Еще просим и убеждаем тебя настойчиво продолжать это дело, чтобы сам ты приобрел богатое сокровище, а мы, смиренные, удостоились лицезрения архиерея или, лучше, чтобы Церковь Божия, умиротворившись при твоем посредстве, сплела тебе великие венцы похвал. Больше ничего не нужно говорить. Но так как ты приказал объяснить, каково условие [для общения с патриархом] нашего смирения, то неложно извещаем великое превосходительство твое, как бы пред лицем Господа, ведающего тайное: нет у нас никакого препятствия к общению с архиереем, кроме дела об экономе, низложенном согласно Божественным правилам. И после того как он будет отлучен от священнослужения, как прежде [это уже произошло] по (90) благоизволению Бога и святейшего патриарха и благочестивых владык наших, ибо он эконом и имеет почетное звание, – мы тотчас станем и служить вместе, и иметь общение, и простирать руки, нисколько не входя в разбирательство сослужения его в последние три года ради икономии – не из-за страха, но ради пользы и спасения.
Пусть умолкнут лжесвидетельствующие языки, восстающие на мир Божий и говорящие, что если эконом будет отлучен от священнослужения, то мы найдем причину к низложению нашего архиерея, как уже служившего вместе с низложенным, потом к осуждению и предшествовавшего святейшего патриарха[294]. Коварны уста, говорящие такое, – это выдумка клеветников и ненавистников, не желающих исцеления приключившегося недуга Церкви. Нет, да не будет: мы и предшествовавшего патриарха принимали и принимаем и потому до смерти будем иметь общение с ним; и нынешнего архиерея принимали и принимаем, ибо за него ежедневно возносим молитвы. Пусть будет отлучен от священнослужения эконом, повенчавший прелюбодея, и тогда мы, как выше объяснили, будем служить вместе с ним, если он прикажет, в кафолической Церкви, каждый по собственному своему чину. И если это исполнится, то будет радость на небесах, мир в нашей Церкви Божией, раскол исчезнет, согласие ясно воссияет, архиерей наш будет увенчан похвалами так, что эта хвала его перейдет к последующим поколениям. Могущественные императоры наши вместе с драгоценными диадемами своими увенчаются ангельским славословием: священницы облекутся правдою, а тем более преподобнии, то есть монашествующие, радостию возрадуются (Пс. 131:9, 16). Владыка наш какую и сколь великую получит награду? Нужно ли говорить? Или лучше, чего не произойдет? Что приятное не (91) водворится? Прибавим к этому, что и сам [Col. 1017] эконом будет хвалим и прославляем и наследует за это великую милость и в настоящем веке, и в будущем. Мы же, грешные, будем припадать, и поклоняться, и благодарить, делом и словом воздавая ему, как архиерею, должное выше всякого человека, по-надлежащему. Для удостоверения же в сказанном представляем пространное письменное заявление о том, что после отлучения его от священнослужения по-прежнему, если мы тотчас не придем и не вступим в общение, как выше написано, да будет произнесен на нас приговор, какой вам угодно, и да не будет дозволено нам говорить более об этом предмете. Так не Ангел, не человек, но Сам Господь чрез нас влечет, и побуждает, и увещевает тебя.
33. К Льву, папе Римскому (I, 33)[295]
Святейшему и верховнейшему отцу отцов, Льву, господину моему апостольскому папе, Феодор, нижайший пресвитер и игумен Студийский
Так как великому Петру Христос Бог даровал вместе с ключами Царства Небесного (см. Мф. 16:19) и достоинство пастыреначальства, то Петру или преемнику его необходимо сообщать обо всем, нововводимом в кафолической Церкви отступающими от истины[296]. Итак, научившись этому от древних святых отцов наших, и мы, смиренные и нижайшие, так как и теперь в нашей Церкви сделано нововведение, почли долгом и прежде – через благоговейнейшего архимандрита, брата и сослужителя нашего Епифания, и теперь – (92) смиренным письмом нашим донести о том ангелу верховного твоего блаженства.
