Читать интересную книгу Финская руна - Варди Соларстейн

Английская интерлюдия

3 сентября 1939.

Англия. Кабинет премьер-министра Чемберлена.

Раннее утро.

Сизый дым окутывал фигуры сидящих за огромным столом, медленно подымался, и серыми терпкими клубами уплывал в сторону задернутых тяжелых портьер. К запаху сигар примешивался приторно-сладковатый аромат выдержанного коньяка.

На заседании, восседая на монументальных резных стульях, присутствовали:

премьер-министр Чемберлен, министр финансов Джон Саймон, министр иностранных дел Галифакс, министр по координации обороны Чэтфилд, морской министр Уинстон Черчилль, военный министр Хор-Белиша, министр авиации Кингсли Вуд, лорд-хранитель печати Сэмюэль Хор и министр без портфеля лорд Хэнки.

Первое слово взял председательствующий Артур Невилл Чемберлен:

— Джентльмены, как вы помните, в прошлом году, после Мюнхена, я заявил, что принес мир нашему поколению. Конечно, имелось ввиду спокойствие для Британии и, соответственно, для большей части цивилизованного западного мира. Это будет сложно, но возможно, несмотря на все перипетии. В рамках этого плана сегодня мы, совместно с союзниками — французами, вынуждены будем объявить войну зарвавшемуся Гитлеру. Немцы напали на Польшу и сейчас проламывают их оборону. Вполне вероятно, что поляки, не смотря на всю их воинственность, не смогут выиграть эту войну без нашей помощи. В связи с этим, мы и сформировали английский военный кабинет, в который вы все вошли. Вчера наш посол, господин Гендерсон вручил Риббентропу ноту. Срок ультиматума истекает сегодня, в 11 утра.

Молчание не затянулось надолго. Лорд-хранитель печати Сэмюэль Хор задал вполне ожидаемый вопрос:

— Хорошо. Если все так, если Англия вступает в войну, то какие конкретно действия мы предпримем, чтобы остановить агрессора? Атака сильно укрепленной немецкой обороны означает гарантированные десятки тысяч смертей для наших солдат в первую же неделю конфликта. После этого позиции партии консерваторов могут пошатнуться в парламенте.

По краткому указующему жесту Чемберлена ему отвечал министр иностранных дел лорд Галифакс:

— После официального запланированного заявления премьер-министра в 11.15 утра, вечером с речью, в обращении к нации, союзникам и друзьям выступит наш король. Масштабных боевых действий на месте соприкосновения армий ни мы ни французы не планируем. Вообще никаких военных действий. Единственно, что мы сделаем — разожжем войну в прессе. Газеты будут давать репортажи о кровопролитных боях, которые естественно, потом будут списаны на разыгравшееся воображение некоторых газетных писак. Но на самом деле мы не прогнозируем кровопролития на пограничных с Германией рубежах. Так же отсутствуют предпосылки к активной борьбе в воздухе. Для сохранения лица мы подвергнем атаке пару легких немецких кораблей. Соответственно, газеты и здесь раздуют эпизоды до размеров генерального сражения. Немцы постараются замять дело — это в их же интересах. Пока между нами не пролилась кровь — все мирные варианты развития событий, для западного мира остаются возможными. Все что нужно голодному германского волку для принятия правильного решения — это выложить его путь кусками мяса. Польше придется стать той жертвой, ради которой западный образ жизни не может быть поколеблен. Не хватит Польши — мы пожертвуем Финляндией, не хватит Финляндии — в дело пойдут Венгрия, Югославия и Болгария, как до этого в пользу высших целей было принесена Австрия и Чехословакия! Джентльмены, мы не первый год это обсуждаем, не заставляйте меня повторяться. Наша задача благородна и сейчас важно не спровоцировать ненужного нам развития событий.

Толстячок Черчилль, дымя сигарой, недовольно выдохнул:

— У немцев сильный подводный флот! У них есть два суперлинкора! Вы хотите убедить нас в том, что сражения на суше и в воздухе будут лишь воображаемыми, на станицах газет, но скажите мне, как первому лорду Адмиралтейства — не устроит ли Германия подводный террор, наподобие того, что был ими организован двадцать лет назад? В таком случае мы рискуем оказаться под угрозой морской блокады.

— Королевский флот победить нельзя. Англия правит морями! Так было раньше, так будет всегда! Или у первого лорда Адмиралтейства есть желание сдать заранее на металлолом все наши корабли, до того как их атакуют и перетопят ржавые немецкие консервные банки? — лорд Хэнки, мог кого угодно заставить забрать свои слова обратно и заесть их своими штиблетами.

