Читать интересную книгу Цианид по-турецки (сборник) - Мишель Александр

Прежде, чем начать разговор с хозяйкой «Сиреневого уголка», мы решили осмотреть комнату, которую занимал Питер.

Как я и ожидала, там было очень мило и уютно. Но мне почему-то подумалось, что этот уют отражал, что угодно, но только не характер того человека, который здесь жил. Эти занавесочки, салфеточки, цветы — все это было внешним, привнесенным, не имеющим отношения к характеру, привычкам и предпочтениям того, кто еще утром поднялся вот с этой узкой кровати, брился вот перед этим овальным зеркалом, используя дешевую электробритву. Кстати, одеколоном в комнате пахло достаточно дорогим, но мне подумалось, что, скорее всего, это был подарок, что в последствии и подтвердила Санти.

Мы внимательно осмотрели комнату, все вещи покойного Боулда, все шкафчики и коробочки. Ничего интересного обнаружить не удалось, у него не было даже фотографий, или каких-нибудь старых писем. На полке небольшого секретера стояло семь книг, исторические романы.

— У него, наверное, был очень тихий голос и невнятное произношение, — неожиданно предположила я вслух.

— Да, именно так, — подтвердила Санти, — вначале мне было с ним очень трудно разговаривать, меня это даже раздражало, но потом я привыкла. Он был очень хорошим, добрым, только…

Она замолчала, а я чувствовала себя так, словно сама сейчас была готова заплакать, настолько выразительно было лицо этой женщины.

— Так что вы хотели сказать, — мягко напомнила я.

— Я хотела сказать, что он был каким-то беспомощным, словно не от мира сего. Нет, он многое умел делать, помогал мне часто, то сантехнику починит, то мелкий ремонт какой сделает. Но в своей жизни не мог ничего изменить. Да и стремился ли? Вы не думайте, мои с ним отношения не были… Ну, вы ведь понимаете?

— Понимаем, — сказала я, а комиссар кивнул.

— Меня даже муж не ревновал к нему, — продолжила свой рассказ Санти, — я его жалела, а он ко мне при этом относился как-то снисходительно, что ли. Он и вправду был из образованных, да только, что это ему давало? На работу устроиться ему так и не удалось. Там неделю поработает, в другом месте — месяц. Рассеянный был, все, словно мечтал о чем-то. Он, знаете, стихи писал! Странно, что в комнате не оказалось его тетради.

— Вот как, — сразу встрепенулся Эрик Катлер, но я понимала, что интересуют его вовсе не стихи Питера Боулда, — может, еще чего-то не достает?

— Я не могу сказать наверное, но у него была такая большая шкатулка, или коробка, не знаю, как назвать, — женщина задумалась на несколько мгновений, — жестяная, в таких продают дешевое печенье.

Мы машинально еще раз оглядели комнату, хотя знали, что этой коробки там не было.

— Он мог ее сам вынести из дома, так, что вы этого не заметили? — спросила я.

— Конечно, мог, — развела руками Санти, — Питер почти каждый день уходил в город искать работу, он всегда брал с собой спортивную сумку, вот эту. Только зачем?

Она показала на старую, некогда синюю, а ныне почти серую сумку, которая валялась в углу у двери. Мы ее видели, когда осматривали комнату, и уже знали, что никакой коробки в ней нет.

— А к нему кто-нибудь когда-нибудь приходил? — перешел комиссар к вопросам по существу.

— Он прожил у меня почти десять лет, и за все время к нему только один раз пришел гость, это было с неделю назад, — ответила Санти.

— Вы можете его описать? — это мы с комиссаром спросили почти в унисон.

— Невысокий, пожилой, полноватый и лысый. Одет дорого, на носу очки в золотой оправе. Он приехал на машине, но оставил ее на стоянке, вы, наверное, заметили эту стоянку за пару кварталов до нашей улицы.

— А откуда вы знаете, что он приехал на машине, — спросила я, — ведь вы не могли ее отсюда видеть?

— Он сам сказал про автомобиль, муж предложил ему подбросить до города на своем джипе.

— Долго он был в гостях у вашего постояльца, — задал следующий вопрос комиссар.

— Нет, не больше часа. Я хотела его обедом угостить, но он отказался, — женщина вдруг смутилась и зачем-то добавила, — я вкусно готовлю.

— А вы ничего не слышали из их разговора? — поинтересовалась я, — ну, случайно, может, хоть пару слов.

— Когда он уходил, то просил Питера подумать, обещал еще позвонить ему, или наведаться.

— У Питера был телефон?

— Тогда еще был, но дня три назад он его потерял, — Санти опять вздохнула, — в этом нет ничего удивительного.

