наших глазах.
Наташа спохватывается, берет Арину за плечи, выпроваживает ребенка из кухни и говорит дальше:
— Понимаете, мы сидели, дни считали. Тридцать два дня насчитали. Нам еще повезло, людей, которых выгнали из квартир в подвалы, «азовцы» обратно не пускали — ни за едой, ни за вещами. Просто начинали стрелять, когда их просили пустить в квартиру. Люди выходили из подвалов костер разжечь, что-то приготовить, они стреляли им под ноги. В подвал нам гранату забросили, женщина погибла, тоже за домом закопали… нельзя сказать, что похоронили, так не хоронят людей. Загорелись этажи в соседнем доме, люди пошли к их командиру, говорят: мол, вы же в доме сидели, воевали, из-за вас загорелось, помогите потушить!
— А что «азовец»?
— Молча развернулся и ушел.
«МАМА С ПАПОЙ ГОЛОСОВАЛИ ЗА ДНР»
Пока офицеры согласовывали с этими натерпевшимися людьми посещение батальонной бани, я решил поговорить с Ариной. Она рассказала мне, как поссорилась с подружкой, «перед тем как началось», и очень верит, что, раз «все закончилось», обязательно с ней помирится.
Мариуполь. Очередь за гуманитаркой
Я, конечно, спросил ребенка, внутри себя поморщился, но спросил:
— Ты жила мирной жизнью, вдруг — бах! Бах! По двору ездит танк, ты думала — кто с кем воюет и почему?
Закадровым фоном к этому вопросу шла нескончаемая канонада. Арина ответила очень разумно, она вообще мне показалась какой-то взрослой, не по годам:
— Мне мама объясняла, что Мариуполь — это не Украина. Что мама с папой голосовали, чтобы Мариуполь был ДНР. И сейчас дээнэровцы отвоевывают свою землю.
Мы стояли под стеночкой с командиром «Востока» (зевать здесь по-прежнему не стоит), и Александр Ходаковский прокомментировал этот длинный бой за девятиэтажки:
— Сразу же, как у нас пошли локальные успехи, мы натолкнулись на такое упорное сопротивление… Здесь был организован полноценный укрепрайон, и воевали в нем люди грамотные, вооруженные средствами для борьбы с бронетехникой. И самое главное, они работали в связке со своей артиллерией и «смежниками», стоящими на дистанции в два километра. И чуть что, открывали перекрестный огонь, мы голову поднять не могли! И мы понимали, что, пока держится этот укрепрайон, стоит и весь кусок линии фронта.
— А что теперь?
— Как только создалась угроза отрезания восточной части Мариуполя, они сразу же оттянулись к «Азовстали», у них там есть боеприпасы и всё для выживания. Сейчас мы практически соединились с нашими южанами, с теми, кто наступает от моря. В ближайшие дни зачистим освобожденные районы, потому что наступали мы быстро и есть вероятность, что там кто-то сидит еще в окружении. Какие-то группы «азовцев», не получившие приказа на отход. Сейчас обезопасим себе тылы и пойдем дальше.
Когда будет освобожден весь Мариуполь, я не стал спрашивать. Ответ известен. Ответ назрел. Скоро. Это уже чувствуется.
3 апреля 2022 года
ОСВОБОЖДЕННЫЙ МАРИУПОЛЬ И СЛЕДЫ УКРАИНЫ
К субботнему утру боевые действия в Мариуполе неумолимо двигались к логичному финалу. Остались три очага сопротивления: «Азовсталь», куда оттянулись основные силы «Азова», нацгвардии и ВСУ. Завод имени Ильича на севере города и Приморский район, где до недавнего времени работала посадочная площадка для вражеских вертолетов, пока их не начали сбивать. На практике все оказалось сложнее, и разбираться в ситуации пришлось лично на месте.
Ночью в Сети появился ролик, снятый нашей коллегой со «Звезды» Наданой Фридрихсон в захваченном или «освобожденном» здании Мариупольского СБУ. Судя по найденным в здании женским парикам, комплектам парадной формы и флагам «Правого сектора» (запрещенная в РФ организация), симбиоз украинских спецслужб и экстремистов закончился плачевно.
Интернет знал, где находится СБУ в Мариуполе, — улица Георгиевская, 77. Рядом сквер со взорванным Драмтеатром, мелькнула мысль: «Зайдем и туда заодно». Сейчас. За ночь обстановка в районе, куда мы направлялись, поменялась. Первое, что поразило, — на въезде в Мариуполь с Запорожского шоссе вдруг исчезла бесконечная толпа, бредущая прочь из города. Мы насчитали лишь десяток беженцев, везущих вещи в чемоданах на колесиках или в универса-мовских тележках. Исчез поток машин с плакатами «Дети» и обрывками простыней на зеркалах. Бойцы на въездном блокпосту объяснили это просто:
— Все, кто хотел и мог, уже уехали. А еще в «Метро» уже неделю всем гуманитарку дают, смысл уезжать из своего дома и где-то там мыкаться…
Смысла в этом не было никакого, шкуру беженца редко кто примеряет добровольно. За исключением конченых корыстных сволочей и тех, кому нужно покинуть зону боевых действий любой ценой. Знающие люди предупредили нас: мол, возможны захваты журналистов и волонтеров-гуманитарщиков в заложники. Но реальных примеров нам привести не смогли. Люди, ехавшие со мной в СБУ, были повоевавшие, и я думал: «Отобьемся». Навигатор, зажатый в моей потной ладошке, отсчитывал по 100 метров до адреса. До СБУ оставалось ровно два километра, рукой подать, но на очередном блокпосте немолодой железнодорожник из Ясиноватой сообщил нам:
— А дальше, ребята, никаких наших постов уже нет. Тут до линии фронта метров триста. Слышите?
Мы вылезли из машины послушать «музыку войны». Это только на первый взгляд она хаотична и деструктивна. Ничего подобного.
После стрелкового концерта минут так на 15 бойцы брали паузу, чтобы откатиться или спрятаться, затем включалась артиллерия. Потом Цикл повторялся — выявление огневых точек, корректировка, обстрел. С той стороны дураков тоже не было, поэтому дело шло туго и долго.
ШКОЛА ГЕРОЕВ
Мы залипли на этом перекрестке с мобилизованными ополченцами. Их с недавних пор стали выставлять на блокпосты, сообразив, что от пожилых и, как правило, невоевавших людей толку мало. Мобилизованные искренне хотели нам помочь, но на все конкретные вопросы отвечали противоречиво:
— Мужики, честно, в душе не… что там дальше. Мы уже тут неделю стоим, озверели. А! Вон наш командир едет!
В очередной раз подивился молодости командиров, лет 25 от силы, но толковый. Не удивился, что его бойцы на блоке ничего не знают.
— Милые мои человеки, резервисты-мобилизованные. Они даже званий своих не знают и должностей. Если их враг в плен возьмет и будет пытать, они же ничего ему не скажут!
Я в тон ответил:
— Так и выковываются герои.
Командир хмыкнул и заглянул в карту:
— Район не зачищен, только что в штабе говорили за него. Наши проскочили чуть вперед, а что сзади оставили — не очень понятно. И нацики как еще делают — мы их днем кошмарим, они отходят, а ночью возвращаются на те же позиции. Так что не лезьте туда пока, от души советую.
К нам на блокпост заглянул