямой контрреволюции. В. И. Ленин писал в июне 1917 г. в статье «Из какого классового источника приходят и «придут» Кавеньяки?», что суть классовой позиции мелкой буржуазии «мечтательно и фразисто-социалистической», охотно именующей себя «социалистической демократией», состоит в том, чтобы хотеть невозможного и стремиться к невозможному. Она хочет занять «среднюю» линию, хотя в условиях ожесточенной классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, особенно обостряющейся во время революции, такой линии быть не может. Практически боязнь революционного пролетариата неизбежно заставляла ее довериться руководству буржуазии, а «средняя» линия означала подчинение трудящихся тому классу, который поставляет кавеньяков. И хотя сами эсеро-меньшевистские лидеры и даже Керенский и не были призваны сыграть эту роль, они являлись «вождями такой мелкобуржуазной политики, которая делает возможным и необходимым появление Кавеньяков…»283.
Пока не кончилось двоевластие и продолжались колебания мелкобуржуазной демократии, большевики не ставили вопроса о вооруженном свержении Временного правительства. Но двоевластие, как переходный период в революции, не могло длиться вечно. Оно должно было кончиться либо в пользу Советов, либо в пользу буржуазии. Конец двоевластия, а вместе с ним и мирного периода революции наступил в результате третьего, июльского кризиса.
Одним из средств покончить с двоевластием буржуазия считала наступление на фронте. Она полагала, что победа укрепит положение Временного правительства и позволит ему избавиться от Советов, а в случае неудачи можно будет разогнать Советы, свалив на них вину за поражение. Заручившись поддержкой I Всероссийского съезда Советов, Керенский, несмотря на то что русская армия не имела для этого никаких реальных возможностей, отдал приказ о наступлении. Эта кровавая авантюра, вызвавшая возмущение масс, очень дорого стоила России.
Известие о провале наступления кадеты, как и предусматривалось планами контрреволюции, использовали для создания правительственного кризиса. 2 июля они заявили о своем выходе из коалиционного правительства, не без основания полагая, что лидеры мелкобуржуазных партий не рискнут пойти на разрыв с ними и ради сохранения коалиции примут их требования о разоружении рабочих, выводе из Петрограда революционных войск, запрещении большевистской партии. 3 июля утром в Петрограде начались стихийные выступления рабочих и солдат, а на следующий день под лозунгом «Вся власть Советам!» на улицы столицы вышло полмиллиона демонстрантов. Требование масс вполне могло бы быть осуществлено, если бы не позиция эсеро-меньшевистских вождей, стремившихся во что бы то ни стало сохранить коалицию с буржуазией и кадетов в составе правительства.
Накопив силы под прикрытием мелкобуржуазных партий, буржуазия перешла в наступление. По приказу Временного правительства и с одобрения эсеро-меньшевистского ЦИК Советов, объявившего мирную демонстрацию «бунтом», «большевистским заговором», «вооруженным восстанием» и санкционировавшего вызов войск для ее разгона, она была расстреляна прибывшими с фронта реакционными воинскими частями. Вслед за тем ЦК эсеров принял постановление, в котором говорилось, что он «вполне одобряет» меры, принятые правительством, и призывает все местные организации оказать ему «в эти критические минуты самую решительную и полную поддержку»284. Решение ЦК было одобрено Московской городской, Невской районной г. Петрограда, Минской военной и гражданской организациями, Вологодской железнодорожной группой, эсерами Углича и др.
На объединенном заседании исполкомов Советов рабочих и солдатских и Советов крестьянских депутатов 4 июля фракция эсеров предложила признать Временное правительство «правительством спасения родины и революции». Против этого предложения выступили присутствовавшие на заседании 90 представителей заводов и фабрик Петрограда, которые заявили, что доверяют Совету, но не тем, кому доверяет Совет. Они потребовали прекращения «торговли» с кадетами, отставки 10 министров-капиталистов и перехода всей власти в руки Всероссийского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Однако требования рабочих не были приняты во внимание. 6 июля 1917 г. исполкомы вынесли решение о создании новой коалиционной власти, а 9 июля голосами эсеро-меньшевистского большинства была принята резолюция, объявлявшая Временное правительство «правительством спасения революции» и признававшая за ним «неограниченные полномочия»285. Двоевластие кончилось. По вине лидеров мелкобуржуазных партий возможность перехода власти к Советам и мирного развития революции была упущена.
