— Никак, не будет никого другого.
Макс злобно смеется.
— Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
— Ладно, Максим, я, наверное, поеду, — оглядываюсь в поисках рюкзака. Не могу выносить волну его негатива. Он обламывает меня. Я не злюсь. Максим искренне не умеет скрывать эмоций. Просто дружба у нас не получится.
Хватаю сумку, выбегаю из салона. Вынимаю телефон, ищу номер такси. Найду другого мастера. Но имя «Victor» на латинице будет выбито на моей ключице немного выше левой груди. Я так хочу, я так чувствую, я хочу этого мужчину себе в душу. Чтобы въелся мне в кожу, в кровь, навсегда.
— Ника! — выбегает за мной Максим, хватает за руку, не вырываюсь, смотрю ему в глаза. Ссориться с ним нет желания. Я просто хочу донести, что он не герой моего романа. — Прости. Перекрыло меня. Тату на всю жизнь. И... Нет, если ты уверена, то... — ему трудно выразить эмоции, но я все считываю.
— Все нормально. Проехали.
— Тогда пойдём. Димка говорит, у него сейчас есть время. Тату можно сделать за пару часов. Надпись простая. А потом у него будет время только на следующей неделе.
— Но на следующей неделе времени не будет у меня.
Тату мне делают дольше, часа три. Место на ключице оказывается очень чувствительным, я беру большие передышки. Димка обезболивает спреем, но это мало помогает. Успеваю и поплакать, и посмеяться над шутками Максима, который пытается меня отвлечь.
Но я это сделала.
На груди имя моего первого и настоящего мужчины. Выходит замечательно. Дима отличный мастер.
Я в восторге!
На мою тату наносят мазь и закрывают специальной водонепроницаемой пленкой.
На эйфории выхожу из салона, улыбаясь, как дура, дышу воздухом этого города, пока Макс прогревает машину. Вынимаю из кармана пальто телефон, заглядываю в экран. А там...
Десять пропущенных от Виктора.
Ой.
Я забыла про телефон, пока делала тату. Кусаю губы и быстро пишу Виктору сообщение, что скоро буду. Прыгаю в машину к Максиму и прошу его поторопиться.
Доезжаем мы быстро. Макс успокоился. Всю дорогу рассказывает мне про свою тачку. Смешную историю о том, как он ее покупал и как его обманули.
Смеёмся.
Паркуемся на стоянке возле ресторана. Дергаю ручку двери, а она не открывается. Дергаю еще — и ничего.
— Да бля, опять заела! Тихо не вырывай ее, с той стороны надо. Максим первый выходит из машины и открывает для меня дверь.
— Это точно не уловка, чтобы выглядеть галантным? — смеюсь я.
— Точно, но машина мне подыгрывает, — парирует Макс.
Разворачиваюсь в сторону ресторана и вижу на крыльце Виктора.
Холодно, но он в одной рубашке с закатанными рукавами. Курит, глубоко затягиваясь, внимательно рассматривая нас нечитаемым взглядом. Серьезный, скулы напряженные, руки в карманах брюк. Он курит, не отнимая сигарету от губ. В глазах претензия, ревность, злость, агрессия. Меня сносит от его темной энергетики. Никогда не видела его такого. Ему ничего не нужно говорить, я все считываю сама, начиная в голове прокручивать то, что его могло довести до такого состояния.
Я обещала быть на связи. Десять пропущенных... Он предложил меня довезти, но я отказалась, ссылаясь на женские дела. Приехала назад с Максом, смеющаяся и довольная. Косяк.
Подхожу к нему ближе, почти вплотную, заглядывая в глаза. Холодно.
Отнимаю сигарету, тушу ее в специальной урне, обнимаю, утыкаюсь в шею: напряженный. Как скала.
— Не злись, мой зверь, ты вне конкуренции, — шепчу в его кожу.
Глава 22
Вероника
Мы едем домой в тишине. Виктор не сказал мне и слова. Внешне спокоен, сосредоточен, ведет машину, внимательно следя за дорогой. От него веет холодом. Тоже молчу, хотя могу начать оправдываться. Но из его уст не прозвучало ни одной претензии и вопроса. Не вижу смысла заводить разговор, если мужчина не настроен. Наблюдаю за ним внимательно, не отводя глаз, изучаю. Это что-то новое, еще мной не прочувствованное. Не знала, что он может быть таким холодным. Сейчас Виктор похож на моего брата, одна и та же тяжёлая аура ярости, власти, надменности, высокомерия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Виктор паркует машину во дворе, выходит первый. Я сижу на месте, хотя всегда выходила одновременно с ним. Мне хочется вывести его на контакт, диалог, скандал. Хоть что-то, но не это холодное молчание. Я не злюсь, я изучаю новую сторону моего мужчины.
