обнаружила в холодильнике откупоренную и непочатую бутылку вина. Схватив ее, я стала
пить прямо из горлышка. Мне было ясно, что этим горю не помочь, но я нуждалась хоть в
чем-то. Я хотела отключить чувства и разобраться с ними потом.
Взяв стакан вместо хрупкого бокала, я наполнила его доверху и принялась пить. Вино
обжигало. Оно никак не предназначалось для такого употребления, но мне было необходимо
унять боль.
За считаные секунды я осушила стакан и сразу наполнила вновь. Рыдания наконец
прекратились, хотя слезы все еще текли по моим щекам. Перед глазами так и стояло лицо
Денни: его прекрасные, теплые карие глаза и дурацкая ухмылка. Я слышала его
очаровательный акцент, вспоминала его неизменную готовность покатиться со смеху, его
тело, сердце. Мое собственное сердце болезненно сжалось, и я сделала очередной долгий
глоток.
Все это не по-настоящему, твердила я себе. Мы не могли проститься, не могли
расстаться. Он называл меня своим сердцем, а с сердцем не распрощаешься. Без сердца не
прожить.
Я допила второй стакан и налила третий – увы, последний, – когда услышала звук
отпираемой входной двери.
Было очень поздно или очень рано – это как посмотреть, и Келлан вернулся с
дружеских посиделок. Он вошел в кухню и привычным жестом бросил на стойку ключи.
Заметив меня посреди комнаты, он застыл. В этот час я обычно спала, если не было смены.
– Привет.
Продолжая пить, я повернулась к нему. Голова начала кружиться. Отлично.
Я молча изучала его. Взгляд Келлана чуть туманился. Должно быть, он пропустил
пару стопок с группой – или даже больше. Келлан был одет как обычно: обтягивающая
футболка, потертые синие джинсы и черные уличные ботинки. Вино ли было тому причиной
или моя печаль, но сегодня он выглядел особенно сногсшибательно. Взъерошенная
шевелюра была дьявольски сексуальна. «Вау», – пронеслось у меня в голове, уже не
способной мыслить. Упиваясь им, как вином, я обретала куда лучшее забвение.
– Все в порядке?
Келлан чуть склонил голову набок и вопросительно взглянул на меня. Он притягивал,
как магнит, и я на секунду перестала пить.
– Нет. – Слово растянулось, пока вино быстро растекалось по моим жилам.
Мне хватило трезвости быстро добавить:
– Денни не вернется… Мы расстались.
Прекрасное лицо Келлана немедленно преисполнилось сочувствия, и он направился
ко мне. С секунду я думала, что он собрался меня обнять, и мое сердце забилось сильнее при
этой мысли. Но вместо этого он облокотился на стойку, упершись в нее позади себя руками.
Я продолжала пить вино, смотря, как он наблюдал за мной.
– Хочешь выговориться?
Я помедлила.
– Нет.
Он глянул на пустую винную бутылку и вновь на стакан, который я приканчивала.
– Хочешь текилы?
Впервые за время, показавшееся мне годами, я улыбнулась:
– Само собой.
Келлан полез в буфет над холодильником и начал перебирать бутылки со спиртным, о
наличии которых я даже не подозревала. Он потянулся так, что футболка слегка задралась,
обнажив полоску кожи на его талии. При виде этого невозможного красавца болезненные
мысли о Денни медленно отступали. Черт, он был секси.
Келлан нашел, что хотел, и повернулся ко мне. Футболка опустилась, я вздохнула.
Мой мозг, пропитанный алкоголем, вдруг ощутил одиночество. Я осталась одна. Проделав
длинный путь, чтобы быть с Денни, теперь я оказалась наедине с собой. Я следила за
чарующей игрой мышц Келлана, пока он доставал бокалы, соль и несколько лаймов. Чувство
одиночества рассеялось и стало преобразовываться в нечто совершенно иное.
Келлан разлил текилу и с обезоруживающей полуулыбкой вручил мне мою стопку:
– Лекарство от сердечных мук, как я слышал.
Наши пальцы соприкоснулись, когда я забирала напиток из его рук. От этого легкого
касания по моей руке растеклось тепло, и я праздно подумала, что он может быть лучшим
лекарством.
В баре я предостаточно видела, как делают шоты, и даже сама их готовила. Но Келлан
занимался этим столь сексуально, что мне было неловко подглядывать. Выпитое вино в моих
глазах превращало каждое его движение в эротическое шоу. Он обмакнул в спиртное палец и
смочил тыльную сторону ладони сначала себе, потом мне. Насыпал немного соли, пока я
дивилась внезапному теплу в моей руке после его прикосновения. Он слизнул соль и
энергичным глотком выпил текилу, а затем всосался в лайм, вытянув губы трубочкой. У
меня захватило дух.
