Читать интересную книгу За Путина, за победу_NoRestriction - Михаил Леонтьев

Долгожданная ясность наступила. Вроде бы как. Объявленная «рокировка» в короткую сторону, казалось бы, должна восприниматься как самая естественная. Во всяком случае именно такая логика вытекала из принятого четыре года назад решения. Это логика и аппаратная, и политическая, и человеческая, этическая. Если Путин определенным образом заявил и доказал, что он не собирается «уходить из политики», непонятно, на каком основании (кроме формально конституционного, имевшего смысл четыре года назад) он должен был отказаться от первой позиции в нашей президентской республике. С политической точки зрения тандем был заявлен как союз единомышленников.

То есть все произошло ровно так, как и должно было произойти. Напрасно недруги и злопыхатели вбивали клинья в единство тандема.

На самом деле есть некоторое ощущение, что все это как-то не совсем так.

Даже у тех, кому такое ощущение не должно иметь ни по должности, ни по призванию. Потому что в промежутке между гармоничным началом и гармоничным завершением данного президентского срока нечто происходило. С нашей стороны было бы крайне странно «заделитить» все те имевшиеся, на наш взгляд, очевидные основания и соображения по поводу очевидных - даже не разногласий, Бог бы с ними, с разногласиями, -различий внутри тандема. Мы далеки от мысли считать, будто все, что мы слышали и видели за это время, - пиар, клоунада и попытка навесить общественности лапшу на уши. Мы серьезно относимся к тому, что говорят и делают наши лидеры. Те различия, которые публично и намеренно озвучивались в первую очередь Дмитрием Анатольевичем, повторим, - это различия мировоззренческие, идеологические. Признание того, что оба наших лидера хотят видеть Россию великой и процветающей, -недостаточное основание для политического консенсуса. Давайте возьмем ту же самую пресловутую модернизацию. Понятно, что речь идет пока не столько о действиях, сколько о намерениях и декларациях. Хотя под эти декларации выделены достаточно серьезные материальные средства. Это две совершенно разные модернизации с разными целями, средствами и результатами с точки зрения позиционирования России в мире. Опять же могут сказать, что «говорить - не делать» и между декларациями, даже содержательно противоречивыми, всегда можно найти компромисс. Однако модернизация для России не является декларацией. Это императив, в той или иной форме, с тем или иным результатом, возможно, даже неудачным. Но такая модернизация все равно будет делаться, потому что ничего другого нам делать не останется в ближайшей перспективе. А проводить в жизнь одновременно две модернизации, содержательно противоречащие друг другу, невозможно.

Дело даже не в том, что этот вопрос обязательно должен решаться в каком_ то публичном электоральном поле. Но он все равно как-то будет решаться. Это похоже на то, как во время диагностической операции вы обнаружили у больного какие-то серьезные проблемы, требующие того или иного решения, но пришли к выводу, что любое конкретное решение в настоящий момент вредно, опасно и рискованно, и просто зашили пациента аккуратнейшим косметическим швом и отправили гулять, как будто ничего и не было. Допустим, это адекватная тактика. Но она никаким образом не отменяет необходимости решения.

//__ * * * __//

Наш премьер высказался в том смысле, что он не согласен с неизбежностью «второй волны» кризиса. К сожалению, факт наличия кризиса не зависит от того, согласен с ним или не согласен наш премьер. Помнится, премьер был не согласен с неизбежностью первой волны кризиса. Здесь нужно заметить, что в задачи действующего правительства обязанность говорить правду не входит. Особенно в условиях кризиса. Незачем пугать рынки - они сами испугаются. Хотелось бы рассчитывать на то, что при этом само правительство отдает себе отчет в неизбежности кризиса, в его характере и масштабах.

Есть основания считать, что это так. Начнем от противного, от общественного - народного мнения. Приводимая нами социология свидетельствует о том, что это мнение действительно «противное». И тем не менее вполне благоприятное для нынешнего кандидата в президенты. Сразу ответим, что особого прикладного электорального значения наша социология не имеет. Мы, собственно, из того и исходим, что и сам электоральный вопрос особого значения не имеет. Речь здесь о содержании политики. Путин воспринимается большинством как «свой». На этом, собственно, он и вошел в политику. На этом, собственно, и обломались авторы операции «преемник» 12 лет назад, когда планировали использовать Путина как муляж «своего». Народная система распознавания «свой - чужой» сбоев не дает. Отсюда, кстати, и претензии: если свой, так что же тогда.

