— Ни хрена себе!
Ирон еще раз попытался установить прямой контакт с управляющей системой, но корабль не слышал его. Или не хотел слышать…
«Они все-таки добрались до меня!» — подумал человек и закрыл глаза. Даже спектрал не выдержит удар аннигилирующей пушки. Бывший действер приготовился умирать.
А корабль нет, управляемый чьей-то неведомой волей, он ловко маневрировал, уклоняясь от ударов мощных пушек, и продолжал двигаться к этой странной желтой планете.
Ирон открыл глаза и вцепился в подлокотники. Он во все глаза смотрел на стремительно приближающийся шарик. И… молился!
«Господи! Помоги! Так жить хочется! Я, правда, хорошим стану. Если только выживу! Отпущу я этих клятых действеров! Пусть катятся на все четыре стороны!»
От болтанки даже его укачало. Он снова закрыл глаза.
«Интересно, а как эта парочка себя чувствует? Им наверно лучше, чем мне».
Закрепленные в ящиках, Брайбер и Мелана крепко спали, не подозревая о своих злоключениях.
Как не вилял дальмер, но перед входом в атмосферу его все-таки подбили. Корабль потерял хвост и способность к маневру. Система наружного охлаждения отказала. По всему он должен был рухнуть, разметав вокруг себя расплавленные стеклянные брызги, но…
Будто невидимая рука поймала его в жменю и аккуратно опустила в песок, который шкворчал и плавился вокруг раскаленной обшивки.
Ирон сидел, зажмурившись и сжавшись, в своем кресле. После воя, треска и другого шума на него обрушилась звенящая тишина. Он сидел и боялся открыть глаза, как будто от этого могло что-то измениться.
Седой рискнул пошевелиться, когда услышал неясный шум глухих ударов. Видимо кто-то из пленников очнулся.
— Будем жить! — заорал Ирон, подскакивая с кресла и смахивая с лица спектрал.
Темнота вокруг. Только стук стал сильнее.
Виртуальный командный мостик исчез. Он стоял в пустой темной рубке. Ирон попытался через глик подключиться к мозгу корабля, безрезультатно.
— Придется вручную, — пробормотал он.
Верный своему обещанию седой рванул к грузовому отсеку, по пути решив из оружейной парализатор. Спектрал на глазах обеспечил ему нормальную видимость, но все равно было не комфортно.
Небольшое удовольствие столкнуться лицом к лицу с разъяренными действерами, которых ты сам и упаковал. Однако все изменилось. В закрытом мире они могли остаться либо по-прежнему врагами, либо стать ценными союзниками.
Он бежал, оценивая по пути состояние корабля. Тот на первый взгляд пострадал несильно, но тогда почему он мертв и не реагирует на контакт.
«Наверно связанно с закрытостью этого места, но все равно странно. Как же его починить?»
В оружейной все было на своих местах, как будто они никуда и не падали. Он схватил браслет, застегивая его на ходу, поспешил к грузовому отсеку. Стук не смолкал, а только усиливался.
Мощную дверь Ирону пришлось открывать вручную. Хорошо еще, что Нолл заботился и о механических частях корабля. Все было вычищено до блеска, смазано и настроено по уму. Пара поворотов ручного колеса и мрачно лязгнув, дверь отъехала в сторону. В лицо ударил жгучий свет, спектрал смягчил интенсивность, но пришлось пару тактов поморгать, дать глазам адаптироваться. Порыв ветра швырнул в него жменю колючего песка.
— Ну, ничего себе! — выдохнул он.
Основной части грузового отсека не было, как и не было и хвоста. Все что осталось крохотная площадочка с закрепленными на ней ящиками, а дальше насколько хватало взгляда был песок. Они упали в пустыню. Высокие барханы тянулись до линии горизонта.
— Вот и настал тот час, когда и пожалел, что не остался глеомом. Да иду я уже, кончайте тарабанить, — седой с укоризной смотрел на серебристые крышки, — Зря я с вами связался, чувствую зря!
Стучали в двух ящиках. Ирон замер между парой металлических гробов.
— И кого открывать первым? — спросил он, как будто они могли ему ответить.
Седой закусил губу. Действеров малышня грузила без него, так что он был без понятия: кто и где…
Подняв руку, затянутую в спектрал, он начал:
— Раз, два, три, четыре, — тыкать пальцем по очереди в ящики, — Пять, вышел зайчик погулять.
Палец остановился на левом.
— Вот тебя откроем первым!
Он быстро набрал код и отстегнул мощные застежки на крышке. Тот, кто был внутри, на секунду перестал стучать. Только Ирон наклонился, чтобы поднять крышку, как сильным ударом изнутри ее откинуло. Седой при этом получил по носу, а из металлического чрева, как чертик из табакерки вылетел перемазанный чем-то синим Брайбер. С криком:
— Урою, сука! — он прыгнул на оглушенного ударом Ирона, свалив последнего на ящик с Меланой.
