Читать интересную книгу Книга птиц Восточной Африки - Николас Дрейсон

Вечером в «Хилтоне» Гарри Хан планировал последний бросок.

— Сегодня, мальчики, мы, спасибо горе Кения, опять вышли вперед, но я хочу оторваться еще. Так, чтоб меня и в подзорную трубу не разглядели.

— Гарри, мы с тобой, — промычал Джордж, жуя большую оливку. — Скажи, Дейво?

— Не знаю, как вы, — отозвался Дэвид, — а я вот что думаю. Завтра — последнее однодневное сафари, лучше всего в Какамегу а с утра в субботу надо еще разок попытать счастья дома, в городском парке.

— Да, лес Какамега. Слушайте. — Джордж стал читать из путеводителя: — «Какамега — уцелевшие экваториальные дождевые леса, когда-то покрывавшие континент с востока до запада, знамениты уникальным смешением равнинных и высокогорных видов птиц и бабочек». А вот самое главное — вы слушаете? «Сорок пять из всех видов птиц, обитающих в Кении, можно видеть только на территории леса Какамега».

— Ну и чудненько.

— Серый попугай, зеленогорлая нектарница, синеголовый пчелоед, красногрудый воробьиный сычик, разные бюльбюли, желтобрюшка Тернера… в общем, длиннющий список.

— Желтобрюшка Тернера, говоришь? Мужики, нам — туда. Как добираться?

— С маленького аэродрома — всего несколько километров от города. Наймем самолет, а дальше на такси.

— Ладно, ребята, предоставьте все мне.

— Но, знаешь, — Джордж, утопая в мягком «хилтоновском» диване, закинул руки за голову, — осталось всего полтора дня. Не так много. Жалко, что нельзя наблюдать ночью.

— Это еще зачем? — удивился Гарри. — Разве добропорядочные птички в это время не спят в своих уютных гнездышках?

— Далеко не все. Помнишь, Дейво, мы ездили в Масаи-Мара и прямо около парка с прожектором наблюдали за млекопитающими? Мы тогда и птиц видели.

— Точно, козодоев — с длинными такими хвостами.

— Называются вымпеловые козодои. И кажется, еще филина?

— Это, конечно, здорово, — перебил Гарри, — но вы разве забыли? К семи я обязан вернуться в Найроби.

— А я не говорю, что это надо делать в Какамеге. Есть же еще завтрашняя ночь — после клуба. К тому времени мы уж как-нибудь найдем пару прожекторов.

— И в городской парк ехать не обязательно, — сказал Дэвид. — Может, лучше к ПРИВАТу?

— Отличная мысль, Дэйво. В тот раз птиц там было — завались. Если встать совсем рано, можно начать в субботу до зари, а потом, к открытию, поехать в парк.

— Идет, мужики, — сказал Гарри. — Давайте попробуем. Я сегодня встречаюсь с Эльвирой. Попрошу ее завтра, пока нас не будет, найти нам прожекторы.

Мистер Малик и так расстраивался из-за машины, а вечером совсем приуныл. Гарри Хан опять вырвался вперед. К тому же еще блокнот… Что с ним? Где машина? Где до завтрашнего вечера взять тридцать новых птиц — а лучше пятьдесят-шестьдесят, ведь проклятому Хану патологически везет? Еще мистера Малика терзали угрызения совести. Дожидаясь телефонного звонка, он не пошел в больницу, и ради чего? Ради какого-то глупого соревнования! Как будто нет дел поважнее. Это грызло мистера Малика всю ночь и даже наутро за завтраком, когда из-за угла бунгало со свежей метлой в руке появился Бенджамин.

— А-а, Бенджамин, — сказал мистер Малик, отставляя чашку с «Нескафе». — Еще раз спасибо тебе за помощь.

Удивительно, сколько птиц заметили эти острые молодые глаза.

— Сегодня опять будете наблюдать, сэр? — поинтересовался Бенджамин.

— Да, хотел бы. Но не думаю, что много увижу здесь в саду, даже с твоей помощью.

— Верно, сэр, в Найроби птиц маловато. В нашей деревне и то больше.

— А где она, твоя деревня?

— Ой, далеко, сэр! За целый день не дойдешь.

Мистер Малик, еле заметно улыбнувшись, потянулся за чашкой. Тут зазвонил телефон.

В африканском времени есть нечто такое, чего не побороть даже швейцарцам. Вчерашний вечерний рейс авиакомпании «Свиссэйр» из Цюриха приземлился в международном аэропорту Иомо Кеньятта с неизменным девятиминутным опозданием. Роз Мбиква, беседуя по дороге домой с таксистом, узнала, что за девять дней ее отсутствия один раз шел дождь, на автостраде Угуру в столкновении двух матату погибло девятнадцать человек, а министр рыбоводства и лесного хозяйства ушел в отставку из-за истории с лесом Карура. Последнее и правда было большой новостью. Скандалы и коррупция не редки в кенийской политике (как известно всякому, кто читает колонку «Птицы одного полета»), однако на памяти Роз ни один министр в отставку еще не уходил. Все началось со статьи в газете, сказал таксист. Да, с грустной улыбкой подумала Роз, жаль, что при Джошуа не было такой колонки.

