– Да, Никос, я люблю тебя.
Серена торопливо поправляла платье, скрывая роскошное тело, всего пару минут назад подарившее ему истинное наслаждение.
– Просто ты не понимаешь, что такое любовь. Не понимаешь ее разрушительной силы и той беспомощности, что идет с ней рука об руку.
– Так нечестно, – вскакивая с постели, зло выдохнула Серена.
– Серена, ты выросла в благополучной семье и испытала лишь одну сторону любви. – Мать Никоса, бывшая наполовину англичанкой, однажды эгоистично все бросила и ушла. А теперь он собирается жениться на чистокровной англичанке. Так неужели она все-таки тоже уйдет? Лишит их ребенка любви так же, как когда-то лишили его самого? Может, именно поэтому он до сих пор сомневается и не может толком ни на что решиться?
– Ничего ты о моем детстве не знаешь.
Слегка нахмурившись, Никос на несколько секунд замер, припоминая все, что знал о ее семье. А если отбросить досужие домыслы, знал он лишь то, что ее сестра отчаянно мечтает о ребенке. И именно поэтому Серена здесь и оказалась. Чтобы помочь сестре.
– Ты достаточно близка с сестрой, чтобы знать, как сильно она стремится завести ребенка, и чтобы принять мое предложение ради денег на ее мечту.
– Я согласилась выйти за тебя из-за чувства вины. Потому что Сэлли годами стремилась завести ребенка, а я случайно зачала его с первого раза. Как мне было жить с этой мыслью?
– Так ты согласилась выйти за меня лишь ради сестры?
– Да.
Так она действительно никогда не хотела создавать с ним семью и растить ребенка? Тогда зачем ей вообще понадобилось возвращаться в Грецию и лично все ему сообщать?
– Ты с самого начала все это спланировала, так?
– О чем ты? У меня вообще никаких планов не было, просто я хотела лично сказать рыбаку, за которого тебя принимала, что он скоро станет отцом. И я ничего от него не ждала, и уж тем более денег. Но оказалось, что он мне врал.
– И стоило тебе только узнать, кто я такой на самом деле, как ты сразу же передумала и согласилась выйти за меня замуж?
Буквально видя, как все ее мечты о совместном будущем тают в воздухе, Серена нахмурилась.
– Ты серьезно?
– Черт, Серена, не принимай меня за дурака. С той ночи на берегу, когда мы зачали ребенка, ты только и думала о том, как извлечь из сложившегося положения побольше выгоды.
– Ошибаешься. Но какая же я все-таки дура… И как я могла хоть на секунду поверить, что у нас все получится? Ты шантажом вынудил меня остаться, отлично понимая, что я не могу вернуться домой и объявить сестре, что беременна, но, не моргнув и глазом, лишила ее последней возможности самой стать матерью. Ты отвратительно со мной обошелся, и я так больше не могу.
Не давая ему возможности ответить, Серена встала и вышла из комнаты, а Никос остался в спальне, отлично понимая, что никуда она посреди ночи не денется. Наверное, так даже лучше. Пусть немного отдохнет и успокоится, а завтра они что-нибудь придумают. Жениться они обязаны, а там видно будет. Возможно, он даже сможет разделить свою жизнь между Лондоном и Афинами, если такова цена, что ему придется заплатить за настоящие отношения с ребенком. Потому что ребенок – это все, что его теперь интересует.
Был бы сейчас день, она ушла бы, не раздумывая, но ночью ей не оставалось ничего иного, кроме как в одиночестве свернуться калачиком на диване в полумраке гостиной, вспоминая, как ее признание в любви подействовало на Никоса не хуже ушата холодной воды.
Никак не отреагировав на тихие шаги, она неподвижно пролежала еще пару минут, но, не в силах больше выносить его молчаливого присутствия, все-таки обернулась и, чувствуя, что дрожит, обняла себя за плечи.
– Чего ты хочешь? – спросила она тихо, слишком устав, чтобы о чем-то сейчас спорить. Но это уже и не важно. Ей нужно продержаться совсем немного, а потом она наконец-то окажется дома и сможет вволю выплакаться.
Но как же больно сознавать, что он думает, что она готова использовать ребенка в качестве рычага, чтобы добиться от него желаемого, тогда как он сам с первого же дня именно этим и занимался. В отличие от нее. Сперва бессовестная ложь, а потом чудовищные условия, не оставляющие выбора… Но что же ему довелось пережить, раз он стал так жесток?
– Серена, я хочу этого ребенка, – объявил он, становясь прямо перед ней. – Но тебе не следовало использовать его в качестве инструмента, чтобы чего-либо от меня добиться. Это мой ребенок, и я буду его отцом без каких-либо сделок.
Сколько же в этих словах холода и льда… И как ей только могло в голову прийти, что ее любви будет достаточно? Да и была ли эта любовь или только привиделась?
– Ты просто не представляешь, как мне жаль, что я слишком поздно обнаружила, что на самом деле ты бессердечный и безжалостный бизнесмен. Иначе бы не стала возвращаться. Ты с самого начала врал и оказался совсем не таким, как я тебя представляла. А того рыбака на самом деле вообще не существует, верно, Никос? Он был лишь тем, кем ты хотел, чтобы я тебя считала. Это был всего лишь способ меня соблазнить.
Наконец подняв глаза, она поймала на себе ледяной взгляд и почувствовала, что, несмотря на теплую ночь, снова дрожит. Он ее соблазнил, обманул, а теперь пытается навязывать условия той жизни, что они случайно создали.
– А что мне еще оставалось? Ты – журналистка. Так неужели я должен был во всех подробностях рассказать свою жизнь, а потом следить, как меня заочно разбирают по косточкам в первых попавшихся журналах, смакуя свежие сплетни и новые подробности?
– Не думаю, что мои страноведческие статьи имеют к тебе хоть какое-то отношение. Но чего ты так боишься? Что пытаешься скрыть? Неужели такому влиятельному бизнесмену сложно понять их интерес? Тем более сейчас, когда ты только что совершил крупную сделку?
– Ничего я не боюсь. – Никос прищурился. – Просто не хочу, чтобы на каждом углу обсуждали мою личную жизнь.
– Ты говоришь о своей матери?
– Открыто объявив о своем прошлом, я автоматически верну ее в свою жизнь, а я этого не хочу, несмотря на все ее попытки.
– Но почему ты так упорно ее избегаешь? Она же твоя мать!
– Она лишилась каких-либо материнских прав, когда ушла.
– Ладно, живи как знаешь, а я так не могу.
Несколько секунд Никос пристально разглядывал ее ледяными глазами.
– Думаю, тебе пора уже кое-что уяснить. Мои решения не обсуждаются.
Удивленно моргнув, Серена прикрыла глаза, а потом постаралась снова сосредоточиться на Никосе, окончательно понимая, что тот человек, которого она полюбила всем сердцем, вообще никогда не существовал. Так же как и тот мужчина, что страстно ласкал ее ночи напролет всю эту неделю. А был лишь холодный бессердечный делец, что сейчас стоял рядом с ней.