Читать интересную книгу Золотое древо - Кэтрин Ласки

— Это ты! — пронзительно завизжала Нира.

И тут в пещере раздался громовой хохот, за которым последовала залихватская песня, пересыпанная грубыми насмешками и оскорблениями. Это могучий Сумрак мчался к Нире, надрываясь во всю силу своих глубоких легких:

Мать-генеральша, катись куда подальше!Будь ты хоть чуть-чуть умнее,Ты летала бы быстрее!Но тебе не повезло —У тебя в башке дупло.Мать-генеральша, думала бы раньше!А теперь ты опоздала —И на Сумрака напала!Это верная примета,Что твоя баллада спета!Мать-генеральша — ты исчадье фальши!Твои мерзкие словаТак же гнусны, как дела.Мать-убийца, мать-ищейка —Негодяйка и злодейка!

Пошатнувшись, Нира сбросила боевые когти и, размахивая ими, как кистенем, ринулась на Сумрака.

Кровь и искры брызнули в воздух, а потом Сумрак начал падать.

— Не-е-ет! — дикий крик эхом заплескался под сводом пещеры.

— Да! Могучий Сумрак пал! — торжествующе завизжала Нира и вихрем бросилась в дальнюю часть пещеры, где начинался туннель. — Смерть Сумраку, убийце Клудда!

— Остановите ее! — крикнул кто-то.

«Туннель! Туннель отчаяния! Нельзя, чтобы они вошли туда!» — пронеслось в голове у Копуши. Схватив свою подожженную с двух концов ветку, он бросился в ту часть пещеры, за которой начинался туннель. Копуша был быстр, но враги оказались быстрее. Нира проскользнула мимо него, и сразу трое волков бросились следом за ней. Копуша ударил палкой одного из них, подпалив ему хвост, но это был уже жест отчаяния. Он не сумел защитить выход!

— Я за ними! — прокричал Корин, бросаясь в погоню со своей пылающей еловой веткой.

Вне себя от ярости, Копуша ударил своей палкой об острый камень, разломав ее пополам, потому что иначе ему было бы никак не протащить свое оружие в узкие туннели. Он должен был отправиться в погоню. Пусть там узко, темно и опасно, но он лучше всех своих друзей ориентировался в извивающихся подземных ходах. Конечно, Гильфи уже побывала здесь и запомнила дорогу, но сейчас важнее, чтобы она помогла Коди забрать книгу. Ничего, он как-нибудь справится! Копуша полетел следом за Корином, сжимая в каждой лапе по дымящемуся обломку палки. Сражение началось с неудачи. Они не сумели защитить выход из туннеля и позволили противнику навязать себе сражение в глубоком подземелье.

Впрочем, не таком уж глубоком. Через трещину в каменном своде просачивался едва заметный лучик лунного света, не толще пушинки в оперении совы.

Глава XXIII

Мистика!

— Странно, — пробормотал Док Яроклюв, опускаясь на камень неподалеку от пещеры, где бушевала битва.

— Что странно? Что? — всполошилась мадам Плонк.

— Я летел по следу. То есть мы с вами летели по следу, но сейчас у меня возникло престранное ощущение, будто этот след, описав петлю, вернулся обратно… В то самое место, где мы с вами сидим.

— Но как такое возможно? — ахнула мадам Плонк и смутилась. Она не знала, как следует обращаться к этому необыкновенному следопыту из семейства полярных сов. Они путешествовали вместе уже больше двух ночей, а это, согласитесь, немалый срок. Тут поневоле призадумаешься. Называть своего спутника Доком Яроклювом казалось мадам Плонк излишне официально, почти нелюбезно. С другой стороны, Док не предлагал ей называть себя как-то иначе. Называть его Доком? Слишком небрежно. Может быть, Клювиком? Ох, это совсем фамильярно! Мадам Плонк в отчаянии заморгала глазами. Внезапно она заметила, как что-то мелькнуло над небольшим углублением в земле в нескольких взмахах крыла от того места, где они сидели. — Что это такое? — прошептала мадам Плонк. В свете полной луны были отчетливо видны два ослепительно-желтых луча, бьющих из-под земли в небо.

Вспорхнув с камня, путники осторожно подлетели поближе.

— Это… Это… — Док Яроклюв осекся, но все-таки собрался с силами и прошептал: — Это же волк!

Теперь они ясно видели, что под землей происходит какое-то движение, время от времени сопровождавшееся взлетавшими вверх огненными султанами искр. «Неужели это извержение подземного вулкана?» — подумал Док Яроклюв. В следующее мгновение выяснилось, что это было настоящее извержение, хоть и без участия вулкана. Искры, волки, совы, крики и блеск когтей лавиной хлынули из-под земли. «Битва в пещере!» — догадался Док Яроклюв. Одни совы хлестали других горящими ветками, другие, тоже вооруженные огненным оружием, гнались за волками. Битва кипела и на небе, и на земле.

— Это же Корин! — вскрикнула вдруг мадам Плонк. — Корин, наш король!

Пока они в немом изумлении хлопали глазами, произошло нечто еще более странное. Некоторые волки, перестав сражаться, стали вдруг скакать под луной. С каждым прыжком они становились все больше и больше, пока не сделались совершенно чудовищными.

