План Джарво был таков: прорваться через ряды кавалерии сатакийцев, разбить их строй пополам и врубиться в пехоту, которая от ужаса разбежится во все стороны, перекрыв кавалерии Кейна пространство для маневра. План был хорош и мог бы отлично сработать, если бы за шеренгами легкой конницы у Кейна действительно стояла пехота, а не восемь полков тяжелой кавалерии.
Перейдя на рысь, атакующие полки Сандотнери гнали перед собой отступающих стрелков Кейна, как нос корабля гонит вал пены.
Привстав на стременах, Кейн с довольной улыбкой наблюдал за развитием боя. Оруженосец подал ему флягу. Хлебнув бренди, Кейн громко отдал последние приказания, тотчас же продублированные условными сигналами горнистов, и, опустив забрало шлема, подхватив копье, всадил шпоры в бока своего верного Энджела.
Эскадроны прикрытия — второй эшелон армии Кейна, — когда до наступающего противника оставалось всего несколько сот ярдов, расступились, пропуская вперед третью линию — тяжелую кавалерию. Отступающие стрелки Кейна промчались сквозь оставленные между полками проходы и начали перестраиваться в резервный эшелон. Пропустив их, тяжелая конница сомкнула ряды, и Кейн повел вперед свои основные силы.
Почти десять тысяч наконечников копий сверкнули в саванне, как улыбка какой-то гигантской акулы. Джарво вздрогнул от вонзившегося в сердце страха. Кейн переиграл его, заманив в ловушку. Назад дороги не было.
Земля задрожала, когда обе армии перешли на галоп. Копыта могучих коней, отягощенных весом закованных в броню всадников и собственных доспехов, перепахивали землю, кроша попадающиеся под ноги камни. Две плотные массы стали и плоти неслись друг на друга.
Казалось, время замедлило свой бег, растягивая секунды. Расстояние между двумя армиями сокращалось медленно, словно во сне. Отдавшись темпу атаки, повинуясь ритму галопа, всадники неслись вперед, забыв обо всем в мире, кроме предстоящей схватки. Время перестало существовать для них. Что есть время для метеора в тот краткий миг, когда он вспыхивает на небе огненной стрелой?
Сталь, плоть, звук, пространство, время… нет, времени нет… все.
Взрыв, извержение вулкана — вот что могло бы стать метафорой, достойной столкновения двух колонн тяжелой конницы. Времени нет, пространство сократилось до одной точки, звук — до единой ноты звенящего металла и ударяющегося о землю копыта. Сталь, теперь все решала сталь и скрытая ею плоть.
Сталь против стали. Сталь защищает мясо и кость. Сталь режет их. Плоть направляет сталь.
Копье — в щит, в грудную пластину доспеха, в забрало, в стальной воротник. Сталь скользит, гнется, пробивает сталь. Трещит дерево — это ломаются древки копий. Словно смыкаются в яростном оскале две гигантские челюсти какого-то левиафана, крушащего в гневе собственные клыки.
Клинок с остро отточенным лезвием почти бессилен против литой пластины доспеха. Копье, влекомое совмещенной массой скакуна и всадника, помноженной на скорость, может пробить латы и человека насквозь. Даже если наконечник соскользнет, сломается древко, само столкновение с противником может стать для него смертельным. Вылетев из седла, всадник, даже живой, придавлен к земле тяжестью собственных доспехов. Неопытный боец мог погибнуть не только от копья противника, но и от своего собственного оружия. Удар при столкновении передавался на держатель копья, приклепанный к правому боку передней пластины доспеха. Его силы было достаточно, чтобы вышибить из седла неудачно сгруппировавшегося или зазевавшегося рыцаря.
Кейн несся вперед во главе своей кавалерии. Закованный в вороненые латы, на гигантском скакуне, тоже защищенном со всех сторон сталью, он представлял собой внушающее почтение и ужас зрелище — демон-кентавр. Его солдаты знали, что он ведет их, верили ему и неслись за ним без размышлений.
Сквозь бесконечно сжатое пространство и бесконечно сжатое время в грудь Кейна нацелилось вражеское копье. Быстро среагировав, он ударил по его древку своим оружием и почувствовал, что копье противника пройдет мимо него. Его же копье, скользнув по щиту неприятеля, по грудной пластине его доспехов, вонзилось в шарнир стального воротника. Древко изогнулось, но выдержало чудовищную нагрузку. Спустя мгновение оно, освободившись, распрямилось, предоставив противнику со вспоротым горлом медленно падать на землю.
Кейн и его противник — командир одного из полков Сандотнери — лишь на полкорпуса лошади опередили своих подчиненных. Почти в тот же миг две атакующие массы сомкнулись.
На Кейна нацелилось второе копье. Его обладатель, решив перехитрить генерала, направил оружие в грудь его скакуна, но не рассчитал качества стали, прикрывавшей Энджела, и недооценил способность выпуклой полусферы отражать удары, переводить их в скользящие. Извлечь урок из своей ошибки рыцарь уже не успел. Копье Кейна со всего размаха пронзило его, дважды пробив доспехи — на груди и спине. Нанизанный на копье, словно паук на булавку, рыцарь на миг был поднят Кейном в воздух. Через секунду, не выдержав, обломилось древко.
Кейн, проревев проклятие, сунул обломок копья в ноги коню своего третьего противника. На всем скаку животное не смогло изменить аллюр или увернуться. Оно с диким ржанием подогнуло ноги и ткнулось мордой в землю. Ломая шею, полетел вперед и его всадник. Кейн же понесся дальше, одним движением выхватив из крепления на седле боевой топор с двумя лезвиями.
Следующий воин Сандотнери, чье копье Кейн отбил щитом, нашел свою смерть под ударом чудовищного топора, проломившего забрало его шлема и расколовшего череп несчастного надвое.
Пролетев насквозь строй противника, Кейн, не обращая внимания на маячивший чуть поодаль второй эшелон легкой кавалерии Сандотнери, огромным усилием остановил коня и, развернув его, оглядел поле битвы. Было ясно, что его конница выдержала атаку рыцарей Сандотнери, устояла в первый момент натиска и теперь на равных вела ближний бой. Большинство копий уже было сломано или оставлено в телах убитых, и закованные в латы рыцари изо всех сил молотили друг друга боевыми топорами, палицами и стальными цепами. Время от времени в воздух взлетали тяжелые двуручные мечи.
Поодаль сошлись в отчаянной рубке полки легкой кавалерии, старавшиеся держаться от рыцарей подальше. Сабли были лишь игрушками против доспеха тяжелого всадника и его коня, а кольчуга и полушлем не могли спасти от крушащих ударов его мощного оружия.
Поднятая пыль скрывала детали, но главное Кейн понял. Его полумесяц, растянутый отошедшими на фланги полками легкой кавалерии, принял в свою чашу все атакующие полки Сандотнери. Армия Джарво больше не могла рассчитывать на неожиданный маневр. Она была зажата в полукольцо и вступила в ближний бой. А здесь уже весомым фактором становилось численное преимущество армии Кейна. Единственной надеждой Джарво, если он хотел избежать полного уничтожения своей армии, было резкое отступление, с тем чтобы дать подразделениям возможность перестроиться в оборонительные порядки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});