Читать интересную книгу Корсары глубин - Томас Ловелль

Оказалось, что из-за сильного давления на большой глубине морская вода, просачиваясь сквозь швы корпуса лодки, попала в серную кислоту аккумуляторной батареи. Соединение соленой воды с серной кислотой вызвало выделение хлорного газа. Если бы мы оставались в погруженном состоянии, то быстро бы задохнулись.

Ни одна смерть не может быть более мучительной, чем смерть от удушья. Появление хлора было старой опасностью кораблей, плавающих под водой, обычной причиной ужасных несчастий на заре развития подводных лодок.

«Продуть цистерны!» — с трудом крикнул командир. Никаких колебаний, никаких мыслей о крейсере там наверху. Все — за один только глоток свежего воздуха. Лучше быть расстрелянным и утонуть, нежели эта смерть в муках удушья.

«U-22» вырвалась на поверхность. Да, крейсер находился тут же, маяча во мгле. Ничего — мы все-таки открыли люки, чтобы в лодку мог ворваться желанный свежий воздух. Мы наполняли им свои легкие. Крейсер все еще находился вблизи лодки, не замечая нас. Под прикрытием густого тумана «U-22» ускользнула прочь от опасного противника».

Одним из первых специальных противолодочных средств в начале войны была сеть. Поскольку подводная лодка не могла тогда погружаться глубоко, больше двухсот футов, то большие стальные сети под водой определенно могли остановить ее и даже поймать. Узкие полосы воды можно было надежно закрыть этими противолодочными сетями. Таким образом защищались от лодок важные военные гавани и Английский канал, через который проходили британские линии военных коммуникаций. Вначале сети были просты, но впоследствии к ним привешивались бомбы, которые взрывались после соприкосновения лодки с сетью. Эти сети явились эффективным средством борьбы с подводными лодками и своевременно закрыли им проход через Английский канал.

Не один германский подводный корабль был пойман и погиб в стальных петлях от взрыва бомб. Но и против этого средства нашлось противоядие. Лодки новейших типов имели на носу большие ножи для прорезания сетей.

Помимо противолодочных сетей, английские Q-шипы были наиболее блестящим и драматическим оружием, использованным против корсаров глубин. Эти корабли, невинно выглядевшие, как. старые смешные галоши, имели тщательно укрытые мощные пушки и брали внезапностью своего нападения на ничего не подозревающую подводную лодку. Многие командиры лодок жестоко поплатились за свое беззаботное сближение с ними. Q-шипы достигли величайшего успеха в первые дни войны. Но уже через некоторое время командиры германских лодок стали столь осторожны в отношении судов-ловушек, что последние не имели больше существенных успехов.

В начале 1917 года появляется новое наиболее сильное оружие против подводной лодки — глубинная бомба. Какой эффект произвело ее применение на германских подводников, видно из рассказа командира Шписса.

«6 мая 1917 года я присутствовал на весьма интересном офицерском собрании. Офицеры флотилии подводных лодок собрались побеседовать с только что вернувшимся из похода командиром «U-49». Он рассказывал нам об одном новом испытании, встреченном им в своем последнем крейсерстве. Это отнюдь не была ленивая забавная болтовня на полубаке. Вопрос шел о новой опасности, которую нам предстояло преодолеть. «U-49» была забросана глубинными бомбами. До сих пор никто из нас еще не встречался с ними, и потому новость произвела огромную сенсацию. Чем больше мы думали над ней, тем меньше она нам нравилась.

Глубинная бомба представляет собою снаряд, начиненный двумястами фунтов взрывчатого вещества. В том месте, где подозревалось присутствие подводной лодки, неприятельский корабль сбрасывал за корму некоторое количество этих адских снарядов, установленных для взрыва на различных глубинах. Лодка под водой буквально засыпалась дождем из них. Если какая-нибудь бомба взрывалась достаточно близко от лодки, то она или топила ее или же вызывала течь в корпусе вследствие расхождения его швов и, таким образом, выводила лодку из строя.

Это было изобретение, которое вызывало у нас сильные переживания.

Несколькими днями позже я находился в море и маневрировал, выходя в торпедную атаку. Мимо меня проходил конвой грузовых транспортов, эскортируемый патрулем истребителей. Один из них был уж очень близко от меня, и я в конце концов отошел от него и выпустил торпеду. Промах! Затем потрясающий удар. Но это не была торпеда. Лодка яростно закачалась, свет сначала потух, затем зажегся.