Виктор обходит машину, открывает дверцу и подает мне руку. Пауза, заглядываю ему в глаза, там полная непроницаемость. Вкладываю руку в его ладонь. Я все равно ему доверяю. Сжимает, немного сильнее, чем положено, помогая выйти. Руки не отпускает, ведет в дом. Покорно иду.
Он помогает мне снять пальто, вешая его на вешалку в шкаф, и раздевается сам, пока я переобуваюсь. Как всегда, обнимаюсь со встречающим нас Зефиром. Зависаю с ним в прихожей, глажу. Виктор уходит на кухню. Иду за ним, опираюсь бёдрами на край стола, наблюдая, как он достает виски, кидает в стакан много льда, плескает алкоголь, громко захлопывает холодильник.
Делает несколько глотков, осматривая меня.
Сглатываю.
Мурашки по коже.
Я не знаю такого Виктора, но хочу познакомиться.
Его ревность, как ледяной ураган, сносит меня.
— Давай, скажи, спроси, не молчи, — предлагаю я ему.
Зло ухмыляется, смотря на меня исподлобья. Выпивает еще несколько глотков.
— Иди отдыхать, сейчас мы не будем разговаривать, — четко отвечает он, играя льдом в бокале.
— Почему не сейчас? — нарываюсь, конечно, медленно иду к нему.
— Потому что сейчас я заведен, слишком много негативных эмоций, которые могу не сдержать. А я не хочу их выплескивать на тебя. Нужно остыть.
— Выплесни, — требую, подхожу вплотную. Мне не страшно, внутри стойкое ощущение, что этот мужчина не причинит мне вреда. Виктор молча допивает виски, отставляет стакан на тумбу, хватает меня за ворот блузки и без вопросов впивается в губы. Без нежности и ласки. Страстно, сильно, эмоционально, больно, стискивая материал блузки. Принимаю его ярость и густой коктейль жгучих эмоций. Тело немного паникует, охватывает легким страхом, но я отвечаю ему также яростно, царапая его шею, плечи через рубашку. Мой зверь кусает меня за губы, рычит, но тут же зализывает укусы. Стискивает мои бедра, грубо вжимая в себя. Это как прыжок с парашюта, страшно, но ты добровольно прыгаешь и летишь в панике, все внутри сжимается, дух захватывает. Адреналин в крови, полная эйфория и полет.
Губы горят от его животной страсти. Возбуждает моментально. Не нужно никаких прелюдий и ласки, достаточно этого урагана, сносящего все пределы. Мне нравится такой Виктор, нравятся его эмоции.
— Стой, — с трудом отрываюсь от его губ. Не слушает, дёргает за затылок к своим губам. — Нет! — усмехаюсь.
— Смешно тебе! — рычит. - Я чуть с ума не сошел! Ты одна в тёмном городе, трубку, бля, не берешь, мать твою! — впервые слышу, как он ругается матом.
— Прости. Я не хотела, — спокойно отвечаю, смотря, как он глубоко хватает воздух.
— А чего ты хотела?! — агрессивно. — Чтобы я не мешал тебе развлекаться с Максом?!
— Не ревнуй. Пойдем, — беру его за руку и веду в гостиную. Обескуражено идет за мной. Останавливаюсь возле дивана. Виктор настороженно наблюдает. Медленно расстегиваю блузку, веду плечами, снимая ее, отшвыривая в сторону. Его взгляд моментально устремляется на мою ключицу с татуировкой. Рассматривает внимательно, тянет руку, хочет прикоснуться, но одергивает себя.
— Зачем? — хрипло спрашивает он, заглядывая мне в глаза.
— Теперь ты во мне, в моей коже, в крови.
— Дурочка, — качает головой, все еще холодный, никак не может перестроиться. — Ника... — хрипит, глубоко вдыхая.
— Не нравится? — завожу руки за спину, расстёгивая бюстгальтер. Снимаю его, кидая на диван.
— Определенно, нравится, но... — ухмыляется. — Я хотел отвезти тебя сам, но ты предпочла, чтобы это сделал другой.