Тут же оживился военный министр:

— Джентльмены, а что вы скажете по поводу идеи организовать поджог Шварцвальда, чтобы лишить немцев строевого леса?

Он тут же получил резкую отповедь от вставшего на дыбы от такого предложения министра авиации Кингсли Вуда:

— Что вы, это невозможно. Это же частная собственность! Вы еще попросите меня бомбить Рур!!

Министр финансов Джон Саймон решился прояснить главную проблему совещания:

— Война из-за поляков с немцами, дело, конечно, вероятно, нужное. Наша армия и авиация достаточно сильны, чтобы не сомневаться в победе. В мощи нашего непобедимого флота я также полностью уверен. Гитлер не годится даже в подметки Наполеону, но и тот ничего не смог поделать и потерпел полное фиаско. Другое меня волнует, речь нашего короля Георга VI — это уже решенный вопрос? Престиж государства не должен пострадать от его частного физического недуга. Может, имеет смысл ограничиться выступлением уважаемого премьер-министра, не выставляя символ нашей монархии на посмешище?

Над столом совещания повисло тягостное молчание. Большинство помнило о том, как герцог Йоркский, нынешний король, страшно заикался на имперской выставке четырнадцать лет назад. Публичные выступления вгоняли того в ужас, приводящий к нечленораздельной речи.

Чемберлен с Галифаксом переглянулись. Премьер-министр все же осторожно, тщательно взвешивая каждое слово произнес:

— Сэр, король последнее время делает значительные успехи на ниве ораторского искусства. Он выступит и выступит отлично, пусть и с некоторым австралийским акцентом.

В клубах табачного дыма раскатисто прозвучал дружный громкий смех. Девять мужчин не имели никаких причин опасаться будущего. Развитие ситуации протекало по четко очерченному руслу заранее отрепетированного плана. Несмотря на пакты, договоры и прочую чепуху и бумажную шелуху, все шло к тому, что красный русский медведь совсем скоро сцепится в смертельной схватке с коричневым немецким волком.

Немецкая интерлюдия

3 сентября 1939.

Германия. Кабинет рейхсканцлера.

Вечер дня

Не прошло и двух недель после нервотрепки ожидания в Оберзальцберге ответа Сталина на предложение подписания пакта, Гитлер, вновь, как бешеный волк, метался по комнате совещаний. Его блеф не удался — союзники, Англия и Франция, выдержав время ультиматума, и не поверив в правдивость постановки «глейвицкого инцидента», без лишних проволочек только что объявили ему войну. Активные боевые действия на западном фронте означали только одно, провал плана «Вайс» и неминуемое поражение Третьего Рейха. Канцлер, рассчитывавший на то что Польшу ему скормят точно также как и Чехословакию, жестоко просчитался.

Французы сосредоточили более 3 миллионов человек, 17,5 тыс. орудий и миномётов, 2850 танков, 3000 боевых самолетов. Англия, кроме двух корпусов у бельгийской границы на территории Франции, могла также поддержать атаку более чем тысячью своих самолетов. Германия, всю свою мощь вложившая в удар по Польше, на западной границе имела чуть более 900 тыс. человек, 8640 орудий и минометов, 1359 самолетов и ни одного танка. Оборонительные укрепления, на которых можно было бы задержать наступления союзников, так называемая Линия Зигфрида, еще спешно достраивались, и существовала большей частью на бумаге.

Англия и Франция превосходили Германию в живой силе больше чем трехкратно, а учитывая, что у Гитлера на Востоке сражались самые боеспособные части, то в плане качества войск эта пропасть увеличивалась еще сильнее. Превосходство в танках было неоспоримым, а союзная артиллерия по количеству стволов обходила германскую вдвое. Союзники имели все условия для успешного прорыва немецкой оборонительной линии и досрочного окончания едва начавшейся Второй Мировой Войны.

Но даже если бы случилось чудо, и французы с англичанами явили бы миру тотальную некомпетентность командующих, дополнив это полной нерасторопностью своих солдат, а немцы при этом бы проявили непоколебимую стойкость, ляг костьми, но не пропустив атакующие армии союзников в глубь территории рейха, то даже в этом случае, все равно на фронте наступал крах — в Германии отсутствовали сколь либо значительные запасы боеприпасов.