Параллельно с исчезновением удельной старины росло число княжеской мелкоты, полностью утратившей княжеские права. По справочнику Ю. Вольфа — единственной на сегодняшний день сводке данных обо всех литовско-русских князьях — можно насчитать около 60 княжеских родов, существовавших в Великом княжестве на рубеже XV–XVI вв.[520] За вычетом удельных (Мстиславских, Слуцких, Пинских) и крупнейших волынских князей (Острожских, Чарторийских, Сангушек), абсолютное большинство остальных княжат принадлежало к служилой мелкоте. Среди этой последней встречаются князья самого разного происхождения: тут и Гедиминовичи (Буремские, Жеславские, Корецкие), и иные литовские роды (Гольшанские, Подберезские), и потомки полоцких князей — Одинцевичи и чрезвычайно размножившиеся Друцкие (с ветвями Озерецкими, Путятами, Бабичами, Горскими, Соколинскими, Толочинскими), и Вяземские с их ветвью Жилинскими, и другие потомки смоленских князей (Жижемские, Коркодыны, Кропотки, Козловские), черниговские княжата (Мосальские), а также множество князей неясного происхождения (Глазыничи-Пузыны, Капусты, Козеки, Крошинские, Мунчи, Осовицкие, Полубенские, Ружинские, Сеньские и др.).
О размерах княжеского землевладения мы можем судить по такому ценному источнику, как Перепись войска литовского 1528 г.[521] Перепись дает возможность оценить имущественное положение служилых людей по количеству выставляемых всадников: согласно уставу от 1 мая 1528 г. одного конного ратника («пахолика») полагалось выставить от восьми «служб» зависимых людей[522]. Для наглядности данные о количестве коней, выставляемых князьями, согласно этой Переписи, сведены в таблицу:
Таблица 1.
Количество конных, выставляемых князьями по Переписи 1528 г. (по реестрам: почтов панов-рад, княжеских почтов, Волынской, Полоцкой и Витебской земель)[523].
Князья Число конных
Юрий Семенович Слуцкий 433 Константин Иванович Острожский 426 Михаил Иванович Мстиславский 32 Сангушки-Ковельские-Коширские (
5 чел.)
170 в том числе: Андрей Михайлович Коширский 46 Андрей Александрович Сангушко 42 Василий Михайлович Ковельский 38 Матфей Микитинич 79 Полубенские (трое)
51 в том числе: Василий Андреевич Полубенский 43 Вишневецкие (4 чел.)
84 в том числе: Иван Михайлович Вишневецкий 52 Семен Ямонтович 24 Тимофей Филиппович Крошинский 17 Андрей Семенович Збаражский 14 Жеславские (
трое и сыновья) 74
в том числе: Федор Иванович Жеславский 31 Чарторыйские 55 в том числе: Федор Михайлович Чарторыйский 33 Василий Иванович Соломерицкий 15 Соколинские (
7 имен + «
братаничи»)
49 Вас. Семенович Жилинский 11 Вас. Юр. Толочинский 18 Лукомские (7 чел.)
60 Горские (4 чел.)