А тогда вот что. Первое заявление кандидата в президенты, которое можно считать программой, - статья в «Известиях» о Евразийском союзе. Вынесем за скобки присущую автору политкорректность и подчеркнуто прагматическую мотивацию. Слепому видно, что эта задача, поставленная как политический приоритет, тащит за собой все: и в экономике, и в идеологии, и в политике внутренней и внешней. Если кто-то чего-то не понимает, нам объяснят партнеры по «перезагрузке». Реальный работающий расширяющийся Евразийский союз - это вполне достаточная основа для политической стратегии.

И второе. Объявленая госпрограмма перевооружения армии, те самые 23 триллиона на 8 лет, невольной и невинной жертвой которых, кстати, стал Алексей Кудрин. На самом деле это не так уж много - 650 миллиардов долларов, - это полтора годовых американских военных бюджета. Притом что Америка все эти 20 лет отнюдь не разоружалась в отличие от нас. Это на самом деле абсолютно необходимое императивное материальное дополнение к первой вышеуказанной цели. Это свидетельство того, что все вполне серьезно. Хотелось бы надеяться, что эта часть бюджетных расходов останется защищенной в условиях кризиса. Это не только политически необходимо, учитывая, что кризис не будет ограничивать себя сферой экономики. Он уже сегодня, как мы видим, не ограничивает. Это необходимо и с точки зрения «Новой индустриализации»: модернизации, инновации. И как чуть ли не единственный на сегодняшний день механизм поддержания роста и развития внутреннего рынка в условиях все того же кризиса. То есть более чем неблагоприятной внешней конъюнктуры.

Очевидный вроде бы парадокс публикуемой нами социологии: Путину доверяют втрое больше, чем проводимому им курсу. Путин «свой», поскольку отвечает народному представлению о государстве и власти как целостности и самоценности. С Путиным все ясно. Стало быть, надо менять курс.

//__ * * * __//

На День народного единства у нас традиционно приходится «Русский марш». И обсуждаться политической тусовкой будет в первую очередь «Русский марш», его качественные и количественные параметры, а не какое_ то там «народное единство». Вот на самом деле это и есть разговор ни о чем. При всей масштабности, конечно, не самого мероприятия, а предполагаемой за ним угрюмой энергетики. Все это представляет скорее интерес оперативный, а не концептуальный. Дело тут не в «Русском марше» инев обостряющемся реально «национальном вопросе», а в самом празднике, точнее, в том прочтении (или неспособности к прочтению) этого праздника, которое солидарно демонстрирует государство, его учредившее, и общество. Причем во всех своих ипостасях. Виталий Найшуль заметил как-то, что «беспорядок в головах», в народном и государственном сознании лучше всего виден на праздниках и на том, как они воспринимаются народонаселением. У нас этот показатель очевидно зашкаливает. Есть два праздника на самом деле самых показательных: День России и День народного единства - 12 июня и 4 ноября. Как бы специально учрежденные, чтобы обслуживать потребности разных категорий общественности. Даже флага как бы специально два - бело-красно-синий «коммерческий» триколор, в свое время приватизированный «демократами», и «имперское», остаточным путем доставшееся «националистам». Аналогичным образом разобраны и оба праздника, притом что основная масса населения тупо не понимает, о чем идет речь и в одном, и в другом случае. И, собственно, «за что тостуем?»

«Когда надломились политические скрепы общественного порядка, оставались еще крепкие связи национальные и религиозные: они и спасли общество. Казацкие и польские отряды, медленно, но постепенно вразумляя разоряемое ими население, заставили, наконец, враждующие классы общества соединиться не во имя какого-либо государственного порядка, а во имя национальной, религиозной и простой гражданской безопасности. » -это образцовая цитата Василия Ключевского, передающая содержание Первой Русской Смуты.

На самом деле 4 ноября в историческом и содержательном смысле -прямой антипод 12 июня. И совсем не в смысле разделения на «демшизу» и «нациков». 4 ноября - это праздник чудесного явления России на месте бывшей практически сгнившей Московии - по сути, «день рождения» Империи. В то время как 12 июня - день самопровозглашения Московии на теле распадающейся Империи - «день Гниения». То, о чем опять же пишут наши авторы, - появление народа не как этнической «видовой» популяции крови и языка, а как осознанной, социальной общности: «единство культуры и исторической судьбы» - по Ортеге-и-Гассету. Это и одновременно победа над той политической «бизнес-ментальностью» эпохи раздробленности, когда даже этническая и религиозная идентичность никак не препятствовала практическому обращению к административному ресурсу хоть монголов, хоть поляков. То есть, если бы общественность владела бы элементарными историческими смыслами, «нацики» должны были бы праздновать 12-го «шабаш» российского суверенитета, а имперские государственники - именно 4-го.