Собравшись, я выпила, и текила ударила мне в голову. Если вино растекалось
пламенем по всему телу, то она выжигала дотла. Я скривилась, и Келлан усмехнулся, от
выпитого его улыбка стала еще прекраснее.
Он немедленно снова наполнил стопки. Мы не разговаривали. Сейчас мне это было
совершенно ни к чему, и он, похоже, это чувствовал. Молча мы приготовили второй шот, и
на сей раз мне удалось выпить не поморщившись.
К третьей рюмке мне стало тепло и щекотно. Мне было трудно сфокусировать взгляд,
но я все равно пристально наблюдала за движениями Келлана. На его месте мне было бы
крайне неловко предстать объектом неотрывного внимания, но он вел себя так, будто ничего
не замечал. Я вспомнила его обожательниц в баре и подумала, что он, видимо, просто
привык к этому.
На четвертом шоте глаза Келлана и вовсе остекленели. Он улыбался расслабленно и
непринужденно. Разливая текилу, он пролил немного на стол и разразился смехом, когда
взял лайм. Я смотрела, как Келлан сосет его дольку и ощущала безумнейшую, сильнейшую
потребность к нему присоединиться.
На пятой стопке все мое отчаяние, одиночество и боль целиком преобразились в
нечто другое – в желание. Точнее, в отчаянное желание этого божественного мужчины,
стоявшего прямо передо мной. Я вспомнила искру, проскочившую между нами несколько
ночей назад, и хотела, чтобы та страсть вернулась – возможно это было или нет.
Недолго думая, я поступила так, как хотела с первого шота. Я взяла его за руку, как
только он нагнулся слизнуть соль, чуть прижала язык к его кисти, и соль приятнейшим
образом смешалась со вкусом его кожи. Он перестал дышать, когда я опрокинула в себя
текилу. Быстро поставив стакан, я поднесла ломтик лайма к полуоткрытому рту Келлана.
Затем придвинулась к нему вплотную. Наполовину я сосала лайм, наполовину –
прижималась к его губам своими и вся горела при этом.
Я медленно отстранилась от него, прихватив с собой лайм. Келлан дышал чаще и чуть
сбиваясь с ритма. Осторожно вынув лайм, я положила его на стойку, облизывая пальцы.
Келлан, глядя мне в глаза, проглотил текилу. Он резко поставил свой стакан, скользнул
языком по нижней губе, обнял меня за шею и притянул обратно к себе.
Глава 7
Ошибки
Моей первой ошибкой была бутылка вина. Второй – текила… Но сейчас меня
волновала лишь дикая головная боль. От яркого света, проникавшего в окно, у меня
заслезились глаза, но стоило закрыть их, как комната стала вращаться столь стремительно,
что мне пришлось уставиться в точку на потолке и держать голову абсолютно неподвижно. Я
застонала. Боже, неужто я до сих пор пьяна?
Не двигая головой, я попыталась оглядеться в незнакомом помещении. Вот черт…
Это не моя постель! Взглянув вниз и моментально пожалев об этом, так как моя голова едва
не взорвалась, а стены бешено закружились, я обнаружила, что лежу голая и укутана в чужие
одеяла. Черт… Я голая!
Я постаралась не шевелиться и разогнать пелену, скрывавшую память о минувшем
вечере. О… Боже, нет… Внезапно я поняла, где нахожусь. Я глянула на другую половину
постели, но та пустовала: Келлан исчез. Движение вышло резким, и голова, а теперь еще и
желудок отреагировали бурным протестом.
Черт, черт, черт! Внезапно я пришла в раздражение. Стиснув виски, я попыталась
унять безжалостную пульсацию. Воспоминания обрушились на меня подобно кровавой
сцене, на которую не хотелось смотреть, но оторваться тоже не удавалось.
Этот невероятный первый поцелуй – неистовый, крепкий и полный страсти.
Напрягшаяся рука, лежащая на моей шее и привлекающая меня все ближе. Другая рука,
покоящаяся на пояснице. Келлан, медленно прижимающий меня к стойке и усаживающий на
нее. Мои ноги, обвитые вкруг его пояса. Мои руки, зарывшиеся в его волосы. Его пьянящий
аромат, привкус текилы на его языке…
При воспоминании о текиле желудок свело судорогой. Не желая, чтобы меня