35 Четвертинские (трое)
22 Корецкие (двое)
20 Озерецкие (двое)
12 Любецкие (трое)
15 Козеки (двое)
10 Сенские (1 +дети)
8 Жена Якова Свирского 11 Жена Глеба Пронского 25 Андрей Тимофеевич Капуста 14 Тимофей Иванович Пузына 10 Жена Ивана Курцовича 8 Иван Львович Борятинский 7 Петр Михайлович Головня 16 Михаил Иванович Осовицкий 7 Кн. Порецкий 5 Ян Вяземский 4 Дмитрий Ром. Виденецкий 3 Илья Дольский 2 Василий Кропотка 2 Василий Иванович Велецкий 1 Глинские (четверо названы поименно +
«князья Глинские»)
9 Глинские «князья Глинские») Дубровицкие (четверо)
38 Масальские (двое)
5 Сокольские (трое) 9
Буремские (двое)
4 Галичинские (трое)
4 Роговицкие (трое)
4 «Князи Жижемскии» 8 «Князи Багриновскии» 5 «Князи Вороницкие» 1При анализе приведенной таблицы нужно учесть, что Перепись 1528 г. охватила не все регионы Великого княжества[524]. Тем не менее эти данные достаточно репрезентативны. Если сравнить число выставляемых князьями «коней» с соответствующими показателями верхушки нетитулованной знати — панов, можно увидеть, что по размерам земельных владений паны значительно превосходили князей. Лишь двое князей могли соперничать с крупнейшими литовскими магнатами — кн. Юрий Слуцкий и кн. Константин Острожский, выставлявшие 433 и 426 «коней» соответственно. Учитывая, что одному конному соответствовало 8 служб, а в одной службе считают от двух до четырех крестьянских дворов, каждый из них имел по 7–10 тыс. семей подданных![525] Остальные князья выставляли менее 100 всадников, большинство же являлись средними и мелкими землевладельцами, которые могли снарядить от одного до 50 ратников. Между тем из числа панов — членов господарской рады 13 человек выставили более чем по 100 всадников каждый, в том числе шестеро — свыше 200; среди них выделяется крупнейший магнат — канцлер Литвы Олбрахт Гаштольд, снаряжавший 466 конных[526]. По подсчетам разных исследователей, князья в Литовском государстве имели в 4–6 раз земель меньше, чем паны[527]. Особенно измельчали к концу первой трети XVI в., как явствует из приведенной таблицы, такие княжеские роды, как Сенские, Глинские, Мосальские, Сокольские, Буремские, Жижемские, Багриновские, Роговицкие, Галичинские, Вороницкие — которые вдвоем-втроем, а то и всем семейством не могли выставить и десятка конных ратников.
Такое имущественное положение многих князей обуславливало их зависимость от господаря или магнатов. Какой политической самостоятельностью мог обладать князь, владевший одной деревней и выставлявший одного-двух всадников? А таких только по Переписи 1528 г. свыше двух десятков имен. Княжеский титул очень часто уже не свидетельствовал о реальных княжеских правах его владельца.
Как складывалась карьера мелких княжат, видно на примере клана Глинских. Сигизмунд I вспоминал в 1508 г., что предки кн. Михаила Львовича Глинского некогда «у слуг наших служили»[528]. Действительно, согласно родословию Глинских, кн. Лев Глинский служил князю Ивану Юрьевичу Мстиславскому и находился в родстве с мстиславскими боярами; представители рода Глинских служили также панам Гаштольдам и Радзивиллам, наконец, в 1490-х гг. они появились при виленском дворе[529]. Большую часть княжат мы встречаем на рубеже XV–XVI вв. среди великокняжеских дворян. Источники по составу двора великих князей литовских XV–XVI вв. остаются малоизученными. Между тем они содержат богатейшую информацию о ряде категорий служилых людей, в том числе и о князьях. К числу таких источников принадлежит «Попис дворян всих короля его милости у великом князстве», составленный предположительно перед походом в Молдавию в 1509 г.[530] В этом реестре против имени каждого дворянина указано, сколько конных ратников он ведет в поход и где находится его имение. Все упомянутые в списке князья — Иван Дуда (из рода кн. Друцких-Горских), Семен Одинцевич, Тимофей и Василий Лепузыничи, Богуш Мосальский, Григорий Лукомский, Вацлав Глинский — относились к служилой мелкоте: они выставляли по 4–6 «коней», а Вацлав Глинский помещен в перечень дворян, «которые именей не мають»[531]. «Попис» 1509 г., вероятно, неполон: в других документах рубежа XV–XVI вв. встречаются имена дворян-князей, отсутствующие в нем, в том числе: Тимофей Иванович Капуста, Иван и Тимофей Филипповичи Крошинские, Василий Андреевич Полубенский, Иван Козловский, Василий Львович Глинский[532]. В актах 1490-х гг. господарскими дворянами именуются также князья Петр Михайлович Мосальский, Андрей и Иван Ивановичи Трубецкие[533].