Я скрестила руки и покачала головой.
— Не думаю, что задержусь надолго, — слова прозвучали намного грустнее, чем мне бы того хотелось.
— Ты всегда можешь отложить звонок на завтра, — сказал он. В его ониксовых глазах плескался голод.
— Могу, но…
— Но не станешь, — понимающе договорил он.
Меня напрягает то, как хорошо он стал меня понимать. Когда, чёрт возьми, это успело произойти?
— Пойду поищу одеяло, — сказал он, подмигнув, и развернулся. — Даю тебе немного уединения, как порядочный человек, — бросил он через плечо, выходя из комнаты.
Я рассеянно улыбнулась, глядя на место, где он только что был. Не знаю точно, когда это произошло, но наши отношения с Домиником сильно изменились… в них появилась некая лёгкость.
Выдернув себя из задумчивости, я взяла дрожащей рукой трубку, и ещё несколько секунд у меня ушло на то, чтобы включить грёбаный телефон.
Только один номер имел для меня значение — один человек, которому я хотела позвонить, но была парализована страхом. По правде говоря, я не была полностью уверена, что уже готова увидеть лицо Трейса, и уж тем более, что готова рассказать ему о том, что произошло между мной и Домиником в замке Энгеля. Это сильно ударит по нему — сломает его, — и мне больно осознавать, что я сделаю это своими руками. Часть меня хотела и дальше откладывать этот разговор, избегать его как можно дольше, но больше нельзя. Каждую минуту, что я трачу на свои сомнения, он проводит в тревоге за меня. Я не могу с ним так поступить.
Судорожно вдохнув, я набрала его номер.
— Алло? — ответил парень из моих счастливых снов.
Его голос как выстрел в самое сердце.
— Алло? — повторил он уже раздражённо. — Кто это?
Мой желудок закрутился в узел, пока его голос эхом звучал в моей голове, как воспоминание из детства. Как же я скучала по этому прекрасному баритону.
— Я кладу трубку, — предупредил он.
— Это я, Трейс, — мой голос прозвучал так тихо, что я не уверена, произнесла ли это вслух.
Пауза.
— Джемма? — также тихо спросил он, словно не мог поверить своим ушам. — Это правда ты?
Его голос был окрашен столькими эмоциями — неверие, страх, смятение… отчаяние. Я не знала, чем ответить, кроме как чувством вины и непреодолимым желанием сбежать.
— Джемма, ответь мне. Где ты? Ты ранена?
— Я в порядке, — наконец, отвечаю я. — Цела и невредима.
На другом конце слышится облегчённый выдох.
— Где ты была? Что… Что с тобой случилось?
Я хотела избавить его от тревог, ответить на все его вопросы, но не готова была погрузиться в это сейчас. Не вот так. Не по телефону.
— Энгель случился, Трейс. Но я в порядке. Всё уже кончено, — сказала я, надеясь, что его это хоть немного успокоит. Он снова замолчал на несколько секунд, его дыхание стало тяжёлым.
— Скажи мне, где ты сейчас, Джемма. Пожалуйста, мне нужно тебя увидеть.
Я не знала, как это преподнести мягче, поэтому просто выдала:
— Я у Доминика.
— У Доминика? — его тон мгновенно заледенел. — Почему? Что происходит?
— Мне некуда было пойти. Я не могу вернуться домой, пока не выясню, кому можно доверять, а кому — нет.
Ещё одна долгая пауза. Он явно пытался уложить в голове мои слова, пропитанные горечью.
— Почему ты не пришла ко мне? — боль в его голосе ни с чем не спутать. Это был удар в сердце, удар по нашим отношениям, какими они были до моего похищения.
— Я хотела, но… — я не хотела вот так просто излагать свои сомнения в отношении его отца. Говорить, что я подозреваю, что его папа и мой дядя причастны к тому, что случилось на вечеринке Тейлор. Это личный разговор. — Это долгая история, Трейс, но я расскажу тебе всё при встрече. Я просто… Я не могу сделать это по телефону.
— Ладно, Джемма, тогда давай встретимся, — молил он. — Я отвезу тебя, куда захочешь. Мне просто нужно тебя увидеть. Мне нужно лично убедиться, что с тобой всё в порядке.
