— Вы же сами сказали, что Редли повел себя глупо. Так что у него вряд ли было что-то за душой, кроме алчных интересов.
— Так или иначе, но он был в сговоре с бандитами, а я нет. Рано или поздно они поймут, что я для них не опасен, и забудут обо мне.
Дастин слушал Ника и одновременно разглядывал его жесткий профиль.
— Вы сами не верите в то, что говорите.
— Я вынужден в это верить. Ради Ники, — ответил Ник, повернувшись лицом к Дастину. Взгляд его был мрачен. — С тех пор как неделю назад я покинул Ньюмаркет, меня не оставляет чувство ярости. Только сегодня, проведя вместе с Ники несколько спокойных часов, я обрел возможность подумать спокойно. Проблема заключается в том, что, если я проигнорирую угрозы этих ублюдков, я поставлю под угрозу жизнь Ники. Если они причинят ей зло… — Голос Ника сорвался. — Я этого не вынесу. А если они убьют меня, с кем останется Ники? Поэтому я пришел к заключению, что изображать героя — значит поступать безрассудно. Я должен выждать. Время — моя единственная надежда.
— Вы сами себя обманываете, — возразил Дастин. — И прекрасно это понимаете. Поступая подобный образом, вы не только не защищаете Николь, но и подвергаете ее еще большей опасности. Преследовать этих людей равносильно самоубийству. Но они не намерены отказываться от своего плана, Олдридж. До тех пор, пока не отыщут вас. Так что ожидание — не решение проблемы. Разоблачение — да!
— Разоблачение? — повторил Ник. — Вы полагаете, что я, сидя здесь, могу собрать какие-то факты?
— Нет. Но ведь это вы скрываетесь, а я нет.
Ник долгим взглядом посмотрел в лицо Дастину:
— Для кого вы это делаете? Для вашего племянника или для Ники?
— Для обоих. И для всех тех, кто не желает превращать скаковую дорожку в кормушку для подонков, — ответил Дастин, нахмурившись. — Ясно, что мы имеем дело с целой системой. Она обширна и жестока, но в ней должны быть слабые места. Понятно, что те негодяи действуют не от себя. Кто же их инструктирует, направляет только на определенные состязания, как это случилось в прошлом сентябре?
— И направляет с успехом, — отозвался Ник. — Вы действительно хотите действовать, милорд?
Дастин лишь коротко кивнул. Ник продолжил:
— Ну, раз уж вы решили попытаться остановить этих людей, вам нужна помощь, и я готов вам помогать, хоть и нахожусь в заключении. Я знаю нескольких жокеев, которые участвуют в этой системе. Один из них выступал от имени маркиза Тайрхема.
— Кто же?
— Альбертс.
Дастин задохнулся от гнева.
— Так вот, оказывается, в чем дело! Значит, мои предположения о его способностях были верны?
— Да, милорд. На самом деле Альбертс — превосходный жокей. Но он к тому же и жаден до крайности. Ведь за проигрыш в осенних скачках он получил не одну тысячу фунтов. И он не один такой. Я могу назвать вам состязания, и якобы несчастные случаи, и имена тех, кто был вовлечен во все это.
— И никто не пытался их остановить?
— В прошлом сентябре мы попытались положить этому конец. Но тут был убит Редли, и нам пришлось поостыть.
— Полагаю, ваш друг Салливан был заодно с вами?
— Ники говорила вам о Салли? — приподнял брови Ник.
— Она лишь сказала, что Салливан ваш лучший друг и что это он надоумил вас скрыться.
— Мало того, он отдал нам все до последнего фунта, чтобы мы могли как-то существовать.
— Я лично верну ему деньги.
— Вы намерены с ним встретиться?
— Да. Он единственный человек, не считая меня и Николь, кто знает о вас всю правду. К тому же он не только ваш друг, но и свой среди жокеев. Он гораздо лучше меня знает положение дел. Надеюсь, он сможет чем-то помочь.
Ник задумался над предложением Дастина.
— А что, если эти мерзавцы за вами следят? Они узнают, что вы встречались с Салли. Я не хочу ставить его под удар.
