Кэпшоу нахмурился:
— Вивиано…
— Не перебивайте меня. Вы подвергаете смертельной опасности женщину только ради задержания партии наркотиков!
— Самой крупной партии, какую когда-либо видели в этом городе! — разъяснил причину рвения этой службы ретивый сотрудник.
Майкл взорвался от гнева:
— Ну конечно, Агентство нуждается в самой шумной рекламе, любой ценой! — Не дожидаясь опровержения, он повернулся к лейтенанту: — Поскольку, как я вижу, никто и пальцем не хочет пошевелить ради доктора Фицджеральд, я прошу дать мне несколько выходных, чтобы понаблюдать за ней и предотвратить вполне возможное несчастье.
— Вы глубоко вникли в это дело, не так ли, Вивиано? — спросил сотрудник Агентства с неприязнью, которую не мог скрыть.
— Совершенно верно, — бесстрастно ответил Майкл. — Теперь для меня ясно, что вы разбираетесь в этом деле недостаточно глубоко.
— Но за ней уже установлено наблюдение, — заметил лейтенант.
— Да, и они упустили этого парня — вот такое оказалось усердное, наблюдение!
— Вы не можете заниматься этим, Вивиано. — Слова лейтенанта звучали как приказ. Но он не решился посмотреть в глаза своему подчиненному. Майкл бросил взгляд на Свэнна, но тот не шелохнулся, вид у него был нарочито беспристрастный. — Вы уже и так подвергали ее опасности.
Майкл видел, что лейтенант был серьезен как никогда. — Мистер Магнассон доложил мне сегодня утром, что ситуация с Марлоу накаляется. Он уже нервничает настолько, что, по слухам, в ближайшее время готов нанести вам удар. Майкл молча выжидал, что будет дальше.
— Хороший знак, — заметил сотрудник Агентства. — Это значит, что сделка состоится скоро, и Марлоу не допустит, чтобы вы сорвали ее.
— Марлоу — мелкая сошка, — заявил раздраженно Майкл, — такая операция ему не по силам.
— Но по силам тем, кто осуществляет сделку.
— Следовательно, — заключил Майкл, — если вы уберете меня с улицы, он узнает, что мы поймали конец преступной цепочки.
Мистер Магнассон из Агентства довольно кивнул головой, предвкушая шампанское.
— Это будет итогом игры. Наш человек, внедренный в банду, наблюдает за ним: мы не в состоянии предсказать поведение этого парня. Мы можем только не спускать с него глаз. Но мы будем знать, когда он высунет нос наружу. — Раскрыл наконец карты сотрудник из Агентства.
— А доктор?! — упрямствовал Майкл.
— Вы должны держаться подальше от нее. Особенно если вас беспокоит безопасность мисс Фицджеральд.
Майкл подошел к окну кабинета и выглянул наружу. Отсюда ничего нельзя было разглядеть, кроме сажи и проводов; но, по крайней мере, он не видел физиономии этого стервятника в костюме-тройке.
— Свэнн?
— Да… Поручено ему.
Майкл немного успокоился. Во всяком случае, за Эбби присмотр будет не менее пристрастный, чем за собственными детьми Свэнна. Майкл подумал о том, как бы испугалась Эбби, если бы узнала, в какой переплет его втравил Магнассон. Но в этом случае Майкл ничего не мог изменить. Такова была дисциплина в его ведомстве. Но для того, чтобы нормально жить, Майкл должен быть убежден, что она в безопасности.
— Только держите ее подальше от этой грязной истории, — попросил Майкл.
— Обещаю, — кивнул лейтенант. — Хотите объяснить сложившуюся обстановку доктору Фицджеральд сами?
— Нет! — ответил Майкл, непримиримо глядя в глаза лейтенанта. — Ей не нужно вообще ничего знать. С нее и так хватит волнений.
Когда в кабинете не осталось никого, кроме лейтенанта Кэпшоу, Свэнна и Майкла, лейтенант закрыл дверь и повернулся к ним:
— Он прав, Вивиано, — сказал Кэпшоу просто, — ты слишком пристрастно относишься к этому делу.
— И это только сейчас начинает вас беспокоить, — ответил угрюмо Майкл, — вы согласны, лейтенант?
— Вот что хотелось бы знать, должен ли я совсем вывести тебя из участия в этом деле, пока ты не попал в ловушку, или повременить.
Майкл не смел возражать.
— Полицейский, который не способен предвидеть, — покойник, — заключил Кэпшоу.
Это был один из любимых афоризмов молчаливого лейтенанта Кэпшоу.
— Согласен. Но все же я не оставлю наблюдения. Кроме того, не хочу, чтобы Эбби запуталась в дьявольских сетях этого хитреца Магнассона.
Кэпшоу долго сверлил его своими острыми, как буравчики, глазами.
— Делай как знаешь. Но никаких геройств. И никаких фокусов. Понятно?
Майкл расплылся в благодарной улыбке:
— Вы слишком добры ко мне.
— К сожалению. А сейчас, если вы не возражаете, я собираюсь пригласить доктора Фицджеральд и объяснить ей, почему нам «нравится» не обращать внимания на этого нехорошего парня, который таскается за ней, как хвост.
Свэнн повез Эбби на работу. Майкл сказал ей, что должен задержаться и привести в порядок кое-какие дела до начала смены. Эбби попрощалась с ним с неприятным ощущением какого-то неблагополучия. В последующие дни тревога все увеличивалась.
Началось с того, что, выйдя по окончании работы на улицу, Эбби обнаружила: Майкл не ждал её.
Он не появился и на следующее утро, когда она бегала по Линкольн-парку. Не позвонил он и в обеденный перерыв. Эбби поймала себя на том, что время от времени поглядывает через плечо, надеясь увидеть Майкла, и вздрагивает каждый раз, когда встречает синюю форменную рубашку или броскую, с шахматными клетками на околыше фуражку чикагского полицейского.
После того как она обнаружила, что неопрятный парень, следящий за ней, не полицейский, к ней прикрепили двух бебиситтеров в каждую смену и предоставили в ее распоряжение машину, чтобы избавить от поездки в автобусе. Она видела, как все они поджидают ее: два полисмена и «плохой парень», которого они хотели оставить на улице в надежде, что он поможет им схватить Марлоу. По крайней мере раз в день она видела Свэнна. Но ни разу — Майкла.
Эбби была озадачена, сбита с толку. Она не могла понять, почему Майкл так неожиданно исчез из ее жизни, тем более после своего признания в любви памятной ночью в ее квартире. Эбби забыла, как сама же твердила, что больше не должна встречаться с Майклом. Но то были пустые слова: на самом деле ей не хватало Майкла, она не переставала вспоминать о нем.
Однако что же все-таки он задумал, почему исчез? Разве не мог он прийти к ней и сказать: «Эбби, может быть, нам лучше дать друг другу время подумать?» А может быть, несмотря на их чувства, его поглотила работа? Майкл исполнял свои обязанности на улицах точно так же, как она — в своих лечебных палатах. Они оба не могли просто так оставить работу и уйти домой. Она понимала и уважала такую преданность. Но все же это не повод, чтобы внезапно исчезнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});