– Пожалуй, нам лучше двигаться. – И направился к машине.
Стефани стояла неподвижно.
«Возвращайся», – нашептывал ей внутренний голос.
Он обернулся и взглянул на нее.
– Ну? – сказал он резко, даже нетерпеливо. – Ты идешь?
«Стефи, не делай этого…»
Стефани кивнула.
– Да, – сказала она и последовала за ним.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Договоренность не срабатывала.
Снова Дэвид сидел в своем офисе спиной к письменному столу и безучастно смотрел на вишневую аллею. Розовые цветы опадали почти так же быстро, как падало его настроение. Не часто человеку приходится признавать свое поражение.
С чего он вообще взял, что эта его сумасбродная идея имеет хоть какие-то шансы на успех?
Чэмберсы наследовали из поколения в поколение бедность, но отнюдь не безумие. А он повел себя как какой-нибудь невменяемый душевнобольной.
Дэвид произнес вслух словцо, от которого у мисс Марчисон волосы бы встали дыбом, если бы она его услышала. Но, слава Богу, мисс Марчисон не было… зато теперь Стефани причиняла ему мучение своим присутствием. По прошествии шести дней (пяти с половиной, если говорить точно) он должен был признать, что допустил колоссальную ошибку.
Все казалось так просто. Поселить Стефани в маленькой квартирке в его доме. Взять ее на работу в качестве личного секретаря. Видеть ее в офисе, где она, по крайней мере, напортачит не больше, чем незабвенная мисс Марчисон. Не видеть ее вообще дома, потому что у квартирки собственный отдельный вход…
– Потрясающий был план, – сказал Дэвид, обращаясь к вишневым деревьям, – да только, когда дошло до дела, что-то не сработало.
Казалось, все идет как надо. К его несказанному удивлению, Стефани была хорошим секретарем. Его офис преобразился. Он даже перестал сам себе варить кофе. Зачем, если у Стефани это получалось значительно лучше?
К тому же ему приятно ее присутствие. И все говорили о том же. Даже Джек Расселл, который поначалу был потрясен новостью, подтвердил это.
– Радикальное улучшение, – признал он, – но…
– Я знаю все «но», – беззаботно сказал Дэвид. – Беспокоиться не о чем, Джек. Это временно.
– В таком случае, – сказал Джек с улыбкой, – не стану комментировать, пока сам не попросишь…
Дэвид с мрачным видом отъехал вместе со стулом от окна.
Он мог представить себе комментарий Джека, если бы тот узнал, что Стефани не только работает на него, но и живет под одной с ним крышей.
– Нет необходимости рассказывать, как мы решили жилищную проблему, – сухо сказал он Стефани, когда они в прошлую субботу подъехали к его дому в Джорджтауне.
– Я не дурочка, Дэвид, – холодно отозвалась она. – Люди так и так будут судачить. Возможно, тебе трудно в это поверить, но моя репутация мне дорога не меньше, чем твоя тебе…
Все, что он сделал, – это предоставил работу и пристанище попавшей в беду женщине. И дал в долг некоторую сумму, чтобы она могла появиться на работе не в джинсах и трикотажной рубашке. Он бы сделал это и для любого другого человека, оказавшегося в подобной ситуации.
Проклятие, кого он пытается обмануть? Все это на грани нарушения профессиональной этики. Невозможно дать женщине правовой совет, нанять ее на работу, ввести в свой дом и постоянно, каждую злосчастную минуту, еженощно и ежедневно мечтать о том, чтобы заключить ее в свои объятия и заниматься с ней любовью, и не думать о том, что ситуация сложилась ненормальная.
Дэвид ни разу не виделся с ней вне офиса. Каждое утро она уходила раньше его, настояв, что будет пользоваться общественным транспортом.
– Не глупи, – бесцеремонно сказал он ей, – я буду подвозить тебя.
– А потом что? Высаживать за квартал?
– Ну, – сказал он, – ну…
– Я справлюсь сама, спасибо. И буду пунктуальна.
Так и было. Она сидела за своим столом, готовая приступить к работе в ту же секунду, как он возникал на пороге.
«Доброе утро, мистер Чэмберс», – говорила она, и никогда ни ее улыбка, ни слова не выходили за рамки делового общения, хотя он… хотя он…
Она уходила в конце рабочего дня только после того, как он произносил: «Идите домой, миссис Уиллингхэм».
«Хорошо, сэр», – говорила она, и он, сидя в своем кабинете с полуоткрытой дверью, наблюдал, как она исчезает в вечерних сумерках. Он заставлял себя сидеть, а не идти следом за ней. В этом не было смысла. Он попытался сделать так однажды вечером, когда они задержались на час.
– Я отвезу тебя домой, – резко сказал он.
Стефани в ответ замотала головой:
– Спасибо, но я предпочитаю возвращаться домой одна.
Она словно дала ему пощечину. Он почувствовал вспыхнувшую злость. В один безумный момент ему захотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока холодная улыбка не исчезнет с ее губ и сердце не забьется рядом с его сердцем.
Ну ладно. Пусть побудет его секретарем. По крайней мере, еще какое-то время. Но он подыщет ей другое жилье. Чтобы ему не приходилось лежать, ночи напролет думая о том, что она спит, отделенная от него лишь несколькими дверями. Чтобы нервы его не были натянуты до предела.
– До невыносимого предела, – процедил он сквозь зубы.
– Дэвид?
– Что? – сердито отозвался он, поворачиваясь к двери.
В дверях, удивленно подняв брови, стоял Джек Расселл.
– Я постучал, но ответа не было. Ты в порядке?
– Все прекрасно, – выдохнул Дэвид.
Расселл вошел и прикрыл дверь.
– Я хотел только сообщить тебе о главном: дело, о котором ты говорил, одобрено, как ты и предполагал. – Оглядев кабинет Дэвида, Джек покачал головой: – Удивительно. Не могу не сказать тебе. О твоей миссис Уиллингхэм. Просто замечательное приобретение. Она работает здесь всего неделю, а посмотри, что ей уже удалось сделать.
– Много. Но она не моя миссис Уиллингхэм.
– Да я просто так выразился, уверяю тебя. Хотя это на самом деле удивительно. Всего пять коротких дней – и так много сделано. На редкость расторопна. И это при такой привлекательной внешности. Короче говоря, находка из ряд вон…
Сложив руки на груди, Дэвид откинулся на спинку стула.
– Ты уже говорил…
– И снова повторяю. Повторение – мать учения. У этой дамы выдающийся талант.
– Ты организуешь клуб фанатов миссис Уиллингхэм?
Джек засмеялся, подошел к одному из кожаных диванчиков и сел.
– Боже, о Боже, адвокат! Мы сегодня раздражительны, не правда ли? – Он расстегнул пуговицы жилета, вздохнул и сложил руки на коленях. – В таком случае мне, наверное, лучше перейти к делу. Есть разговор.
Дэвид натянуто улыбнулся.
– О чем?
– О ней. О Стефани.
– А о чем тут говорить? Мне казалось, мы достигли консенсуса относительно того, что она хорошо работает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});