Слёзы наполнили мои глаза на этих словах. Я слышала по голосу, как он хочет, как нуждается в том, чтобы увидеть меня. Как бы я ни боялась его реакции на случившееся между мной и Домиником, но мне тоже нужно было его увидеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Джемма? Ты меня ещё слышишь?
— Я в поместье Хантингтон.
— Никуда не уходи, — приказал он и повесил трубку.
Я положила телефон рядом и развернулась к камину. Страх скручивал мои внутренности, пока я представляла себе, каково это будет вновь оказаться в его объятьях. После всего, через что я прошла — всего, что я сделала, чтобы выжить, — я не уверена, имею ли ещё на это право. Не знаю, заслуживаю ли его теперь. Он воплощение всего хорошего, что есть в этом мире. Красота, свет, сила. А я живу во тьме.
Я разрушаю всё то хорошее, что есть в мире.
— Всё хорошо, любовь моя? — спросил Доминик. Он остановился в дверном проёме и облокотился плечом. Когда он стоял так, и огонь освещал его высокие скулы, он напомнил мне прекрасного ангела.
Светлого, как ни странно.
— Трейс едет сюда.
Он смотрел на меня, пока по моим щекам ручьём текли слёзы.
— Полагаю, это слёзы счастья?
Он подошёл ко мне и сел напротив меня, на угол кофейного столика. Я опустила лицо на ладони, чтобы он больше не видел, в каком я эмоциональном раздрае.
Он мягко убрал ладони от моего лица, не отрывая взгляда и не говоря ни слова.
— Тебе что, нравится видеть меня в слезах?
— Нет.
— Тогда перестань пялиться, Доминик! — я была не в настроении для его… его… что бы он там ни делал. — Мне и так стыдно.
— Здесь нечего стыдиться, любовь моя.
— Тебе легко говорить.
— Ты сделала то, что должна была, чтобы выжить. Его это не обрадует, но он поймёт.
Я вскинула голову, поражённая тем, что он знает, что меня тревожит.
— Как ты?..
— Мы связаны, ангел. Ты же не думала, что как только мы вернёмся домой, связь исчезнет? — он протянул руку и вытер слезу с моей щеки. — Он простит тебя.
Я покачала головой.
— Я только и делаю, что причиняю ему боль.
— Ты стоишь любых страданий.
— Не надо, Доминик, перестань.
Не хочу, чтобы меня утешали, прикасались, смотрели. Только не он. Моя жизнь и без того слишком запутана, не хватало мне ещё переживать о зарождающихся чувствах к нему. Я вновь спрятала лицо в ладонях. Как, чёрт побери, я расскажу Трейсу правду, если сама в ней не уверена?
— Мне больно видеть твои слёзы, ангел. Скажи, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше. Что бы ты хотела?
Я хочу, чтобы он перестал подбирать такие правильные слова.
— Ничего. Я в порядке, — отказываюсь от его предложения. — Правда. Всё хорошо.
Вдохнув немного воздуха, я вытерла щёки, в попытке собрать остатки самообладания.
Он взял меня за руку и секунду просто держал её.
— Ангел, я…
Слова Доминика были прерваны звуком распахнутой входной двери и тяжёлыми шагами. В считанные мгновения Трейс возник на пороге комнаты — со сведёнными бровями, поднимающейся и опускающейся на бешеной скорости грудью.
У меня перехватило дыхание.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но не мог выдавить ни звука. Вместо этого он просто смотрел на меня…
Потухшими глазами.
С разбитым сердцем.
ГЛАВА 18. ЗНАК БЕСЧЕСТЬЯ
Я подскочила с дивана, будто меня сейчас поймали на том, что я не должна была делать. Кто знает, может, я и вправду повела себя неправильно. Но, поднявшись, я застыла, не в силах пошевелиться. Ни одним пальцем. Я просто стояла и смотрела в пронзительно голубые глаза Трейса — глаза, которые сейчас полны боли и злости, — и в моей голове проносились миллион восхитительных мгновений с ним. Каждое подталкивало меня всё ближе и ближе к моменту истины. Эмоции закручивались в канат внутри меня, тянули к нему, но мои ноги, словно свинцовые, не сдвинулись ни на шаг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я бы сказал, что рад видеть вновь, Ромео, — начал Доминик, беря свой бокал и делая глоток. — Но это неправда.
Трейс не ответил. Он просто бросился на Доминика.