— Это безумие. — Сэм покачала головой.
— Безумие — погибнуть здесь и сейчас вдвоем. — Спокойно возразил он. Вода едва до половины заполнила резервуар, когда ее поток прекратился. — Ничего, этого должно хватить. — Мрачно заметил Дориан. — Залазь.
Сэм послушно залезла в воду, а по щекам ее текли слезы.
— Пожалуйста, — шептала она.
Он смотрел на нее грустно и снисходительно, как на ребенка. Потом положил руку на плечо и надавил вниз, так, чтобы она вся погрузилась в воду. Сэм вынырнула из воды и закашлялась, сделав глубокий вдох. Дышать становилось все труднее.
— Дыши, — Дориан протянул ей трубку, которая другим концом уходила к двери, и очередным мягким настойчивым движением погрузил ее под воду. Сэм смотрела с другой стороны мира на его размытые контуры, и ее слезы смешивались с водой, а вдохи и выдохи перемежались судорожными сглатываниями. Она смотрела на него, пока все сверху не залило красным.
— Доложите обстановку, Стивенсон, — румяный лейтенант был явно доволен собой, рассматривая взмывающие в небо языки пламени.
— Никто из людей не пострадал, сэр, все были выведены наружу.
Лейтенант кивнул.
— А это… отродье жарится сейчас под тоннами горящего здания. — Закончил рядовой.
— Все выходы надежно заблокированы?
— Так точно, сэр. Задний выход дополнительно заложен и заблокирован. Объект оцеплен по периметру.
— Отлично, Стивенсон. — Улыбнулся лейтенант. Теперь они вдвоем смотрели на пожарище с гордостью и священным трепетом в глазах.
Рядовой, оставленный на всякий случай возле заднего выхода, пошатнулся. То ли от дыма, то ли от высокой температуры, ему стало нехорошо и закружилась голова. Осторожно, медленно дыша и вытянув руки в стороны, как слепой, он пошел в сторону от пожара к свежему воздуху. «Что уже тут, черт, может случиться», — подумал он, — «а у меня точно отравление дымом. Дышать-дышать, срочно дышать».
Как только он удалился от здания за пределы дымовой завесы, неясная тень скользнула к задней двери, и к грохоту падающих и плавящихся конструкций, и шипению добавились звуки разгребаемого завала.
Глава 18
— Дориан, — Сэм стонала, а горячие огненные существа с языками пламени вместо рук хватали ее за руки, за плечи, лизали лицо. Это было так больно, так мучительно. Всем своим существом она жаждала прикоснуться к чему-то холодному, ледяному. Ей рисовался стоящий невдалеке холодный Дориан, и она все никак не могла дотянуться до него, коснуться рукой, а ведь знала, что это принесет ей неимоверное облегчение. Она звала его, но он не двигался с места ни на шаг, а подлые существа не пускали ее. Она лежала и не могла пошевелиться. «Быть может это ад», — подумала она, — «и я в нем законно». Затем рука ее коснулась чего-то холодного, потом губы, и в рот полилась живительная влага, такая прекрасная, соленая и холодная. Сэм жадно глотала ее, словно пила саму жизнь. Потом влагу отняли, но она уже чувствовала себя значительно лучше, ожившей, посвежевшей, и открыла глаза. Ей не сразу удалось сфокусироваться на лице над ней, но вскоре она узнала его:
— Чарльз?
— Да, Сэм. С возвращением. — Он зажимал правой рукой запястье левой, из-под пальцев проступала кровь.
— Я пила твою кровь? — Сэм была в ужасе.
— Я понимаю, что у нее, очевидно, не такой изысканный вкус, как у Дориана. — Произнес Чарльз. — Но все-таки я твой должник.
— Что случилось? — Сэм часто моргала, пытаясь восстановить в памяти произошедшее с момента начала пожара.
— ПДВ подожгло «Дохлую кошку», закрыв вас внутри. — Безликим голосом ответил Чарльз, словно зачитывал информационную сводку.
— Это я помню, — хрипло проговорила Сэм. — Но что было потом?
— Я разобрал завал и зашел через заднюю дверь, — сказал Чарльз. — Внутри не осталось практически ничего, но потом я наткнулся на тебя. Ты была почти мертва.
— А Дориан?
— Его там не было.
— Это значит, что он выбрался? — с надеждой спросила она.
— Сэм, — Чарльз замолчал, качая головой, — я понимаю тебя, я виноват, но я не мог иначе.
— Он выбрался? — она словно не слышала его слов.
— Сэм, он не мог выбраться, я с трудом расчистил завал снаружи, а иначе эту дверь было не открыть, и когда я вошел, я и тебя-то там не надеялся найти.
Мысли с таким трудом ворочались в голове Сэм, что казалось скрежет от их движения должен раздаваться снаружи.
— Как ты узнал? — спросила Сэм.
И от этого вопроса лицо Чарльза сделалось еще мрачнее.
— Мне позвонил твой друг.
— Какой друг? — Сэм ничего не понимала.
— Майлз.
— Ты знаешь Майлза? Ах да, вы же знакомы по Центру… Но вы разве поддерживаете связь?
Чарльз молчал, опустив голову, то ли собираясь с мыслями, то ли вовсе не собираясь отвечать.
— Вы друзья? — неуверенно спросила Сэм.
— Сэм, тебе лучше сейчас отдохнуть, а потом мы поговорим, — раздосадовано отозвался Чарльз.
Но мозг Сэм продолжал напряженно думать, складывая и отметая варианты.
— Ты сдал нас Центру, — потрясенно произнесла она. — Ты — их информатор.
— Был. — Гримаса исказила всегда такое приятное и спокойное лицо Чарльза.
— Почему? — беспомощно проговорила Сэм, а глаза невольно наполнились слезами. Она почти физически ощутила сильную сжигающую боль между лопатками, как от удара в спину. — Почему?!
— Они взяли мою жену, — Чарльз нервно заходил по комнате. — Взяли ее в заложники. Я вынужден был делать все, что они скажут, чтобы спасти ее.
— Любой ценой? Ценой жизней других? — голос Сэм дрожал от боли и негодования.
— Любой. — Во взгляде Чарльза сверкнула сталь. И в этот момент Сэм поняла, что именно в нем казалось ей странным, чужим и необъяснимым. Несмотря на то, что он испытывал некое чувство вины за содеянное, он считал, что поступил правильно.
— Мы столько времени были с тобой вместе, — прошептала Сэм. — Я верила тебе. Ты был единственным моим другом.
— Я спас тебя. — Отчеканил он.
— А Дориан?
— Ему просто не повезло.
— Просто не повезло… — руки Сэм сами сжались в кулаки, и так и чесались двинуть по этой холеной морде, так, чтобы она превратилась в кровавое месиво. Или выпустить из него жизнь, как она уже не один раз проделывала с другими. Но то ли слабость после всего перенесенного ею, то ли то, что в глубине души она так и не могла поверить в подлость Чарльза, не позволяло силе пробудиться, тьма была вне досягаемости. — Подлец, — прошептала она, закрыла глаза, а тело ее затряслось от беззвучных рыданий.