Читать интересную книгу Анатомия призраков - Эндрю Тейлор

Обойдя помещение по кругу, Холдсворт вернулся к Ричардсону.

— Скажите, библиотека обладает средствами для приобретения новых книг и сохранения старых?

— Нет… как таковыми, нет, сэр. Время от времени члены совета жертвуют библиотеке некоторую сумму денег для конкретной цели. Иногда книги достаются нам в дар от авторов или даже по завещанию.

— Другими словами, пополнение библиотеки носит случайный характер?

— Да. Увы, это не идеальный вариант, и я хотел бы, чтобы средства поступали на регулярной основе. И все же мы находимся в лучшем положении, чем многие другие колледжи. И, разумеется, мы извлекли немалую пользу из щедрости покойного графа, отца ее светлости, который позволил нам обставить эту великолепную комнату.

— Комната действительно великолепна. Чего нельзя сказать о ее содержимом.

— Мы живем в несовершенном мире, — сухо произнес Ричардсон. — О недостатках библиотеки мне известно лучше, чем кому бы то ни было. Как и о недостатках мира.

Закончив осмотр, Холдсворт спустился вниз и медленно пошел по двору. Услышав шаги, он повернул голову. За ним шел Соресби, сжимая большой сверток. Сайзар тяжело дышал, и на его бледном челе блестели бисеринки пота.

— Мистер Соресби, — Холдсворт остановился и кивнул на сверток. — Вы что-то купили?

— О нет, сэр… это не для меня. Это костюм мистера Аркдейла. Он попросил забрать его у портного. Хотя одному богу известно…

Соресби осекся и покраснел.

— Одному богу известно что, мистер Соресби?

— Я… я просто хотел заметить, что костюм понадобится мистеру Аркдейлу только в среду, так что в подобной спешке нет нужды. И все же он очень торопил меня, очень настаивал. Костюм нужен для обеда в клубе СД. Это клубная ливрея, и, по-видимому, она очень важна для него.

Язык Соресби мелькнул между губами. Он говорил ровным и бесстрастным голосом, но кончик языка придал его словам нотку злобы.

— Клуб СД… что же это такое? — спросил Холдсворт, отчасти из праздного любопытства, отчасти, чтобы поддержать беседу с Соресби, поскольку подозревал, что резкое прощание может того оскорбить; человек в положении сайзара должен быть особенно чувствителен к обидам.

— Он существует уже много лет, сэр, в том или ином виде. СД означает «Святой Дух».

Это представило молодого мистера Аркдейла в неожиданном свете.

— Так, значит, цель общества — религиозная? — спросил Холдсворт.

— Не совсем, — Соресби усмехнулся, и его длинное лицо преобразилось, став лукавым и привлекательным. — В Иерусалиме Святой Дух означает нечто иное. Это обеденный клуб. Насколько мне известно, его развлечения не имеют ничего общего с религией. Полноправные члены клуба получают привилегию носить ливрею. — Он взглянул на сверток в руках. — Это на редкость элегантная ливрея. Портной показал ее мне.

— Элегантная и, несомненно, дорогая.

— Да, сэр. И развлекаются они, по слухам, весьма расточительно.

— Они часто встречаются?

— С февраля — нет. Видите ли, обычно они встречаются у мистера Уичкота, председателя клуба, но он недавно овдовел. Однако в среду…

— Эй! Слушайте!

Соресби и Холдсворт посмотрели в сторону крика. Аркдейл собственной персоной стоял в дверях, ведущих в подъезд Фрэнка Олдершоу. Он нетерпеливо помахал Соресби.

— Ну что, забрали? — Он обратил внимание на Холдсворта. — Прошу прощения, сэр, я не хотел вам мешать.

И Гарри исчез, поспешно нырнув в здание.

— Я лучше пойду, — сказал Соресби. — Мистер Аркдейл не любит ждать.

Он поклонился.

— Минуточку, — попросил Холдсворт. — Я слышал, что мистер Фрэнк Олдершоу член этого клуба.

— О да, сэр, — Соресби, который уже направился прочь, остановился и обернулся. — Кажется, его приняли в члены как раз на последнем собрании. Весьма любезный джентльмен, весьма.

Он выгнул пальцы. Костяшки хрустнули.

— Это был последний клубный обед. А потом умерла миссис Уичкот. Ее тело нашли в Длинном пруду на следующее утро.