— Ты?! — шипел краснея и изо всех сил сжимая шею врага Брайбер, его глаза с трудом привыкали к этому свету.
Стук из другого ящика стал тише.
— Идиот… — еле-еле просипел Ирон, — Идиотом был, и подохнешь таким… Вот уж повезло ничего не скажешь…
Он пытался активировать парализатор, упирая его в бок Брайбера. Тот не срабатывал. Под ним стук смолк, Мелана уже слабо царапалась. На последнем дыхании Ирон умудрился вмазать противнику по ребрам. Хватка на секунду ослабла, седой сумел схватить пару глотков воздуха. Но Брайбер снова сжал руки:
— Удавлю, тварь! Исправлю ошибку!
Ирон сумел выдавить:
— Пока давить…. Будешь…. Напарник твой в ящике задохнется… — и отрубился…
Или притворился…
Царапанье в ящике прекратилось.
— Черт! — Брайбер отшвырнул обмякшее тело седого.
Попытался отомкнуть этот гроб. Не зная код — это сделать проблематично. Действер кинулся к Ирону, ухватил за подмышки и начал трясти изо всех сил.
— Код! — вопил он.
Седой приоткрыл один глаз и хитро прошептал:
— Драться больше не будешь?
— Убью тварь! — кулак в печатался в переборку рядом с головой Ирона.
В твердом металле осталась вмятина. Окровавленной рукой он снова вцепился в горло врагу.
— Убьешь и код не узнаешь…
Брайбер рванул Ирона на себя, а потом швырнул его к ящику с Меланой.
— Открывай!
— Ладно, ладно, — седой примирительно поднял руки.
Сейчас очнувшись, бывший действер мог бы на равных сцепиться с Брайбером, но принесло бы это ему выгоду. Пальцы быстро набрали нужную комбинацию. Еще такт и щелкнули застежки. Он отбросил крышку и заглянул внутрь.
— Ни хрена себе! Баба! — выдохнул седой, — Растешь нытик.
— Отвали! — Симони отпихнул его с пути.
Ирон пожал плечами и отошел в сторонку. Брайбер залез в ящик и вытащил оттуда потерявшую сознание, перемазанную той же синей гадостью Мелану. Он осторожно посадил ее около ящика.
— Эй, — он тихонечко потрепал за плечо.
Девушка застонала, но глаза не открыла.
— Мелана, очнись! — он слабо хлопнул ее по щеке.
— Да хлопни сильнее, — посоветовал Ирон, — Что ты с ней носишься, как с хрустальной?
— Заткнись!
— Ладно, ладно не кипятись, а то взорвешься.
Мелана снова застонала и, наконец, открыла глаза. По мере того как сознание и зрение к ней возвращались, брови ее собирались в домик.
— Что происходит? В каком вы виде, действер?
Склонившийся к ней, растрепанный, в дырявых шортах, в порванной и измазанной в синюю слизь и в кровь майке, с лицом покрытым той же синей гадостью действер представлял живописную картинку. Как контраст, за его спиной затянутый в спектрал Ирон в полном порядке. И все это на фоне хрустального неба и золотых барханов.
— На себя посмотри, — проворчал он и начал одергивать на себе майку.
Симони протянул ей руку предлагая встать.
— Что здесь происходит? Что он тут делает? Где мы? — руку она не приняла.
— Сейчас мы у него и спросим, — он повернулся к Ирону, сжав кулаки, — Ну?
Седой стоял скрестив на груди руки. Он держал паузу.
— Чего молчишь?
— Собственно не знаю, что сказать, — говорил он тихо, но внятно.
— То есть? Хочешь сказать, тебя тоже скрутили как нас и сюда притащили?
— Нет, я не хочу говорить ничего подобного, — Ирон опустил руки, — Не нашлось еще тех, кто бы смог меня упаковать. Это я вас упаковал, что разве не понятно?
— Тварь, ты еще так спокойно об этом говоришь?
— Тише Брайбер, — начала девушка.
Она была слегка не в себе, поэтому ее притворная кривизна и кособокость еще не появились.
— Давайте послушаем, что он скажет.
— Удавить падаль! — выдохнул Брайбер.
— Руки коротки, — отбрил Ирон.
Ему никогда не нравился Симони, и это чувство было взаимным со времен совместной службы.
— Это, между прочим, я вас открыл, а мог бы и оставить в гробах.
Мелана все еще сидела и щурилась:
— Думаю, у вас не было другого выхода.
Ирон сморщился, в ее словах была правда:
— Да уж! Мы теперь с вами в одной лодке.