«Глубинная бомба!» — воскликнул я, обращаясь к своему вахтенному офицеру.

Это был мой первый опыт, и он весьма испугал меня. Я был уверен, что мы затонем. Я не мог свободно вздохнуть, пока из всех отсеков не поступили донесения о том, что лодка осталась непроницаема.

Еще один взрыв, но уже в стороне. Вы можете быть уверены в том, что мы уходили от конвоя настолько быстро, насколько могли. Эсминец увидел след торпеды и пошел на нас в атаку, чтобы дать нам попробовать вкус нового лекарства, составленного для нас неприятелем. И вкус этого лекарства мне не понравился.

Другие командиры германских лодок полностью присоединились к Шписсу в его отношении к глубинным бомбам. Водная поверхность океана была непроницаемой броней для лодки против артиллерийского огня, но эта броня не спасала ее от опасных глубинных бомб. Прицеливание ими совершалось с помощью различных признаков, указывавших на присутствие подводной лодки, как-то: вид перископа, воздушные пузыри от выстрела торпедой, след торпеды, потеки масла на поверхности, оставляемые текущими топливными цистернами, и так далее. Затем появились выслушивающие средства, именуемые гидрофонами, благодаря которым присутствие подводной лодки могло быть обнаружено на значительном расстоянии.

Создание нового противолодочного оружия вызвало появление специальных кораблей, которые действовали против подводных лодок. Громадные флотилии истребителей и специальных охотников за лодками, а также патрульных сил, от яхт до траулеров включительно, покрыли почти все море. Самолеты и дирижабли тоже были привлечены для розысков подводных лодок, для донесения о них и атаки их глубинными бомбами. Большинство коммерческих судов плавало вооруженными наподобие вспомогательных крейсеров, имея мощную артиллерию с тренированной военной командой. Когда лодка производила артиллерийскую атаку на грузовой транспорт или лайнер, то ей зачастую приходилось сталкиваться с энергичным отпором.

Командир Копхамель рассказывал мне о мелодраматическом артиллерийском сражении его лодки с одним из вооруженных пароходов, которое произошло во время его похода на «U-151» из Германии к западному берегу Африки осенью 1917 года.

По прошествии полутора месяцев после своего выхода в море, «U-151» заметила вблизи африканского берега пароход. Выстрел под нос парохода и выстрел в ответ. Атакованный корабль изменил свой курс и дал самый полный ход, стреляя по лодке из своего кормового орудия. Он шел быстро, но подводный крейсер все-таки догнал его. А затем последовало длительное упорное сражение. Снаряды с лодки кучно падали вокруг бегущего корабля; однако, никаких признаков сдачи не было видно. Дистанция боя была велика, но, наконец, «U-151» добилась частого попадания. Один из снарядов взорвался на кормовой палубе парохода прямо посредине большого погреба боезапасов для кормового орудия. Начался пожар, и по мере развития огня снаряды в погребе начали взрываться. Они взрывались один за другим, подобно гигантским фейерверочным хлопушкам, и разлетались над водою.

Команда парохода прекратила сражение и в суматохе бросилась в спасательные шлюпки. Никто из тех, кто знал истинное положение вещей на пароходе, не стал бы их порицать. Они гребли на шлюпках с безумным отчаянием. Тем временем наша лодка уже подходила к пароходу на близкое расстояние.

«Все, что нам оставалось делать», — говорит Копхамель, — это подойти к кораблю на дистанцию прямого выстрела и выпустить пару снарядов в его ватерлинию. Однако, на борту парохода все еще пылал пожар. Снаряды продолжали свистеть над морем то здесь, то там, и в этом заключалось наше счастье, потому что если бы мы рискнули подойти поближе, то какой-нибудь из них мог попасть в нас.

Не стоит пытать счастья, сказал я себе, останемся здесь и расстреляем его с безопасной дистанции. Это было одно из удачнейших решений, когда-либо сделанных мною.

«U-151» заняла удобную позицию, и началось спокойное занимательное ведение артиллерийской стрельбы. Один из наших снарядов попал в пароход прямо посредине.

В этот момент я решил, что настал конец света. Наши барабанные перепонки чуть не лопнули. На том месте, где только что находился пароход, теперь стояло громадное облако дыма. Небо потемнело, и воздух кругом стал пасмурным и серым. На нас налетел град обломков. Через несколько секунд палуба была покрыта мельчайшими обломками и не было места, где можно было бы коснуться рукой, не тронув их. Однако, этот дождь не был для нас опасен. Все куски были очень малы, так силен был взрыв.