День был теплым и все более душным. Элинор спустилась вниз и вышла через боковую дверь в Директорский сад. Она бродила по гравийным дорожкам взад и вперед, бесцельно пересекала собственные следы, как будто заблудилась в лабиринте. Прямые как стрела гравийные дорожки пролегали между клумбами, в основном треугольной формы. Все дорожки были окаймлены низкими живыми изгородями из самшита и тиса в голландском стиле. Она ненавидела их жесткую, маскулинную одинаковость. Будь ее воля, Элинор превратила бы парк в царство травы и деревьев, диких и романтических зарослей и потайных уголков.

Ее взор то и дело обращался к деревьям в Саду членов совета и рядом с Длинным прудом, и в особенности к прохладному зеленому гроту под восточным платаном. Какую бы тропинку она ни выбирала, рано или поздно все они приводили к пруду, к месту прямо напротив платана. Здесь пруд был шире всего. Мепал однажды сказал ей, что в его мрачной зеленой глубине таятся здоровенные карпы и даже огромные щуки. Кувшинки собрались гофрированным воротником вокруг того места, где нашли тело Сильвии Уичкот.

Элинор заметила движение уголком глаза и испытала укол раздражения, когда поняла, что не одна. Нечто черное мелькало на противоположном берегу среди пятен тени и света, создаваемых нависшими ветвями платана. Она развернулась и пошла по тропинке вдоль Длинного пруда, время от времени поглядывая через воду на Сад членов совета на той стороне.

Она направилась по диагонали в противоположный угол сада, где водная гладь была отгорожена высокой густой изгородью, также из самшита. Дорожка вела к калитке из кованого железа, врезанной в изгородь, а за ней через пруд был перекинут маленький мостик Фростуик-бридж, ведущий в главный сад. Элинор мгновение постояла у калитки, глядя сквозь решетку на зеленое и залитое солнцем пространство.

Холдсворт шел к Церковному двору. Его косая тень скользнула по траве на противоположной стороне моста. Элинор дернулась в сторону, но опоздала. Он заметил ее и поклонился, и ей пришлось присесть в реверансе в ответ. Он изменил направление движения и ступил на мостик.

— Ваш визит в библиотеку оказался плодотворным, сэр? — спросила она.

— Я только начал, мадам, не более. — Он пересек мост и подошел к калитке. — Я только что говорил с главным привратником.

— Мепалом? Вам что-то нужно?

— Я хотел спросить его о том, как было обнаружено тело миссис Уичкот.

Элинор дернула ручку калитки. Та не поддалась.

— Очень жаль, сэр, но калитка заперта. Мне кажется недружелюбным беседовать с вами подобным образом.

Джон улыбнулся, и она заметила, что у него все зубы на месте. Она подумала, что он хорошо сложен и ничуть не обрюзг. Интересно, какой была его покойная жена и какие чувства он в ней пробуждал?

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — произнес Джон. — Это неважно.

— Мепал помог вам?

— Он показал мне, где нашли тело, — Холдсворт помедлил. — Надеюсь, эта тема не слишком болезненна для вас.

Элинор покачала головой.

— Не более чем обычно. Мепал помог вытащить ее из воды.

— Да, он и золотарь, который поднял тревогу. Мепал сказал мне, где его искать.

— Сомневаюсь, что вы много от него узнаете. Доктор Карбери говорит, что он не в состоянии связать и двух слов.

— Я должен потянуть за все ниточки.

Элинор промолчала. На тыльной стороне его ладони росли темные волосы. Джон не побрился утром, и теперь его скулы окаймляла щетина.

— В конце концов, что еще я могу сделать? — продолжил Холдсворт с некоторым раздражением, как будто она возражала.

— Да, но что в этом проку, сэр? — Элинор с ужасом ощутила, что ее глаза наполнились слезами. — Что нам всем в этом проку? Мы не можем повернуть время вспять. Мы не можем вернуть миссис Уичкот. Она мертва. Все кончено.

— Не все, — возразил Джон. — Думаю, что еще не все. Вы не могли бы помочь мне разрешить одну географическую проблему? Мепал утверждает, что миссис Уичкот нашли в воде вон там, как раз под огромным платаном.

— Да, насколько я понимаю.

— Но где ее тело упало в воду?

Элинор уставилась на него.

— Откуда мне знать, сэр?

— Все считают, что миссис Уичкот упала в воду в Директорском саду, поскольку у нее был ключ от частной калитки на Иерусалим-лейн. Но — по крайней мере, теоретически — она точно так же могла упасть в Саду членов совета или главном саду колледжа.

— Несомненно, она упала в Директорском саду. Она бы не нашла дорогу в другие сады.

— Но мы ведь не знаем, как она умерла, — произнес Джон медленно и тихо. — Мы не знаем всех обстоятельств, не знаем, была ли она одна. Мы даже не знаем, был это несчастный случай, самоубийство или убийство.