Больше ничего существенного мы тогда не выяснили.

Ясно, что я поехала с комиссаром в управление, теперь дело, которым я начала заниматься по поручению компании «Монус» еще больше оказалось связанным с полицейскими расследованиями. Ответить на вопрос — была ли непредвиденная выплата «Монуса» досадной ошибкой, или все же хорошо продуманной аферой, можно было, только разобравшись как с ограблением склада Тома Клайда, так и с убийством Питера Боулда. Я это понимала, как, вероятно, понимал и комиссар.

Инесс Катлер

— Хочу пригласить вас сегодня пообедать с нами, — удивил меня Эрик Катлер, когда мы сели в машину.

— Прямо сейчас? — улыбнулась я.

— А почему бы и нет?.

— Ну, если это всем будет не в тягость, — сморозила я глупость, поскольку просто не была готова к такому предложению.

— Инесс меня давно просит привезти вас к обеду, вы же знаете, что она вас любит, — со скрытым упреком в голосе проговорил комиссар.

— Но вы ее хоть предупредите, — косвенно согласилась я.

— А вот сейчас и позвоню ей, — Эрик Катлер сразу взялся за телефон и вопрос был решен.

* * *

Нужно сказать, что симпатия у нас с Инесс взаимная. Жена комиссара — очень симпатичная и удивительно обаятельная женщина. С ней всегда интересно поговорить, она прекрасный и остроумный рассказчик. Однако есть причина, по которой я стараюсь не часто бывать в гостях у этой милой супружеской пары.

Инесс имеет опасное хобби. Опасное для женщин, вынужденных следить за своей фигурой. Сказать, что Инесс любит готовить, это не сказать ничего. Эта женщина на кухне творит чудеса. В столовой Катлеров можно набрать пару сотен граммов просто от запахов. Теперь вы можете понять и мои сомнения, и то приятное томление, которое появилось (вопреки всем сомнениям) в предвкушении предстоящего обеда.

— Наконец! — воскликнула Инесс, едва я переступила порог знакомой квартиры на улице Саваро, — иногда мне кажется, что ты меня избегаешь намеренно.

— И правильно кажется, — рассмеялась я, — только не тебя, а вот этих восхитительных запахов, которые тут же заставляют меня почувствовать, как я неуклонно прибавляю в весе.

— Ты это серьезно? — изображая удивление, Инесс даже всплеснула руками, — да тебя нужно год откармливать до нормального веса!

Я даже покраснела от этого несомненного комплимента, хотя весь этот диалог в различных вариациях мы повторяли почти каждый раз, как только я решалась испытать свою волю и свой желудок в столовой этого дома. Нам нравилась эта нехитрая игра, или забавный ритуал, так, пожалуй, будет точнее это назвать.

Я не стану описывать тот великолепный обед, который сотворила Инесс, поскольку не хочу оскорблять ее кулинарное чудо своим неумелым слогом. Но о результате не могу не сказать. Работать, и даже думать о работе, было просто невыносимо. Догадываюсь, что Эрик Катлер пребывал примерно в том же состоянии. Телефоны наши молчали, поэтому, не сговариваясь, мы перешли в гостиную и расположились там в мягких удобных креслах.

— Мы ведь можем и здесь обсудить положение дел, — словно оправдываясь, произнес комиссар.

— Разумеется, если нам будет не лень думать, — усмехнувшись, заметила я.

— Давайте попробуем.

— Давайте, — очень неохотно поддержала я инициативу комиссара, но он все же начал обсуждение фактов, накопленных нами за последнее время по делу, теперь уж точно ставшему общим.

— Как я уже вам говорил, мы теперь вряд ли сможем узнать, почему этот нелепый договор между фирмой «Монус» и Джоном Клайдом дожил до наших дней. Но появились обстоятельства, требующие и осмысления и некоторых дополнительных следственных действий.

— Вы говорите о смерти Питера Боулда? — уточнила я, скорее, чтобы включиться в разговор.

— Да, это событие мы можем обозначить как главное, — подтвердил Эрик Катлер.

— Но пока мы еще не можем назвать это убийством?

— Нет, хотя умер он очень уж некстати.

— Давайте пока не будем говорить о самой этой смерти, коль у нас нет о ней полного представления, или хотя бы медицинского заключения, — предложила я.

— Да, — согласился комиссар, — вернемся к этому вопросу после разговора с доктором Кранцем.

— Мне можно посидеть с вами? — спросила Инесс, входя в комнату, — или у вас что-то очень секретное?

— Никаких особых секретов, — ответил ей муж, — но тебе это может показаться скучным.