К тому же с ним была Фрайна, а работать с ней вместе одно удовольствие… До сих пор они не были близко знакомы. На это не хватало ни сил, ни времени. Кроме того, несмотря на свои самозабвенные танцы, Фрайна была довольно застенчива для тинеранской девушки. Что же касается его дальнейшего пребывания в таборе…
«Надеюсь, мне хватит порядочности не соблазнить ее, ведь все равно я бы ее оставил, когда мне придет время покинуть табор. Я теперь начинаю понимать, почему, несмотря на все тяготы, расставание с тинеранами оказывается такой мучительной болью. И Таня… я не должен забывать о Тане.
Но могу же я наслаждаться близостью Фрайны, пока это возможно. В ней столько жизни. Как и во всем вокруг. Я и не подозревал, что смогу достичь такой полноты и свободы ощущений, пока не присоединился к кочевникам».
Он заставил себя сосредоточиться на том, что делал. Его тяжелый нож легко рассекал шкуру, мышцы, сухожилия, даже мелкие кости — гораздо быстрее и эффективнее, чем миниатюрные лезвия его товарищей. Он смутно удивился, почему они не переняли у северян более удобное орудие или по крайней мере не добавили такие ножи к своему арсеналу, затем, наблюдая, как ловко они работают, подумал, что тяжелые лезвия были бы не в их стиле.
«Гм, да, я начинаю теперь понимать, какие тонкие различия часто существуют между культурами и сообществами».
Закончив разделывать тушу и погрузив мясо на стафов, они втроем расположились на отдых у родничка в низинке. Она была похожа на чашу, восхитительно прохладная и тенистая. Перьевица кивала своими султанами над мшистыми стенками, стремительные насекомые серебряными искрами мелькали над водой, ручеек журчал по камням, пока не терялся в пустыне. Люди всласть напились и уселись отдохнуть, опираясь на прохладные камни, Фрайна между мужчинами.
— Ахх, — выдохнул Миккал. — Можно не спешить. Я знаю, как добраться до табора в два прыжка, если отправиться коротким путем. Давайте отдохнем перед обедом.
— Хорошая идея, — одобрил Айвар. Они с Фрайной улыбнулись друг другу.
Миккал перегнулся через сестру, В его руке оказались завернутые в кусочки бумаги какие-то коричневые волокна.
— Закурим? — предложил он.
— Что это? — спросил Айвар. — Я думал, что вы, тинераны, избегаете табака. От него больше хочется пить, не так ли?
— О, это марван. — В ответ на вопросительный взгляд Айвара Миккал продолжал: — Никогда не слышал о таком? Ну, не думаю, что твой народ стал бы им пользоваться. Это такое растение, ты его высушиваешь, а потом куришь. Похоже на алкоголь. Лучше, я бы сказал, хотя на вкус и уступает первосортному виски.
— Наркотик?! — воскликнул Айвар шокированно.
— Не свирепей, Рольф. Эта штука чертовски необходима, когда ты уходишь из табора, вроде как мы — на охоту или в разведку. — Миккал сморщился. — Эти дикие места не для человека. Когда вокруг друзья, ты защищен. Но когда ты сам по себе, нужно же чем-то притупить мысли о том, что ты одинок и смертен.
Никогда раньше Айвару не приходилось слышать от тинерана признание в собственной слабости. Миккал обычно был жизнерадостен. Даже по пути через Кошмар Айронленда, хотя его нервы тоже были на пределе, он не хватался за нож, используя другое оружие — не менее острый язык; казалось, он меньше, чем его товарищи, страдает от напряжения и ищет разрядки в демонстрации своей мужественности. И вот…
«Пожалуй, я могу с ним согласиться — Они давят, эти просторы и тишина. Бесконечное memento mori.[10] Мне это никогда не приходило на ум, там, дома. А теперь… Не будь здесь Фрайны, само присутствие которой — радость, я мог бы поддаться искушению попробовать его наркотик».
— Нет, спасибо, — сказал он Миккалу.
Тот пожал плечами и протянул марван Фрайне. Девушка сделала отрицательный жест, Миккал поднял брови, изображая то ли удивление, то ли сарказм. Фрайна нахмурилась и еще раз решительно покачала головой. Миккал ухмыльнулся, убрал сигареты, кроме-одной, и прикурил от зажигалки. Айвар почти не обратил внимания на эту сцену и тут же выбросил ее из головы, только порадовавшись, что Фрайна избегает этого греха. Он наслаждался ее близостью и сладким запахом — здорового тела, нагретых полуденной жарой волос, пота, выступившего на ее полуобнаженной груди.
Миккал вдохнул дым, задержав дыхание, потом медленно выдохнул. Его веки опустились.
— Аах… — пробормотал он, — и еще раз ах… Я обретаю способность думать. Особенно о том, как приготовить эти бифштексы. Женщины вечером сварят похлебку, конечно. Я прослежу, чтобы остальное мясо было как следует промариновано. Если понадобится, позову на помощь короля. Уверен, он меня поддержит. Хоть он и уксусная душа, наш Самло, — все вожди такие, — но он обладает здравым смыслом.
— Это точно, он не ведет себя как остальные тинераны, — съязвил Айвар.
— Короли всегда так. Для того они нам и нужны. Я не отрицаю, мы легкомысленный народ, — если уж на то пошло, я этим горжусь. Ну вот и получается, что нам нужен кто-то, кто будет за нас осторожен и предусмотрителен.
— Да, я слышал о том, что ваши вожди проходят специальную подготовку. Должно быть, в них здорово вдалбливают дисциплину, раз им хватает благонравия на всю жизнь — да еще среди таких, как вы.
Фрайна хихикнула. Миккал, который тем временем сделал несколько затяжек, задрыгал ногами и захохотал.
— Что я такого сказал? — удивился Айвар. Девушка потупилась. Айвару показалось, что она покраснела, хотя сказать точно при ее бронзовой коже было невозможно.
— Пожалуйста, Миккал, не святотатствуй, — прошептала она.
— Ну разве что слегка, — согласился ее брат. — Да Рольфу можно сказать. Это ведь не секрет, просто не принято говорить… Чтобы не разочаровывать невинных и так далее, — его глаза стрельнули в сторону Айвара. — Только семье короля положено знать, что происходит в храме, в священных пещерах, в киосках на Ярмарке. Да только жены и наложницы вождя принимают во всем этом участие, и как же потом не поделиться с подружками. Вот ты думаешь, что мы, тинераны, устраиваем себе развеселые праздники. На самом деле мы даже и не знаем вовсе, что такое настоящее веселье!
— Но такова наша религия, — заверила Айвара Фрайна. — Она же не в божках, амулетах и заклинаниях на каждый день. Нужно почитать силу жизни.
Миккал снова засмеялся:
— Айе, официально все это — обряды ради плодородия. Ну, я читал кое-что по антропологии, разговаривал с разными людьми, даже размышлял иногда, когда нечего было делать. Лично я думаю так: этот культ появился потому, что вождю требуется полная разрядка, оргия без всяких запретов, чтобы в остальное время оставаться таким занудой, какой нужен для управления нами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});