— Олдридж, — сказал Дастин размеренным тоном, — неужели вы думаете, что они уже не связали с ним ваше исчезновение, принимая в расчет вашу многолетнюю дружбу?
— Вы правы. — Ник устало потер виски, подошел к небольшому письменному столу и взял лист бумаги. — Салли живет в Суффолке, — сказал он, записывая адрес. — Вот. По крайней мере, милорд, у вас будет возможность сказать ему, что у нас с Ники все в порядке. Я не осмелюсь связаться с ним лично.
— Завтра утром я отправляюсь в Суффолк, — сказал Дастин, пряча бумагу в карман. — На обратном пути я увижусь с виконтом Прейбруком и расспрошу его относительно Редли.
— Чуть не забыл! — воскликнул Ник. — Редли выступал на Соловье Прейбрука на скачках «Сент-Легер Трайл».
— Которые стали для него последними, — заметил Дастин. — Я помню, как недоволен был Прейбрук выступлением Соловья. Честно говоря, мы все тогда испытали нечто вроде столбняка, поскольку эта кобыла была неоспоримым фаворитом. Никто не ожидал, что Редли проиграет последний круг. — Дастин решительно кивнул. — Я обязательно навещу Прейбрука по пути домой. Его имение находится недалеко, в Суррее.
— Разумно ли это, милорд? В обществе неизбежно будут говорить о том, что вы пытаетесь выяснить обстоятельства смерти Редли.
— Я на это и рассчитываю. — Глаза Дастина вспыхнули. — Чем скорее эти бандиты поймут, что я веду под них подкоп, тем скорее выплывут на свет. И на этот раз я намерен сильно их огорчить. Они тут же побегут к тому, кто им платит, а я — вслед за ними. Если мне повезет, мы приблизимся к раскрытию преступления и спасению наших жизней. — Дастин глянул в окно, за которым пролегала дорожка, ведущая к конюшням. — Наших жизней и нашего будущего.
Глава 7
— Папа!
Николь захлопнула за собой дверь, вытащила заколки, державшие ее кепочку, и прошла через прихожую.
— О-о, да ведь это же мой бесценный Олден Стоддард! — С сияющими глазами Ник рванулся навстречу дочери. — День, судя по всему, у тебя задался. Ты вся так и светишься.
— Ты один? — насторожилась Николь, рука ее застыла у козырька.
— Да. Лорд Тайрхем ушел полчаса назад.
— Так Дастин… лорд Тайрхем не забыл о встрече с тобой? — вглядевшись в лицо отца, спросила Николь, нетерпеливо выдергивая следующий ряд заколок.
— Нет, не забыл. Он вообще-то пришел раньше. — Ник чуть приподнял брови — свидетельство того, что он заметил, как Николь невольно назвала Дастина по имени. — Лорд Тайрхем потрясен твоими способностями. Очевидно, ты быстро одержала победу над его жеребцом.
— Ах, папа, как мне хотелось, чтобы ты был там! — Николь наконец сняла кепочку и освободила свои пышные волосы, каскадом упавшие ей на плечи и спину. — Кинжал — чудо! Самый замечательный конь, каких я когда-либо видела. С ним совсем нетрудно было справиться, просто он пуглив, и на это есть причина. Очевидно, кто-то плохо с ним обращался. — Николь замолчала, переводя дыхание и убирая пряди волос, упавшие ей на лицо. — Самое смешное, что я и пальцем не пошевелила, чтобы завоевать его доверие. Просто была самой собой. Чутье сразу же подсказало Кинжалу, что я — женщина. Тот, кто его обидел, был, несомненно, мужчиной. Ну вот, после двух минут разговора и нескольких кусочков сахара мы стали лучшими друзьями. А на выездке, папочка, мы были великолепны! Меня так и подмывало перейти на галоп, но я словно слышала твой голос, что это первый тренировочный выезд Кинжала и что мне не следует торопиться. Вот я и поумерила свой пыл. Но завтра мы попробуем галоп и к концу недели, надеюсь, будем готовы к дерби в Эпсоме. — Николь бросила кепку на стол и обняла отца.