Читать интересную книгу Гном. Трилогия - Александр Шуваев

  - Он говорит о каком-то общем благе, а сам в это время меняет командование воинских частей, если оно придерживается иных взглядов.

  - После того, что пытались сделать со мной одним, я понял, что от вас можно ждать всего. Так как я могу рисковать вероломным ударом в спину всему моему народу?

  - Опять "моему"?

  - Ты отлично понимаешь, о чем я говорю, и не сможешь втянуть меня в коварный спор о словах. А если не понимаешь, то дискутировать и тем более не о чем.

  - Он говорит о благе народа, а сам готов пойти на братоубийственную войну. Может ли быть большая беда для народа?

  - Я не начну войну, я не одобрю ее начала, но сделаю все, чтобы нас нельзя было принудить силой, если присутствующий здесь гражданин Мао вдруг примет такое решение. Из высших соображений политической целесообразности текущего момента.

  - То есть упорно идешь на раскол, а? Вплоть до нарушения территориальной целостности Поднебесной?

  - Это меньшая беда по сравнению с войной. Или массовыми репрессиями, если я пойду на предательский сговор. Но мы не дадим себя резать, как скот, так что, опять-таки, войной. И, если уж на то пошло: почему бы вам не присоединиться к нашей линии?

  Мао Цзе-дун молчал почти минуту, в упор глядя на оппонента, угрюмого, встрепанного, и напрочь утратившего обычное свое победительное, улыбчивое спокойствие, а потом сказал, как плюнул:

  - Ваш путь, - путь полного буржуазного перерождения. А хвост никогда не будет махать всей собакой.

  - Мы провели тщательный анализ сил обеих сторон возможного конфликта и, по нашему мнению, наиболее вероятен следующий сценарий. На первом этапе быстрое и сокрушительное поражение, фактический разгром войск, поддерживающих линию Мао Цзе-дуна, но на этом война не кончится. По мере смещения линии фронта на юг, расходования стратегических запасов и перманентной мобилизации все новых сил среди южного крестьянства наступление замедлится, начнется традиционная для Поднебесной война на истощение с постепенным перетеканием преимущества к... другой стороне. Но до этого, товарищ Мао, еще нужно дожить. Голод и страшное разрушение инфраструктуры, далеко превосходящее бедствия японской агрессии, слишком многих заставят вспомнить, что вы, вообще говоря, категорически не правы. В этих условиях восстание может начаться очень быстро. А в этих условиях почти неизбежным становится вмешательство внешних сил.

  - Вы имеете ввиду себя?

  - Внешние. Силы. Их может быть больше одной... Но я, вообще говоря, имел ввиду особые отношения тайваньских сепаратистов с США. Разумеется, существуют такие варианты развития событий, при которых мы просто не сможем оставаться в стороне, но это - самый нежелательный для СССР сценарий. У нас нет никакой внутренней, хозяйственной необходимости в военном присутствии на территории Поднебесной. Грандиозные затраты и никаких выгод. Только я никак не могу понять: почему вообще речь идет о каком-то расколе?

  - А что предлагаете вы?

  - Я думал, это очевидно. Так же очевидно, как для меня и уполномочивших меня товарищей. Союз.

  - Опять слова. Слова, никак не меняющие сути происходящей на наших глазах катастрофы.

  - Слова. - Черняховский согласно кивнул. - А насчет остального согласиться не могу. Слова, особенно определения, могут быть капканом, краем пропасти, миной с подожженным фитилем. А могут стать выходом, изменив угол, под которым рассматриваются события. Как в данном случае. Скажете "раскол" - и обе стороны виноваты и обе обвиняют друг друга. Скажете, - про то же, по сути, самое! - "союз", и не виноват никто! А, следовательно, и обвинять-то друг друга не в чем. Никто никому явно не уступил, и, следовательно, никто не потерял лица.

  "Благоразумие восторжествовало!". "Два прекрасных ствола одного могучего корня!". "Два уклада, - одна страна!". "Могучий союз кровных братьев". "Два сердца - три союза: военный, таможенный, инфраструктурный". "Председатель Мао говорит своему другу Джу Гэ-ляну: "Пусть расцветают все цветы".

  Так что пожимать друг другу руки все-таки пришлось. И это, действительно, было очень скверно. Почти нестерпимо.

  - Плохое решение. Его не хватит, не может хватить надолго.

  - Плохое. - Согласно кивнул Черняховский. - Но какое-то время прямой войны не будет, а пока это время будет длиться, мы придумаем еще чего-нибудь. Если сможем. Но должны придумать. И - знаете, что еще? У нас говорят, что нет ничего более постоянного, чем временные решения.

