- Пустите меня! - вдруг закричал он, бросаясь к дверям. - Полдень миновал, и я должен идти! Пустите же!
Он бился в наших руках, но силы его слабели, мускулы его дрябли с каждой секундой, голос срывался, хрипел.
- Я должен попасть в Хранилище! - бормотал он, вращая безумными глазами. - Пустите... Я не хочу...
Это было омерзительное зрелище. В припадке ярости он схватился за голову, и длинные пряди мгновенно поседевших волос стали отделяться от черепа, оставляя голые места, желто отсвечивающие стариковской кожей. Нос его скрючился, щеки ввалились, руки тряслись...
- Неужели ничего нельзя сделать? - пробормотал Старший. Тал покачал головой.
- Он обречен. Его поддерживала только каждодневная порция чужой жизни.
Тем временем силы совсем оставили Императора. Он опустился на пол. Теперь это был страшный, полубезумный старик, который разваливался на наших глазах.
- Не хочу, не хочу, не хочу... - бессвязно бормотал он еще несколько минут, потом скрючился в углу комнаты и затих. Какое-то время его костлявые пальцы еще шевелились, словно пытаясь остановить уходящую жизнь, потом замерли, а остекленевшие глаза уставились в потолок.
Тал снял со стола расшитую жемчугом скатерть и накрыл ею тело.
В это время открылась дверь и вошел Гун.
41
При виде этого человека былая неприязнь снова вспыхнула в моей душе.
- Этот человек - предатель! - закричал я вне себя. - Это он выдал А ищейкам Императора! Арестуйте его!
Гун не обратил никакого внимания на мой крик. Он смотрел на покрытое скатертью тело того, кто совсем недавно был владыкой страны.
- Вы убили его? - спросил он. - Правильно! Собаке - собачья смерть!
На его лице была брезгливая мина, но мне почему-то подалось, что в его словах прозвучало облегчение. Можно было подумать, он боялся увидеть Императора живым.
- Гун - предатель! - повторил я. - Лин Эст сознался, что это Гун выдал А!
- Лин Эст - клеветник и убийца, - спокойно возразил Гун. - В свободное время он развлекался тем, что отрубал головы осужденным. Ни одному его слову верить нельзя.
- Клянусь именем моего сына, что Лин Эст сказал правду. Допросите его.
- Я хотел узнать у него, где спрятана А, - сказал Гун. - Но когда я снял с него наручники, он набросился на меня и едва не задушил. Мне пришлось убить его.
Лицо Старшего нахмурилось.
- Прошу всех пойти со мной! - сказал он. Дверь карцера была открыта. Мы вошли внутрь. Лин Эст лежал на полу в луже крови. Тал присел рядом на корточки.
- Да, мертв, - сказал он. - Удар попал прямо в сердце.
Я смотрел на труп Лин Эста с двойственным чувством. Безусловно, этот негодяй заслуживал смерти. Но сейчас я жалел о том, что он умер и уже не сможет разоблачить Гуна. И еще меня тревожило что-то странное в положении трупа, но это впечатление было зыбко и расплывчато. Я никак не мог понять, что беспокоит меня.
Мы вышли из карцера, жмурясь от ослепительного света солнца.
- Эту историю мы расследуем со всей тщательностью, - сказал Старший. А сейчас прошу всех по местам. Скоро мы начинаем атаку Хранилища. Тир Асе, ты согласен возглавить штурмовой отряд?
- Хранилище... - горестно вымолвил я. - Что даст нам оно? Император умер, унеся с собой тайну оживления. Как я скажу сыну, что все его муки были напрасны!
- Способ оживления известен во многих странах, - возразил Тал. - Мы обратимся к ученым. Весь мир придет к нам на помощь.
В это время в конце коридора раздался шум. Несколько стражей бежали нам навстречу.
- Мы нашли невесту Императора! - крикнул один из них, подбегая.
Радость, вспыхнувшая в моем сердце при этих словах, была так велика, что я почти не обратил внимания на то, как изменился в лице Гун.
- Моя дорогая дочь! - воскликнул я. - Где она? Я хочу ее видеть!
Я спешил за стражем, охваченный волнением. Увы, радость моя была недолгой.
А сидела в роскошных одеждах, окруженная солдатами и стражами. Ее лицо было бледно, глаза тусклы, она держалась неестественно прямо. Я кинулся к ней, чтобы обнять ее, но она даже не посмотрела в мою сторону. Ее губы шевелились, и, прислушавшись, я понял, что она говорит об Императоре.
- О мой возлюбленный Повелитель, более прекрасный, чем Солнце! шептала она. - Подари мне лазурный взгляд, и я стану дождем, чтобы напоить твои розы, я стану ветром, освежающим тебя в полуденный зной, или прозрачным родником, омывающим ноги твои...
Напрасно я звал ее, тряс за плечи, гладил ее милые тонкие руки - она не видела и не слышала ничего, она говорила только об Императоре!
- О, кровавый изверг! - простонал я, заламывая руки. - Воистину нет границ твоим злодеяниям! Зачем ты умер, проклятый тиран, вампир, вурдалак, зачем не могу я задушить тебя вот этими руками!
Тал отодвинул меня в сторону.
- Не печалься, Тир Асе, - сказал он. - Мы знаем, как снять с А чары Императора. Через три сеанса она снова станет прежней милой А и будет любить твоего сына, как и прежде.
Он что-то делал около А, но я не видел и не слышал его. Я смотрел на свои все еще опухшие от наручников кисти рук. Как я не понял сразу!
- Где Гун? - спросил я. - Он только что был здесь!
- Да, он шел с нами, - кивнул Тал. - Но в чем дело?
- Его надо немедленно схватить! Он убил Лин Эста преднамеренно. У меня есть доказательства. Ищите его!
По приказу Старшего стражи бросились искать Гуна. Но он исчез.
- Охраняйте А как можно лучше, - сказал я. - Иначе Гун убьет ее - ведь только она может разоблачить его. Гун выдал девушку агентам Тайной Канцелярии и был уверен, что казнят, однако ее спасла от смерти необычайная красота, и на стала недосягаемой для него. Но теперь он во что бы то ни стало постарается убить ее, как убил Лин Эста и как убил бы Императора, если бы тот не скончался сам.
Старший распорядился отправить девушку в госпиталь под усиленной охраной. Безучастная, покорная А послушно встала и ушла вместе со стражами и Талом, продолжая шептать слова любви к Императору. Мое сердце обливалось кровью при виде этого душераздирающего зрелища.
- Скоро штурм, - сказал Старший. - Нам пора.
Мы вышли, но едва отошли от двери на несколько шагов, как за нашими спинами раздался взрыв. Оглушенные, мы попадали на пол. Сорванная дверь висела на одной петле, из комнаты, в которой мы только что находились, валил густой дым. К счастью, никто не пострадал.
- Это Гун, - уверенно сказал я. - Он не успокоится, пока не прикончит А и всех нас заодно. Сейчас он опоздал на полминуты, но кто знает, опоздает ли он в следующий раз?
- Доказательства! - сказал Старший. - Мне нужны доказательства.
- Посмотри на мои руки. - Я показал ему свои опухшие кисти. - Я до сих пор с трудом владею ими. А Лин Эст был гораздо крупнее меня. После суток, проведенных в наручниках, он не смог бы напасть на Гуна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});