Такси свернуло на Серенгети-Гарденз и, благополучно миновав выбоины, неприметных лежачих полицейских и вереницу машин у дома соседа-судьи, подъехало к дому Роз. Операция прошла успешно, в клинике за ней прекрасно ухаживали, но все-таки она была очень рада возвращению и сразу легла спать.

Вскоре после рассвета ее разбудили крики хагедашей, и какое-то мгновение она не могла понять, где находится. Ах да, в Кении. Дома. Роз надела халат (не забыв о глазной повязке), подошла к окну спальни, отдернула шторы. Как всегда яркий найробийский свет, впрочем уже подернутый дымкой ранних костров. Автомобилей, похоже, стало еще больше, — очевидно, пора вежливо побеседовать с соседом. В конце концов, сколько их нужно одному судье? Но это подождет. Первым делом — ванна. Роз хотела отойти от окна, но тут ее внимание привлекла одна из машин на улице, показавшаяся очень знакомой. Машина стояла между двумя разными внедорожниками, красным и белым (Роз хорошо знала только «Пежо 504», а так не очень разбиралась в марках). Как есть, в халате, Роз спустилась вниз и вышла на улицу.

31

Фламинго

Узнав по телефону голос Роз Мбиква, мистер Малик оторопело замолчал.

— Мистер Малик? Мистер Малик, вы? Это Роз Мбиква.

Он набрал в грудь воздуха.

— Да, миссис Мбиква. Прошу прощения. Это действительно я.

Зачем она звонит? Она никогда раньше не звонила, и потом, соревнование… что она, правил не знает?

— Очень хорошо. Как поживаете? Простите, что беспокою так рано, но… позвольте спросить: у вас случайно не угоняли машину?

Машину? Кто ей сказал?

— Да, миссис Мбиква, угоняли.

— В таком случае, у меня перед домом стоит «мерседес» в точности как ваш. Зеленый, с наклейками на лобовом стекле. «Осторожно: СПИД» и еще одна, Орнитологического общества. Я записала номер — NHI 572.

— Благодарю, миссис Мбиква, это моя машина. Ее украли в прошлые выходные.

— Я так и подумала. Похоже, в Найроби это теперь сплошь и рядом. Скажите, как мне поступить?

— Я приеду и заберу ее. Так будет лучше всего. У меня есть запасные ключи. Скажите, как мне вас найти?

Роз дала мистеру Малику адрес и пошла наливать ванну. Она прежде не замечала на автомобиле мистера Малика наклейки про СПИД, но, если вдуматься, это вполне в его духе. Когда Роз вышла из ванной и оделась, старого зеленого «мерседеса» с наклейками на заднем стекле на улице уже не было. Странно, подумала Роз. Мог бы и зайти на минутку.

Вновь оказавшись в своем кресле на веранде перед второй чашкой кофе (необычное явление — он не пил больше одной чашки с того ужасного дня, как умерла жена), мистер Малик попытался разобраться в ситуации. Он получил назад машину, но, обыскав все щели и уголки, так и не нашел пропавшего блокнота. Кроме того, возникла еще одна проблема. Правила соревнования ясно гласили: никаких контактов с Роз Мбиква — ни личных, ни телефонных, ни письменных, ни через третьих лиц. Мистер Малик против воли нарушил это условие. Правда, звонил не он, а она. Не мог же он бросить трубку, услышав ее голос? Ладно, подождем, что скажет комитет. Хорошо хоть, удалось забрать «мерседес», не встретившись с Роз.

Но ее голос… Мистер Малик вспомнил слова старой песни, которую не слышал с шестидесятых, с тех пор, как уехал из Лондона, — кто ее пел, Дасти Спрингфилд? Что делать, я таю, я таю, как лед, что делать, я таю, твой голос как мед. Именно так действовало на мистера Малика низкое контральто Роз Мбиква. Он таял до сих пор. Есть ли шанс выиграть дурацкое соревнование? Возможно ли, что Роз Мбиква примет его предложение? Возможно ли, что они и правда будут танцевать вместе? И он еще раз услышит свое имя, произнесенное ее голосом?

Птицы. Нужны птицы. Мистер Малик глубоко вздохнул один раз, второй, да так громко, что Бенджамин, который закончил подметать двор, подъездную дорогу и наполовину подмел газон, поднял голову.

— А, Бенджамин.

Сейчас вспомнит о ботаническом саде?

— Бенджамин, сколько ты на меня работаешь?

— Пять с половиной месяцев, сэр. С конца малых дождей.

— Хорошо… Пять месяцев, вот как? А на выходные ездишь домой?

— Нет, сэр, еще ни разу. Может быть, скоро, когда накоплю денег.