— Катапульты Кейна крушат наши стены, перетирают их в пыль. Эскетра, мы должны переправить вас в безопасное место.
— Отличная мысль, — невесело усмехнулась она. — Только мы оба хорошо знаем, что в Сандотнери нет теперь безопасного места.
Город вздрогнул, когда первые охваченные паникой солдаты, вырвавшиеся из окружения, принесли весть о поражении их армии в битве против воинов Сатаки. Сначала эти слова были встречены недоверчиво, в первые часы городские власти через глашатаев на всех углах развеивали поползшие по улицам слухи. Затем пришел черед беженцев. Скорее, не беженцев, а беглецов. Ибо только те, кто, бросив все, галопом помчал своего коня в город, успели оторваться от наступающего противника. На следующий день армия Сатаки подошла к стенам Сандотнери.
Сатакийцы разграбили и заняли все окрестные деревни и виллы. Кейн выслал парламентеров, красноречиво объяснивших делегации города выгоду мирной капитуляции. Но переговоры результатов не дали. Отчасти потому, что жители Сандотнери надеялись на крепость своих стен и на то, что в последний момент другие королевства придут им на помощь, а отчасти потому, что при короле, находящемся без сознания, и Джарво, числящемся пропавшим без вести, никто в городе не обладал достаточной властью, чтобы единолично объявить о капитуляции.
Кейн приказал начинать строительство осадных орудий и башен из привезенного в обозе леса и других материалов. Через день первые катапульты уже ударили в стены города. Отряд саперов начал рыть подкоп. Несколько полков кавалерии отправились на север, чтобы прикрыть идущую на помощь осаждающим колонну пехоты.
Кейн ждал. Ждал, что город осознает свою обреченность. А самому ему торопиться было некуда. Продовольствия, фуража и воды для его армии было вдоволь. Ждать нападения армий соседних Южных Королевств не приходилось. Ни о какой помощи от соседей в Сандотнери могли и не мечтать. Все они погрязли кто во внутренних бунтах и мятежах, кто в междоусобных распрях. Некоторые издавна не питали симпатий к Сандотнери, другие стали врагами этого королевства недавно, проиграв ему войны последних лет.
Нет, соседи будут преспокойно наблюдать, как Сандотнери падет под натиском сатакийцев. То, что затем настанет их черед стать жертвами Похода Черного Креста, казалось отдаленной туманной перспективой. Можно было тешить себя надеждой на то, что Ортед Ак-Седди, укрепив свои южные рубежи захватом ближайшего к джунглям степного королевства, удовлетворит свои полководческие притязания и начнет обустраивать изнутри свою вновь созданную империю.
Итак, Кейн ждал, пока к его армии присоединится дополнительный контингент рвущейся на штурм пехоты. Своими кавалеристами он рисковать не хотел: слишком дорого далось ему становление этой армии. Пока что он коротал время, обстреливая город из катапульт и баллист. Поначалу метательные орудия на стенах вели ответный огонь, но вскоре они были вычислены и уничтожены орудиями Кейна. Разумеется, он мог бы проломить стены в нескольких местах гораздо быстрее, но не желал делать этого, пока не прибыло пехотное подкрепление. Тем временем, выдвинув катапульты вперед и прикрыв их от стрел противника деревянными щитами, он методично, воздействуя скорее на боевой дух горожан, обстреливал дворец и другие здания.
Порой в сторону города летели не только каменные снаряды. Обоз, собравший все что можно на поле боя, вернулся к позициям армии Кейна. Никогда еще его солдаты не объедались таким количеством конины. Отбросы, лошадиные кости и черепа отправлялись за стены города. Время от времени в ковш катапульты укладывали мертвого офицера из армии Сандотнери. Такие снаряды не производили больших разрушений в городских укреплениях, но основательно воздействовали на моральное состояние защитников.
Кейну быстро надоело это развлечение, напоминавшее ему к тому же о том, что Джарво так и не был обнаружен среди убитых. В донесениях шпионов утверждалось, что Джарво не было и среди тех спасшихся после поражения, кто успел добраться до города.
Впрочем, вряд ли генерала, проигравшего сражение, ждал бы в родном городе радушный прием. Уезжая, Джарво оставил гарнизон города под командованием своих недоброжелателей, забрав самых надежных людей с собой. Оставшиеся теперь не переставали напоминать горожанам о том, по чьей вине враг сумел дойти до города и осадить его.
Смерть Овриноса оставила Сандотнери даже без номинального монарха. Занявший пост Джарво генерал Ридэйз возглавил оборону города. Благодаря этому положению и своей близости с Эскетрой он стал некоронованным правителем осажденного Сандотнери. Нет, не таким представлял себе в мечтах генерал Ридэйз свой приход к власти.
Кейн хорошо помнил Ридэйза. Он знал его как толкового исполнительного офицера, пользующегося уважением у подчиненных и, благодаря смазливой физиономии, успехом у придворных дам. Жгучий брюнет, отважный, дерзкий, с темными романтическими глазами, — этакий идеал кавалерийского офицера в представлении женщин. Но звезд с неба он не хватал, никаких особых талантов и способностей за ним не замечалось. Кейн знал, что от Ридэйза ждать чего-нибудь невероятного не приходится, а значит, и особо опасаться его не стоило.
Кейна куда больше обрадовало бы четкое подтверждение того, что генерал Джарво сгинул в болоте у Меритавано. Недолюбливая Джарво как человека, считая его не лучшим командующим, Кейн все же отдавал ему должное и понимал, что Джарво — противник серьезный и опасный. Чего стоила хотя бы его манера фехтования: умелая защита позволяла сдерживать натиск даже куда более классного бойца, чем он сам. А когда противник, которому все время давали понять, что он техничнее и сильнее, допускал-таки ошибку или излишне рисковал, Джарво был тут как тут. Не один профессионал своего дела нашел смерть от клинка Джарво.
Осада тянулась и тянулась, наводя тоску. Кейн не желал идти на штурм, Ридэйз опасался сделать вылазку. Кейн сидел в своем павильоне без одной стены, обращенной к городу, наблюдая за работой катапульт. Вот очередной снаряд, пробив крышу одного из дворцовых флигелей, поднял тучу пыли. Кейн усмехнулся. Еще совсем недавно он мечтал заполучить схему тайных ходов и помещений этого дворца, и вот теперь он крошит его в пыль. Да, так часто бывало в его жизни: вещи, которыми ему не удавалось завладеть, оказывались перемолотыми в пыль, стертыми с лица земли.
Кейн чертыхнулся и потянулся к фляге с бренди. Знакомая депрессия после каждой битвы становилась на этот раз просто нестерпимой. Кейн гадал, сколько еще он протянет, участвуя в своей игре, сколько еще сможет удерживать груз веков, давящий на его душу. Не раз он ловил себя на том, что мысленно возвращается в башню Ислсль, касается рукой лучей-щупалец ее солнца, уступая давнему искушению…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});