  Мао больше всего раздражала прозрачность границы в комплексе с принципом "общего гражданства": ему казалось, что все население Юга через эти границы утечет за достатком и удобством жизни в СРК, и он пошел на компромисс только в расчете на то, что работники будут, по сути, закреплены в своих коммунах. В общем, опасения не оправдались, и в первые годы поток активного населения из КНР в СРК только не на много перекрывал количество тех, кто всем благам предпочитал гарантированную миску риса и отеческое руководство на Юге. Но в тот момент он не смог справиться с раздражением и все-таки высказался.

  - Знаете, товарищ Мао, - задумчиво проговорил Черняховский, - я, в общем, отчасти разделяю вашу позицию (на самом деле не разделял), всю эту скромность, равенство, умение довольствоваться малым и всякие такие штуки. Но раз вы сами же ожидаете, что - побегут, то, значит, понимаете... От хорошего не бегут. Может быть, вам следует обдумать, как, может быть, чуть-чуть подправить эту вашу линию? Чем выше требования, тем сильнее разделение в народе...

  К этому времени маршал настолько хорошо владел путунхуа, что, практически, не нуждался в переводчике, но грамотой, понятно, так и не овладел. Понимающие люди говорили, - не начал лет в пять-шесть, так не стоит и трудиться.

  В то время суставы у Цзян Фу-хуа болели уже как следует. Боль мучила всею ночь напролет, опухоль на них не проходила, а скованность оставалась круглые сутки. Когда только начинали, то поначалу показалось ерундой: ну, - побаливали, ну, - припухали чуть-чуть по утрам, ну, - небольшая скованность по утрам. К полудню-то - проходило... а после тех событий болезнь, до той поры словно бы шедшая шагом, вообще пустилась в галоп.

  - Не расстраивайтесь, товарищ маршал, - протяжно проговорил Калягин, - в конце концов то, что китайца приняли мы, вовсе не означает, что нам же придется избывать головную боль с этим доктором.

  Черняховский поглядел на него, как будто не узнавая, а потом так же протяжно проговорил.

  - Не разочаровывай меня. Я подумал было, - нашелся умный мужик, первый сообразил, не то, что мы, близорукие халтурщики. В общем, это так и есть, но только наполовину. Нам не отделываться надо, а взять это дело под себя, пока другие не пронюхали. Перетащить к себе, причем не в Новосиб, а в Хабаровск или, того лучше, во Владик. Все условия создать! И, при этом, самый свободный поводок, какой только возможно. Слушай, - ты там выясни, чем он дышит, и вообще... Хотя, - не надо, я сам.

  - Это да. Ладно, опять, уже в который раз, попробуем все делать по максимуму.

  Светлый образ II: гравитация

  Что удалось за эти годы, - так это приучить окружающих, что его капризы только кажутся капризами. Начальство, - чтобы не мешалось, подчиненных - чтобы не обижались, и смежников, чтобы им и в голову не пришло спорить. Присущая ему технологическая паранойя рисовала в голове яркие картинки невидимой деформации зеркальных труб по причине того, что орбита - представляет собой кривую, а трубы должны быть совершенно прямыми. И бесполезно было доказывать, что размер возникающей при этом приливной деформации не может заметить НИ ОДИН прибор. Его душа требовала, чтобы "Фара" крутилась по орбите торчмя, - и она крутилась по орбите торчмя, обратив девственные дюзы перпендикулярно проплывающей внизу поверхности "шарика". Не удержавшись от искушения, он как-то даже заглянул туда снаружи, из открытого космоса, и, - впечатлительный он все-таки человек, - молчаливая чернота их вдруг показалась ему зловещей. Как у жерл какого-нибудь Главного Калибра из ночного кошмара, что посетил военного фантаста. Для их машины больше мощности - это больше площадь зеркала в данной единице объема, так что теперь каждый из пяти двигателей представлял собой не одну трубу, а целую батарею труб, наведенных на одну и ту же мишень. Этакий "орган" с комбинированным способом "зажигания" цепной реакции в рабочих "свечах". Красивая идея, что говорить, - но сколько же трудностей пришлось преодолеть, прежде чем она претворилась в что-то работоспособное. Сколько парадоксальных решений найти.

  Когда они брались за это дело, то и представить себе не могли, что, например, кристаллизацию зеркал окажется выгоднее организовывать на орбите. Сначала разработать метод, а потом создать целый завод, - а все равно, в сумме всех зачетов, выгоднее. Тем более, что и потом мощности оказались не то, что востребованы, а прямо-таки загружены заказами на много лет вперед. Да мало ли что. За одним препятствием вставало другое, и реализация проекта потихоньку превращалась в жизнь и судьбу многих и многих людей.