— Великий Глаукс! — пискнула мадам Плонк.

— Им нужна наша помощь! — решительно заявил Док Яроклюв.

Казалось бы, он произнес всего четыре простых слова, но мадам Плонк потребовалась целая вечность, чтобы понять их смысл. «Что? — растерянно соображала она. — Наша помощь? То есть и моя тоже? Я должна сражаться? С горящей палкой? Или даже с негорящей? Но я не могу! Я не умею!»

Пока она так размышляла, две совы взлетели ввысь над кипящей внизу свалкой. Это были Нира и Корин.

С диким криком Док Яроклюв расправил свои и без того широкие крылья и бросился вперед.

— Однажды я едва не помог этой чудовищной сове убить своего сына! Будь я проклят, если я позволю ей сделать это еще раз! Не будь я Док Яроклюв, если я не помешаю ей!

«А кто такая я? — продолжала жалобно размышлять мадам Плонк. Паника сдавила ей горло. — Я всего лишь толстая певица с сорванным голосом!»

Она разинула клюв, чтобы подтвердить свою беспомощность — и оглушительный звук прорезал ночь. Надо вам сказать, что за всю свою певческую карьеру мадам Плонк приходилось брать немало высоких нот, но сейчас, посреди безжизненных каньонов, залитых светом полной луны, к которой уже приближалась тень земли, мадам Плонк совершила неслыханное. Она взяла не просто до, а до-диез восьмой октавы — недостижимую ноту, которую певчие совы иногда называют мистической. Этот звук настолько высок, что вдребезги разбивает стекло. Вибрирующая нота прорезала ночь, и только что грозно скакавшие волки повалились наземь и принялись с воем кататься по жестким камням. Мелкая каменная крошка брызнула со скал, но луна не остановилась.

— Плонк, миленькая, вы пойте, пойте! — с криком бросился к певице взъерошенный Копуша. — Только подлетите к поближе к Сумраку, пожалуйста. Он… он умирает.

— Что? — взвизгнула мадам Плонк, и от этого крика первый верволк рухнул замертво. Джильбана и ее стая сражались с оставшимися верволками, на которых, странным образом, пение мадам Плонк действовало гораздо сильнее, чем на страховолков. Корин и Нира продолжали кружить друг против друга в небе, а высоко над их головами первый тоненький краешек луны уже скрылся в тени земли. Затмение началось.

Повернув голову к сыну, Нира по-змеиному прошипела:

— Мы навеки связаны, Нирок. Мы оба родились в такую же ночь, как сегодня. Мы наделены великой силой, которая сегодня станет еще больше!

— Не называй меня этим именем. Меня зовут Корин.

— Ты — Нирок, и для меня всегда останешься Нироком! — Ночь стремительно темнела тень земли съедала луну, подобно клыкастому хищнику, сдирающему нежное мясо с костей своей жертвы. Нира двумя лапами сжимала боевой коготь, и Корин знал, что она может в любой момент извернуться и нанести ему точный смертоносный удар. Он чувствовал капли крови Сумрака на своем лице и знал, что никогда в жизни не забудет, как могучая неясыть стремительно падала вниз, волоча за собой алый шлейф искр и крови. Тем временем палка Корина уже теряла свою грозную силу. Один ее конец почти полностью погас, и Корин напрасно ждал ветра, который мог бы раздуть зачахшее пламя. «Если бы только… Ах, вся моя жизнь состоит из одних „если бы“!»

Внезапно Нира оказалась под ним. Каким-то образом она успела переложить боевой коготь в клюв, крепко сжала в лапе горящую палку и неслась на своего сына, оттесняя его к отвесной стене утеса. Взлетев выше, Корин попятился под ее натиском. Он чувствовал, что его хвостовые перья уже касаются камней. Похоже, это конец. Нира неумолимо приближалась, и на этот раз рядом с Корином не было верного Сумрака с его боевыми дразнилками. Но где же Сорен? Невыносимо высокая нота продолжала рвать ночь, а огонь от горящей палки Ниры уже подпалил Корину перья на груди. Он чувствовал нарастающий жар, но это не был жар огня. Что же так жгло ему грудь? Жар рождался изнутри — его желудок был охвачен пламенем!

Нира вдруг резко перестала наступать. Пошатнувшись, она во все глаза уставилась на своего сына. «Что происходит? — подумала она. — Глаза моего сына вспыхнули зеленым светом, как у волков! Это не желтое сияние глаз верволков, это зеленый огонь смерти!» Зеленый свет, словно жидкое пламя, струился из глаз Корина, и Нира не могла ему противостоять, ибо в самой глубине этого пламени таился отсвет оранжевого с синей сердцевинкой, словно у язычка огня. Оранжевый, голубой, зеленый — это были цвета угля Хуула. Нирок видел, что его мать бессильно уронила крылья, но не обратил на это внимания. Он был слишком поглощен разгоравшимся внутри него сиянием. «Это невероятно!» — в смятении думал он. Он не мог быть углем! Он был здесь, в каньонах, а уголь далеко на острове!