— Но как вы их откроете?
— Нужен ритуал… — Шепот Виглафа становился все слабее. — Ритуал… мы готовились к нему… так долго… много-много лет… но были слишком слабы… но теперь… теперь… Когда благодаря девушкам в наших руках оказалась сила… сила их невинности… теперь начнется новая эра…
— Так вот для чего вам нужны были сердца девушек, — прошептал Фальк.
— Конец уже близок, — продолжал Виглаф, и внезапно в его голосе зазвучало злобное торжество. — Конец близок, и вы ничего не можете поделать. Все готово, и, когда части соединятся, миру придет конец.
На его шее запульсировали темные вены. Затем глаза потемнели, и кровь заструилась из всех пор.
— Во имя всех богов, что это с ним? — ахнул Фальк.
— Зара сказала правду, — ответила Джэйл со вздохом. — Злое семя пустило в нем ростки.
Она схватила волшебника за плечи и спросила, глядя прямо в его налитые кровью глаза:
— Где это будет? Где вы собираетесь совершить ритуал?
Но волшебник ничего не ответил, он лишь дрожал всем телом. Внезапно его челюсти стали вытягиваться, кости рук и ног росли в длину, кожа покрылась мелкими кровоточащими трещинами. Но Джэйл не отпускала его.
— Где это место? — повторяла она все громче. — Скажи, будь проклят! Скажи, где будет совершаться ритуал?
Губы Виглафа шевелились, но он уже не мог произнести ни слова, лишь зубы его лязгали. Затем его тело выгнулось дугой, и вот уже в нем не осталось ничего человеческого. Перед Серафимой был демон в обличье зверя. Он облизнул длинные желтые зубы и протяжно завыл. Зара не стала медлить. Она выломала стальной прут из могильной ограды и с размаху воткнула его Виглафу в грудь, так что заостренный конец пробил волшебнику сердце. Вечная жизнь, обещанная ему Зарой, оказалась на деле очень короткой. Волшебник упал на землю, дернулся в последний раз и затих. Его черные глаза зверя смотрели в ночное небо. Зара подняла с земли охотничий нож, который выронил Фальк, и одним ударом отсекла зверю голову.
Затем она повернулась к Фальку и улыбнулась:
— Осторожность никогда не повредит.
— А я думал, вампиры после смерти превращаются в пыль, — пробормотал тот дрожащим голосом.
— Это был не вампир, — пояснила Зара. — Просто гхола, пожиратель плоти.
— А… — протянул Фальк. — Тогда все понятно.
Джэйл устало опустилась на камень, печально глядя на жалкие останки гхолы. Серафима испытывала сильнейшее разочарование — ей так и не удалось получить ответ на самый важный вопрос. И все же ей не хотелось, чтобы Зара заметила, насколько она, Джэйл, расстроена. Зара ведь сделала все возможное. Теперь они знали, что замыслила секта Саккары: открыть врата ада и выпустить демонов Хаоса. Они знали, когда совершится ритуал — в час лунного затмения. Но где это должно произойти? Здесь, в Штернентале, или совсем далеко отсюда? Это не угадаешь.
— Мы должны помешать совершению ритуала, — сказала наконец Джэйл. — Если врата будут открыты и демоны выйдут на свободу, мир уже ничто не спасет. Древние Боги не помогут нам, они давно забыли об этом мире и утратили к нему интерес.
Она увидела изумление на лице Фалька и пояснила с грустной улыбкой:
— Да, ничего не поделаешь, боги таковы. Им всегда нужны новые игрушки. Они — дети и такими останутся во веки веков.
— Аминь, — произнесла Зара с усмешкой.
Слушая слова Джэйл, вампирша вдруг подумала о новом боге, чей культ с недавних времен стал распространяться по Анкарии, — возможно, он не таков, как древние боги, которым служила серафима. А серафима меж тем думала о другом.
— Мы непременно должны найти место, где секта будет совершать ритуал, — повторила Джэйл.
— Но разве можно верить словам Виглафа? — возразил Фальк. — Мне кажется, старик был немного не в себе, а может, и просто наплел нам с три короба. Ему ведь не впервой, не так ли? Может, на самом деле культ Саккары намерен напустить на Анкарию армию кроликов-убийц, которые будут откусывать голову всякому, кто на них косо посмотрит. Как вам такая версия?
— Я думаю, что Виглаф говорил правду, — спокойно сказала Джэйл. — И там, в башне, и здесь. В его речах все сходится. Я думаю, в Штернентале действительно есть маги, которые пытаются помешать секте, вот только сам Виглаф к ним явно не принадлежал. — Она тяжело вздохнула, и Тор, словно посочувствовав серафиме, подошел к ней и стал лизать рану на ее плече. Джэйл ласково погладила волка, но лицо ее оставалось печальным.
— Ну что ж, я думаю, нам стоит вернуться в Штерненталь, — сказала она наконец.
— Хочешь снова навестить Годрика? — спросила Зара.
Джэйл кивнула:
— Только он может нам помочь.
— Тогда дела наши плохи, — усмехнулась вампирша. — Вряд ли он захочет.
— Он обязан, — твердо сказала Джэйл. — Мы расскажем ему все, что знаем. Нельзя спрятаться от конца света. Он должен что-то предпринять.
— А что, если он — один из них?! — воскликнул Фальк. — Что, если он тоже принадлежит к этой секте и мечтает стать богом?!
— Тогда дела наши действительно плохи, — вздохнула Джэйл.
Глава 7
Когда путники вышли из леса и направились в Штерненталь, уже рассветало. И с первыми лучами солнца сюда вернулась весна. Воздух потеплел, снег быстро сошел. Свежий ветер с гор оживил деревья, на их ветвях стали раскрываться почки, и воздух наполнился запахом молодых листьев. Вскоре из земли показалась трава.
Когда путешественники достигли аллеи, которая вела к башне городского совета, каштаны уже стояли в полном цвету. Улицы Штерненталя были по-прежнему пусты, никто из волшебников не пожелал выйти из дому, чтобы полюбоваться на это чудо. Впрочем, как уже убедились путешественники, это чудо было лишь иллюзией, красивой ширмой, за которой вершились здесь темные дела. Здесь все было не таким, каким казалось на первый взгляд, в Штернентале ничему нельзя было доверять.
И все же серафима собиралась отправиться к Годрику, рассказать ему о том, что путники узнали ночью, и просить, а если понадобится, то и требовать у него помощи. Вампирша тоже не доверяла Годрику, но одновременно не видела иного выхода — она хорошо понимала, что в одиночку они едва ли смогут помешать секте Саккары открыть врата ада и выпустить на свободу древних демонов Хаоса.
И все же в глубине души Зара предпочитала никому не доверять, надеяться только на себя и все время быть настороже.
В нижнем зале башни Джэйл обратилась к вампирше:
— Если не возражаешь, говорить буду я. Мне кажется, дипломатией мы достигнем большего, чем с помощью насилия.
Зара захлопала глазами с самым невинным видом. «Насилие? Какое насилие? Насилие и я — две вещи несовместимые» — было написано на ее лице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});