Так, божественнейшая глава всех глав, состоялось, по выражению пророка Иеремии, соборище преступников и собрание любодействующих (Иер. 9:2). Ибо что там было сказано чрез идольское прелюбодеяние, то здесь доказывается утверждением прелюбодейной связи. Те и другие отвергли Самого Господа: те преступлением Закона, а эти преступлением Евангелия. И на этом они не остановились, составив на первом собрании чрез принятие сочетавшего прелюбодеев и сослужение [с ним] недозволенное сборище (παρασυναγωγή), по выражению божественного Василия[297]; но, как бы с целью приобрести себе название совершенной ереси[298], они на другом открытом соборе подвергли анафеме не соглашающихся с беззаконным их учением или, лучше, всю кафолическую Церковь, и из тех, которые встретились им, – одного изгнали далеко, других заключили под стражу, возобновив опять гонение, по здешнему обыкновению. И в оправдание свое они опираются на нечестивый довод: утверждают, что прелюбодейное сочетание есть икономия[299]; постановляют, что Божественные законы не простираются на царей; осуждают защищающих истину и правду до крови, [Col. 1020] подобно Предтече и Златоусту.
Возвещают, что каждый из епископов имеет власть над Божественными правилами, несмотря на содержащиеся в них постановления; поэтому, когда кому-нибудь из посвященных лиц приходится тайно или явно подвергнуться низлагающим правилам, то властью желающего он может оставаться не низложенным[300]. И свидетелем этих слов служит сочетавший прелюбодеев, который вместе с другими подвергся различным правилам и открыто служит вместе с ними. Совершающих беззакония, как бы икономию, – и других, и самих себя – они называют святыми, а не одобряющих этого анафематствуют, как отчужденных от Бога. Доказательством же этих слов служит и здешнее гонение. Что же нужно, блаженный, сказать об этом? (93) Не апостольские ли слова: и теперь появилось много антихристов (1 Ин. 2:18), если мы, все люди, имеем власть над Божественными законами и правилами?
Донося об этом неложно, мы, смиренные, возносим христоподобному блаженству твоему то же воззвание, которое верховный апостол с прочими апостолами произнес ко Христу, когда на море поднялась буря: спаси нас, архипастырь поднебесной Церкви, погибаем (Мф. 8:25). Поступи по примеру учителя твоего Христа и простри руку к нашей Церкви, как Он к Петру: Он – к начинавшему утопать в море, а ты – к погрузившейся уже в бездну ереси. Поревнуй, просим тебя, соименному тебе папе[301], и как он при возникновении тогда евтихианской ереси восстал духом по-львиному, как всем известно, посредством своих догматических посланий, так и ты сам, осмеливаюсь сказать, согласно со своим именем возгласи божественно или, лучше, возгреми по-надлежащему против настоящего лжеучения. Ибо если они, присвоив себе власть, не побоялись составить еретический собор, хотя не властны составлять и православного Собора без вашего ведения, по издревле принятому обычаю, то тем более справедливо и необходимо было бы божественному первоначальству твоему – напоминаем со страхом – составить законный Собор, чтобы православным учением Церкви отразить еретическое, чтобы и твое верховное достоинство со всеми православными не подвергалось анафеме от новых суесловов и желающие, воспользовавшись этим прелюбодейным собором как поводом к беззаконию, не устремились легко ко греху.
Возвестив об этом, как следует нашему ничтожеству, как нижайшие члены Церкви и повинующиеся вашему божественному пастыреначальству, (94) мы, наконец, просим святую душу твою считать нас как бы собственными овцами и издали освещать и утверждать священными молитвами, а если и наставлениями, то это было бы делом твоего божественного снисхождения. Так и Христос писал к Авгарю[302], и многие из подвластных удостоились получить послания от апостолов и святых. Это письмо от меня одного, грешного и содержимого под стражею, [Col. 1021] потому что отец и служитель мой заключен, и архиепископ Фессалоникийский, брат наш, также содержится на других островах. Впрочем, и они через меня и вместе со мною говорят то же самое и припадают к священным стопам твоего блаженства.
34. К нему же (I, 34)[303]
Равноангельному, блаженнейшему и апостольскому отцу Льву, папе Римскому, Платон, затворник[304], и Феодор, пресвитер и игумен Студийский
Поистине великое для нас, смиренных, и [достойное] высочайшей признательности дело, что мы удостоились получить от вашего апостольского блаженства приветственное обращение[305] и изложение внушенных Духом священных изречений ваших чрез Епифания, сослужителя и возлюбленного нашего сына, и это в то время, когда мы заключены зломысленными (κακοδόξοι)[306], и притом так, что мы лично увиделись с доставителем послания. Поэтому мы возрадовались, возвеселились, восхвалили Господа, дивным образом даровавшего неожиданное нам, недостойным, по божественным твоим молитвам, так что мы чуть не воображали видеть и священные черты твои чрез эти изречения.