На скользкий путь эволюции от соглашательства к контрреволюции эсеры вступили, обещав поддержку первому буржуазному Временному правительству. Затем они спасли его, согласившись на создание коалиционного правительства. После этого эсеровские лидеры поддержали падающее правительство во время июньского кризиса и, наконец, санкционировали наступление контрреволюции в июльские дни.
В итоге власть полностью сосредоточилась в руках контрреволюционного Временного правительства, во главе которого встал Керенский — демагог и фразер с бонапартистскими замашками, а эсеро-меньшевистские Советы, признав за ним «неограниченные полномочия», превратились в его придаток. Завершился, по выражению В. И. Ленина, цикл развития классовой и партийной борьбы и начался новый ее этап.
Глава пятая
ЛЕВЕНИЕ МАСС И ПОЛИТИЧЕСКОЕ БАНКРОТСТВО ЭСЕРОВ НАКАНУНЕ ОКТЯБРЯ
После июльских событий от соглашательства с буржуазией эсеры переходят к прямой контрреволюции. Они «стали, — писал В. И. Ленин, — противонародной, противокрестьянской, контрреволюционной партией…»286. Новое коалиционное правительство, в котором большинство принадлежало представителям «социалистических» партий: эсерам (три портфеля), меньшевикам (три портфеля) и народным социалистам (два портфеля), встало на путь террора и обрушило на революционных рабочих, солдат и крестьян, на большевистскую партию град репрессий. На фронте стали действовать военно-полевые суды. Была введена смертная казнь. В Петрограде объявили военное положение.
Министр внутренних дел Церетели в своих циркулярах 18—21 июля 1917 г. узаконил репрессии в самых жестоких формах как естественный метод взаимоотношений правительства с крестьянами. Капиталисты закрывали заводы и выбрасывали на улицу десятки тысяч рабочих. С июля по сентябрь только с предприятий Центрального промышленного района было уволено свыше 50 тыс. человек287. «Подумать только, — писал В. И. Ленин, — в стране бестоварье, страна гибнет от недостатка продуктов, от недостатка рабочих рук… и в такой стране, в такой критический момент выросла массовая безработица!»288. Процветала спекуляция, царили голод и разруха, России угрожала полная экономическая катастрофа. Было ясно, что буржуазия хочет использовать для удушения революции все возможности, в том числе и «костлявую руку голода», чему «министры-социалисты» не чинили никаких препятствий.
Действия Временного правительства поощрялись и поддерживались эсеро-меньшевистским ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и эсеровским ЦИК Советов крестьянских депутатов, которые предложили ему навести «революционный порядок» в тылу и на фронте и грозили, что Временное правительство обрушится на тех, «кто сеет смуту в населении, призывает войска к неповиновению, разрушает дело русской революции»289. Объединенное заседание Исполкомов 12 июля вынесло специальную резолюцию, осуждавшую действия большевистской партии, будто бы ведущей среди рабочих и солдат «безответственную демагогическую агитацию, закончившуюся открытым мятежом против воли революционного большинства», и потребовало суда над В. И. Лениным290. Подобное требование было верхом морально-политического падения лидеров эсеро-меньшевистского большинства.
На местах эсеры использовали для борьбы с революционным движением органы местного самоуправления. Пользуясь полученным на муниципальных выборах 1917 г. большинством, они заняли выборные должности комиссаров, начальников милиции, председателей земских управ и земельных комитетов. Возглавляемые эсерами думы и земства, превращенные в очаги контрреволюции, сразу же после выборов поспешили заверить Временное правительство в своей полной поддержке. Так, тамбовские эсеры одобрили действия губернского комиссара Временного правительства, рекомендовавшего уездным комиссарам сохранить царскую полицию, ограничившись переименованием ее в милицию. По их настоянию в состав Совета были избраны представители крупного чиновничества и городской буржуазии. Под предлогом соблюдения «широкой демократии» эсеры Тамбова, Елатьмы и других городов губернии включили в состав Советов даже представителей духовенства.