— Обещаете, что не будете подвергать себя риску, и не выйдете за пределы территории?
Помолчав пару мгновений, она ответила:
— Да.
— Вот и хорошо, — Сет сдержал вздох, — в таком случае, позвольте покинуть вас. Если проголодаетесь, на кухне есть еда, но там вы, наверное, и сами разберетесь.
— Я не голодна, — не очень весело ответила демоница.
— Ну, когда захотите, — Сет смог заставить себя улыбнуться, и только он знал, каких трудов ему это стоило, — скоро увидимся.
Он уже собирался выйти, когда она схватила его за руку.
— Я хотела сказать…, - начала она, но вдруг замолчала, глядя ему прямо в глаза.
— Да?
— Я хотела сказать вам большое спасибо, — негромко произнесла Гибеллина и, привстав на цыпочки, неуклюже поцеловала его в щеку.
Сет замер, чувствуя, как бешено заколотилось его сердце. Ему с трудом удалось не выдать своего волнения. Взяв в руки ее узкую кисть, он несильно пожал ее и произнес:
— Все будет хорошо…, Лина….
Глава шестая
…Выйдя из калитки, и увидев стоящий в стороне экипаж, Сет огляделся по сторонам, и зашагал к нему. Заметив его задумчивый вид, Посмертный молча открыл перед Сетом дверцу экипажа и, дождавшись, пока Сет поднимется по ступенькам, спросил:
— Все нормально, шеф?
— Да, — Сет посмотрел на него, — все хорошо.
— Куда мы сейчас?
— В клинику Ксафана.
— К этому живодеру, мать его?! — Радостно выругался Посмертный.
— Он лекарь, а не живодер, — исправил его Сет.
— Как же, лекарь, — недоверчиво сказал Посмертный, — все лекари дерут по живому, оттого и живодеры, мать их.
Сет посмотрел на него и, не выдержав, засмеялся.
— Ладно, поехали. И вот еще что…, - он замолчал, глядя на Посмертного.
— Да, шеф.
— Спасибо, — сказал Сет, глядя в глаза «обращенному».
— Мне?! — Удивленно спросил Посмертный и, увидев утвердительный кивок, продолжил, — А мне-то за что?
— За то, что ни разу не выругался, — Сет усмехнулся, — Тяжело, наверное, было молчать?
— А-аа, — весело протянул Посмертный, — так я ж вообще ничего не говорил! Оттого и не ругался! Ведь я когда ругаюсь?
— Когда?
— Когда разговариваю, — деловито пояснил Посмертный, — а если молчать, так никто и не услышит, как я это делаю, — вздохнув, он быстро проговорил, — эх, жизня моя.
Сет махнул рукой.
— Ладно, поехали, философ. Время не ждет.
— Это да, это верно, — ответил Посмертный, ловко взбираясь на козлы.
В переднее окошко Сет увидел, как взяв поводья одной рукой, Посмертный щелкнул хлыстом, и в ту же секунду на всю улицу прозвучало «посмертное»:
— Ну, милые, пошли, мать вашу! Следующая остановка — больница…!
…Всю дорогу до клиники Сет пребывал в глубокой задумчивости. Но думал не о работе, а о Гибеллине, занявшей центральное место в его мыслях. Сет не понимал, почему эта демоница так волнует его — за всю жизнь ни одна женщина, (кроме его матери, но там было совсем другое!) не вызывала в нем столько чувств и эмоций, сколько он испытал этой ночью, проведя с Гибеллиной, в общей сложности, немногим больше часа. Внезапно вспомнив о Прозерпине, Сет ощутил что-то похожее на угрызение совести — за всеми этими делами, он совсем позабыл о ней. Но, странное дело, ему почему-то совсем не хотелось сейчас встречаться с этой красивой, но взбалмошной и совершенно неуправляемой демоницей, которая наверняка разъярится, узнав, что отпуск на берегу Живого моря откладывается на неопределенный срок. Сет даже поморщился, представив ее капризное выражение лица, и предположив, какие слова он услышит от «оскорбленной, как всегда, в лучших чувствах» Прозерпины.
Мысль о ней слегка подпортила настроение. Сет попытался, было настроиться на рабочий ритм и, на удивление легко откинув неприятные мысли, подумал о герцоге Агваресе и упомянутых им пророчествах. Что-то в них такое было, но Сет никак не мог понять, что именно из услышанного в замке герцога не дает ему покоя. Вспомнив разговор с герцогом, Сет вновь, как в замке ощутил смутное беспокойство, так и не поняв, что является его источником. Пророчества, разговоры о последней ночи, когда, по словам герцога, падут охраняющие границы печати, и легионы крылатых Серафимов ворвутся в Хад — все это казалось ему чем-то вроде сказки, которую читают детям перед сном, и не более того. Но тот разговор, помимо сомнений в виновности Гибеллины оставил смутное ощущение недосказанности, и это немного беспокоило Сета.
Подобное же ощущение осталось и после разговора с директором Саргатанасом, но это было делом, можно сказать, привычным и обыденным. Вечно участвующий в каких-то подозрительно тайных делах, директор скрытничал практически всегда, не считая нужным посвящать подчиненных не то что в свои планы, а порой и в детали дел, которые они вели. Сет помнил, как взбесился однажды Велиар, едва не угодивший в смертельную ловушку лишь потому, что Саргатанас не счел нужным сказать ему, что грешник, за которым следил Велиар, обладает знанием страшного, запрещенного еще самим Денницом магии Хаоса…
— Тпру-уу, милые! — Послышался окрик Посмертного.
Выглянув в окошко, Сет увидел, что они стоят возле длинной, ведущей к входу в клинику лестницы. Экипаж качнулся, и Сет увидел довольную физиономию открывшего дверцу Посмертного.
— Прибыли, шеф! Вон лазарет-то! — Проорал Посмертный, почему-то не прибавив свою любимую присказку про чью-то мать, что было даже подозрительно.
С удивлением посмотрев на него, Сет выбрался из экипажа.
— Вона, экипаж Велиара стоит, — Посмертный вытянул руку, указывая на стоящую неподалеку карету, запряженную четверкой гнедых.
— Хорошо, — произнес Сет и, повернувшись к Посмертному, сказал, — подожди меня здесь.
— Шеф, а это, мне бы пожрать чего-нибудь на хрен! — Виновато сказал Посмертный, — А то со вчерамши не жрамши! Так и помереть недолго.
— Ну, тебе это уже не грозит, — усмехнулся Сет, — ладно, полчаса хватит?
— Ну, блин, я за полчаса так наемся, что меня потом и не поднять! — Радостно ухмыльнулся Посмертный…
* * *
…Велиар встретил Сета в широком холле клиники Ксафана. Увидев начальника, он резво поднялся с истертого за века кресла и, загадочно улыбаясь, пошел ему навстречу.
— Сет Плутонович, наконец-то! — Велиар приблизился к Сету и, посмотрев на стоявших у входа демонов-охранников, негромко проговорил, — Я уж беспокоиться начал.
— Ты узнал? — Спросил Сет.
— Этот Надгробный оказался крепким орешком, и ничего не стал говорить. Зато другого было не остановить, хотя еле разобрал, что он бормочет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});