Читать интересную книгу Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

136

Не лишним будет напомнить, что все, что нам известно об Архидаме и Александре, извлечено из греческих летописей и что синхронизм этих летописей с римскими в том, что касается описываемой нами эпохи, установлен лишь приблизительно. Поэтому следует воздерживаться от попытки установить во всех подробностях вообще трудно уловимую связь между событиями западно-италийскими и восточно-италийскими.

137

Это были жители не того Сатрика, который находился подле Анция, а другого вольского города того же имени, находившегося подле Арпина и получившего организацию римской гражданской общины без права голоса.

138

Более чем неправдоподобно мнение, будто в 436—437 гг. [318—317 гг.] между римлянами и самнитами существовало формальное перемирие на два года.

139

Военные действия во время кампании 537 г. [217 г.] и в особенности проведение в 567 г. [187 г.] шоссейной дороги из Арреция в Бононию доказывают, что еще ранее этого периода была проведена дорога из Рима в Арреций. Однако эта дорога еще не могла быть в эту пору римской военной шоссейной дорогой, так как, судя по ее позднейшему названию «Кассиевой», она не могла быть проведена в качестве via consularis ранее 583 г. [171 г.]; мы убеждаемся в этом из того, что между Спурием Кассием, который был консулом в 252, 261 и 268 гг. [502, 493 и 486 гг.] и о котором, конечно, не может быть и речи в данной связи, и Гаем Кассием Лонгином, который был консулом в 583 г. [171 г.], не встречается в списках римских консулов и цензоров ни одного Кассия.

140

Рассказ о том, что и римляне отправляли послов к Александру в Вавилон, основан на свидетельстве Клитарха (Plinius Hist. Nat., 3, 5, 57), от которого без сомнения заимствовали этот факт и другие упоминавшие о нем писатели (Аристон и Асклепиад у Арриана, 7, 15, 5; Мемнон, гл. 25). Правда, Клитарх был современником этих событий, но написанная им биография Александра, тем не менее, должна быть бесспорно отнесена скорее к числу исторических романов, чем к числу настоящих исторических повествований, а ввиду молчания достоверных биографов (Арриан, в вышеуказанном месте; Liv, 9, 18), ввиду некоторых совершенно фантастических подробностей, как, например, что римляне поднесли Александру золотой венок и что он предсказал будущее величие Рима, рассказ Клитарха об отправке римских послов к Александру конечно должен быть отнесен к числу тех прикрас, которые этот писатель часто вносил в историю.

141

Подле теперешней Anglona; ее не следует смешивать с более известным городом того же имени в области Козенцы.

142

Эти цифры, по-видимому, достойны доверия. По римскому рассказу, каждая из двух сторон лишилась 15 тысяч человек — конечно, как убитыми, так и ранеными, — а по словам другого, позднейшего, рассказа, римляне лишились 5 тысяч человек убитыми, а греки — 20 тысяч человек. Так как здесь представляется один из редких случаев, когда проверка цифр возможна, то мы сочли уместным привести вышеуказанные цифры в доказательство почти постоянной недостоверности цифровых данных, в которых лживость летописцев возрастает с быстротою лавины.

143

Позднейшие римляне, а вслед за ними и историки нового времени придавали этому союзу тот смысл, что римляне будто бы с намерением отклонили помощь, которую могли им оказать карфагеняне в Италии. Это было бы неблагоразумно, и против этого говорят факты. Что Магон не высадился в Остии, объясняется не этого рода предусмотрительностью, а просто тем, что Лациуму не угрожала никакая опасность от Пирра, и потому там вовсе не нуждались в помощи карфагенян; но под Регионом карфагеняне, несомненно, сражались за Рим.

144

Доказательством того, что приведенный Полибием (3, 22) документ относится не к 245 [509 г.], а к 406 г. [348 г.], можно найти в моей Хронологии, стр. 320 и сл.

145

То были Пирги, Остия, Анциум, Таррацина, Минтурны, Синуэсса, Sena Gallica и Castrum Novum.

146

Этот факт так же ясно засвидетельствован (Liv., 8, 14: interdictum maii Antiati populo est), как и сам по себе правдоподобен, потому что в Анциуме жили не одни колонисты, но также прежние граждане, воспитанные во вражде к Риму. Конечно, этому противоречат греческие рассказы, будто Александр Великий (431) [323 г.] и Димитрий Полиоркет (471) [283 г.] обращались в Рим с жалобами на морские разбои анциатов. Но первый из этих рассказов одного достоинства с рассказом о посольстве, отправленном римлянами в Вавилон, и, быть может, исходит из одного с ним источника. К характеру Димитрия Полиоркета больше подходит попытка прекратить указом морские разбои на Тирренском море, которого он никогда не видел собственными глазами, и нет ничего неправдоподобного в том, что анциаты, даже сделавшись римскими гражданами, не переставали при случае заниматься своим старым ремеслом, несмотря на запрещение; но и к этому второму рассказу нельзя относиться с большим доверием.

147

По свидетельству Сервия (комментарии к Энеиде, 4, 628), римско-карфагенскими договорами было постановлено, что ни один римлянин не должен ступать на карфагенскую территорию и ни один карфагенянин — на римскую (тем более запрещалось там селиться); но Корсика должна была оставаться нейтральной для тех и других (ut neque Romani ad litora Carthaginiensium accederent neque Carthaginiensed ad litora Romanorum — Corsica esset media inter Romanos et Carthaginienses). Это, по-видимому, относится к той же эпохе, о которой здесь идет речь, и колонизация Корсики, как кажется, была воспрещена именно этим договором.

