и оставил в этом мире.
— Черт, да сколько всего видов призраков существует? — вырвалось у меня. — Еще и «глупыш» какой-то.
— Много. И каждый медиум разделяет их по-своему, хотя есть и общие названия. — Макаров подошел у Дэмису и посмотрел ему в лицо. — Молодой. Ещё вся жизнь была впереди.
Мало того, что я являюсь причиной смерти мальчика, теперь еще и его душу расщепил и вынудил остаться в этом мире. Насколько же никчемный медиум из меня получился.
— Как только я его «отпущу», он исчезнет? — обреченно спросил я.
— Э нет. Чтобы он окончательно ушел, его нужно не только отпустить, но и полностью развоплотить. Проще говоря, убить.
— Н-но я думал, что после развоплощения призраки исчезают лишь на время, а потом появляются вновь.
— Джеймс тебя так учил? Что ж, это политика Ассоциации — ловить призраков и развоплощать исключительно в церкви. Нужно же и святошам что-то есть. На самом деле любого призрака можно убить, пусть это и не просто, а уж с пустышкой, уже не имеющей связи с телом, справиться ещё легче. Запечатываешь призрака, чтобы он не мог уйти в глубины пространства, и затем используешь сильнейшую атакующую бумажку. С запасом, так сказать. Давай, действуй. — Он похлопал меня по плечу и провел какие-то манипуляции, чтобы переместить мальчика внутрь защитного поля. — У тебя есть минут десять, чтобы с этим справиться. Попробуй, ну, не знаю, поговорить с ним, облегчить душу. Займись самоанализом. А потом уничтожь его.
— Но у меня даже бумаги энергопроводящей нет, — растерянно сказал я.
— Кстати, об этом. Ты же не маг крови, в отличие от Джеймса, энергопроводящая бумага и чернила с кровью тебе на самом деле тебе не нужны. Хватить пользоваться костылями, справишься и без них. Тем более, что здесь нет ничего подобного, максимум — туалетная бумага, и её не так много.
Конечно, я помнил об этом. Наши эксперименты с Джеймсом еще в первые дни подтвердили, что кровь — это скорее инструмент самовнушения, который позволяет мне пользоваться оммёдо. Но без этого гофу просто отказывались работать! Я же не могу вот так легко взять и справиться с этой проблемой!
Убедившись, что я всё понял, Макаров неожиданно развернулся и пошел в сторону дома.
— Не затягивай, — бросил он через плечо. — У нас не так много времени осталось на подготовку к твоей встрече с Садако. Пока твои шансы выжить однозначно равны нулю.
В результате я остался наедине с призраками Дэмиса и Мей Ли. Плюс где-то там в лесу прятался Туманный Кот, я смутно чувствовал его взгляд. А вот от Дэмиса не ощущалось абсолютно ничего, да и лицо его выглядело будто полупрозрачный экспонат в музее восковых фигур.
Как мне разобраться с появлением Дэмиса? Тут бы с психологом поработать, и не десять минут, а сеансов двадцать-тридцать, это как минимум. Никогда не обращался к подобным специалистам, но с такой жизнью был бы не прочь попробовать. Хотя, я же недавно думал, что моя вынужденная тяга говорить только правду может неплохо сработать и для самого себя. Попробовать что ли?
— Мей Ли, ты можешь исчезнуть минут на десять? — глухо спросил я девушку-призрака.
Та согласно кивнула и растворилась в воздухе, а я приблизился к призраку мальчика. Сначала хотелось сесть на землю, но смотреть на него снизу-вверх при разговоре было не очень удобно. Не придумав ничего лучше, я начал вышагивать перед Дэмисом туда-сюда, не решаясь начать разговор. Да и как говорить с ним зная, что это лишь пустая оболочка? Точнее, не оболочка, а… да, «пустышка» — действительно самое логичное название.
— Кхм… Дэмис. Даже не знаю, что тут можно сказать, — начал я вслух, но понял, что проще проговаривать мысли про себя, как я это делаю с Мей Ли. Не хотелось взболтнуть лишнего, вдруг Макаров или Хухлик решат подслушать. — А главное, зачем? Ты ведь уже мертв, и всё равно ничего не услышишь. Давай я буду за тебя задавать вопросы, и сам же на них отвечать. Если я не могу врать себе, то смогу узнать много нового о том, что творится у меня в голове.
Смотреть на лицо мальчика оказалось не самой лучшей идеей, мне было слишком неуютно.
— Почему я не плачу? Что бы я ни сказал и ни сделал, это не изменит того, что ты уже мёртв, — подумал я, пряча взгляд. — Наверное. Я еще не очень хорошо понимаю правила этого мира, но смерть тут вроде бы считается константой. Все так говорят. К тому же я все-таки взрослый мужик, хоть по моему виду этого и не скажешь.
Разговаривая с ним, я предпочел оглядываться по сторонам, прикидывая, на чём можно было бы нарисовать руны. По всему выходило, что в качестве полотна придется использовать землю. Запечатать призрака рунами на земле может ещё и получится, а вот что делать с атакующей руной? Нарисовать прямо в воздухе, как в аниме? Такое я точно не смогу. Может, тогда попытаться наложить её на ладонь? А если ладонь истлеет так же, как энергопроводящая бумага? Нее, это слишком рискованно.
— Почему я постоянно так туплю? Я до сих пор не до конца осознаю, что происходит вокруг меня. Всё так быстро. Знаешь, в моём мире я жил в столице, ритм жизни в которой считается очень быстрым. Но на фоне того, что происходит со мной здесь, там я шевелился со скоростью престарелого ленивца. Черт! — Я сел на корточки и начал чертить вокруг призрака руны, чувствуя внутри пустоту. — Надо было забрать тебя из клиники сразу, как только ко мне подошла девочка призрак! Она же говорила, что в клинике опасно. Я и сам чувствовал что-то подозрительное, но мне не хватило уверенности, чтобы убедить в этом Джеймса.
Если подумать, то во время исследований литературы в логове Погонщика Трупов я существенно расширил собственные знания оммёдо. Поэтому составить комбинацию из запечатывающей и уничтожающей руны не должно быть слишком сложно. Были определенные правила объединения рун, в которых я стал очень неплохо разбираться, оставалось лишь применить знания на практике.
— Что я чувствую? А знаешь, я ведь даже не осознаю, что ты по-настоящему умер, как и твоя сестра, — произнес я и вдруг понял, что так оно и есть. — В своей жизни я никогда не сталкивался со смертью. Думаю, мне просто повезло. Я счастливчик. Был, в своём мире. А сейчас, — я рисовал руну, стараясь не смотреть на призрака. — Я застрял на стадии непринятия, и мне еще только предстоит научиться верить в смерть.
Черт, а