148

То условие, что зависимый народ обязывался «дружески соблюдать верховенство римского народа» (maiestatem populi Romani comiter coservare), служило как бы техническим выражением для этой самой мягкой формы подданства, но оно появилось, по всей вероятности, в гораздо более позднюю пору (Cic., Pro Balbo, 16, 35). И заимствованное из сферы частного права слово «клиентела» хотя, вероятно, выражает взаимные отношения именно благодаря своей неопределенности (Dig., 49, 15, 7, 1), но едва ли официально употреблялось в древние времена.

149

Что Тускул, получивший прежде всех пассивное право гражданства, также прежде всех променял его на полные гражданские права, само по себе правдоподобно; вероятно, в этом последнем значении, а не в первом Цицерон («Pro Mur.», 8, 19) называет этот город municipium antiquissimum.

150

V. Cervio A. f. cosol dedicavit и Junonei Quiritei sacra. C. Falcilius L. f. Consol dedicavit.

151

По свидетельству Цицерона (Pro Caec., 35), Сулла представил волатерранцам прежнее право Аримина, т. е., прибавляет оратор, право «двенадцати колоний», которые хотя и не принадлежали к римскому гражданству, но имели полное право общения (commercium) с римлянами. Немного есть таких вопросов, которые возбуждали бы столько же толков, как вопрос о значении этого права двенадцати городов; однако его разрешение вовсе нетрудно. В Италии и в Цизальпинской Галлии было основано, кроме нескольких скоро исчезнувших, тридцать четыре латинских колонии; здесь идет речь о двенадцати младших из них — об Аримине, Беневенте, Фирме, Эзернии, Брундизии, Сполеции, Кремоне, Плаценции, Копии, Валенции, Бононии, Аквилее; так как Аримин был старшей из этих колоний и именно той, для которой были введены эти новые порядки, а может быть, отчасти и потому, что это была первая римская колония, основанная вне Италии, городское право этих колоний и было основательно названо ариминским. Этим доказывается и то, что уже и по другим соображениям весьма правдоподобно, что все колонии, основанные в Италии (в широком смысле) после Аквилеи, принадлежали к числу гражданских колоний. Впрочем, мы не в состоянии с точностью определить, в какой мере были ограничены права младших латинских городов сравнительно с правами более старых. Если общность браков, как это вероятно, хотя и вовсе не доказано (Диодор, стр. 590, 62, fr. Vat., стр. 130, изд. Динд.), входила как составная часть в первоначальное федеральное равноправие, то она, во всяком случае, не была предоставлена младшим общинам.

152

Приходится сожалеть о том, что мы не в состоянии дать удовлетворительные указания об этих численных отношениях. Число способных носить оружие римских граждан может быть определено для позднейшей эпохи царского периода приблизительно в 20 тысяч. Но со времени падения Альбы до завоевания города Вейи собственно римская территория не получила значительного приращения; с этим вполне согласуется и тот факт, что со времени первоначальной организации двадцати одного округа около 259 г. [495 г.], не обнаруживающей никакого или сколько-нибудь значительного расширения римских границ, вплоть до 367 г. [387 г.] не было учреждено новых гражданских округов. Затем, как бы ни было велико приращение населения от перевеса рождающихся над умирающими, от новых пришельцев и вольноотпущенников, все-таки нет возможности согласовать с узкими пределами территории, едва ли имевшей 30 квадратных миль, те сообщаемые преданиями цифры ценза, по которым число способных носить оружие римских граждан колебалось во второй половине III века [ок. 500—450 гг.] между 104 и 150 тысячами, а в 362 г. [392 г.], насчет которого есть особые указания, доходило до 152 573. Эти цифры следует отнести к одному разряду с 84 700 гражданами Сервиевого ценза; и вообще все древнейшие списки ценза, отличающиеся изобилием числовых данных и доходящие вплоть до четырех люстров Сервия Туллия, принадлежат к разряду тех лишь с виду достоверных указаний, которые сообщают подробные числовые данные и тем обличают свою несостоятельность. Только со второй половины IV века [ок. 400—350 гг.] начинается приобретение обширных территорий, вследствие чего список граждан должен был внезапно и значительно увеличиться. Предания достоверно свидетельствуют, да и само по себе правдоподобно, что около 416 г. [338 г.] насчитывали 165 тысяч римских граждан; с этим согласуется и тот факт, что за десять лет перед тем, когда вся милиция была призвана к оружию для войны с Лациумом и с Галлией, первый призыв состоял из десяти легионов, т. е. из 50 тысяч человек. После больших территориальных приобретений в Этрурии, Лациуме и Кампании насчитывали в V в. [ок. 350—250 гг.] средним числом 250 тысяч способных носить оружие граждан, а непосредственно перед началом первой пунической войны — от 280 до 290 тысяч. Эти цифры достаточно достоверны, но для исторических выводов не совсем годны по другой причине: здесь, по всей вероятности, смешивались римские полноправные граждане и, в отличие от кампанцев не служившие в легионах, «граждане без права голоса», как, например, цериты, между тем, как эти последние должны быть решительно отнесены к разряду подданных (“Röm. Forschungen”, 2, 396).