Читать интересную книгу О граде Божием - Августин Блаженный

Таким образом, женщина представляет собою такое же творение Божие, как и мужчина; что она произошла от мужа, это служило указанием их единства, а что от мужа произошла именно таким образом, это, как сказано, изображало Христа и Церковь. А Кто установил оба эти пола, Тот и восстановит их. Наконец, и сам Иисус Христос на вопрос отрицавших воскресение саддукеев, какого из семи братьев будет женою женщина, которую каждый из них имел, чтобы восстановить, как предписывал закон, семя умершего брата, отвечал: «Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией» (Мф.22:29). И хотя Он мог бы сказать: «Та, о которой вы Меня спрашиваете, сама будет мужчиной, а не женщиной», однако сказал Он не это, а вот что: «В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии в небесах» (Мф.22:30). Равными ангелам мы будем, конечно, бессмертием и блаженством, а не по плоти и не по воскресению, в котором ангелы не имеют нужды, потому что они и не могли умирать. Таким образом, Господь отрицал в воскресении браки, а не женщин, и отрицал тогда, когда поднят был такой вопрос, который всего скорее разрешился бы путем отрицания женского пола, если бы Господу было ведомо, что его тогда не будет; напротив, Он утверждал, что пол этот будет, говоря: «Ни женятся (что имеет отношение к мужчинам), ни выходят замуж» (что имеет отношение к женщинам). Итак, будут тогда и те, которые обыкновенно здесь женятся, и те, которые здесь выходят замуж, только там они этого делать не будут.

Глава XVIII

О муже совершенном, т. е. Христе, и теле Его, т. е. Церкви, которая есть исполнение Его

Поэтому, так как апостол говорит, что все мы придем в совершенного мужа, необходимо рассмотреть эти слова его в полном их составе, в котором они читаются так «Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все. И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, но истинною любовью все возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви» (Еф.4:10–16). Вот кто муж совершенный, т. е. глава, и вот кто тело, обнимающее всех членов, которые в свое время войдут в него!

Но пока Церковь созидается, к телу этому присоединяются ежедневно новые члены, – к тому телу, о котором говорится: «Вы – тело Христово, а порознь – члены» (1Кор.12:27); и в другом месте: «За тело Его, которое есть Церковь» (Кол.1:24); и еще: «Один хлеб, и мы многие одно тело» (1Кор.10:17). О созидании этого тела говорится и в рассматриваемом месте: «К совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова», и затем прибавляется то, о чем, собственно, идет речь у нас: «Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова»; а как далеко в теле должна простираться эта мера, указывается словами: «Дабы мы... истинною любовью все возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена». Отсюда мерою как каждой отдельной части, так и целого тела, обнимающего все части, служит именно мера полноты, о которой сказано: «В меру полного возраста Христова». Об этой полноте апостол упоминает и в другом месте, где говорит о Христе: «И поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф.1:22–23). Если же рассматриваемые слова апостола следует относить к тому виду, в каком каждый воскреснет, то что препятствует нам под упоминаемым у него мужем разуметь и женщину, понимая мужа в значении человека вообще, подобно тому, как в словах: «Блажен муж, боящийся Господа» (Пс.111:1) разумеются, конечно, и женщины, боящиеся Господа.

Глава XIX

О том, что телесных недостатков, которые в настоящей жизни противоречат человеческой красоте, в воскресении не будет, когда, при оставшейся естественной субстанции, качество и количество ее совмещаться будут в одну красоту

Что ответить теперь насчет волос и ногтей? – если мы признаем, что из нашего тела ничто тогда не пропадет, чтобы вследствие такой потери не явилось никакого безобразия, – вместе с тем само собою разумеется, что все излишества, которые в теле были бы безобразием, останутся в (общей) массе тела, а не будут возвращены на свои (прежние) места, где они обезображивали бы форму членов. Если бы, например, из глины был сделан сосуд, который, будучи обращен в ту же самую глину, опять бы был произведен заново, то не было бы никакой при этом необходимости, чтобы та часть глины, которая (прежде) находилась в ручке или в дне, опять возвратилась именно в ручку или в дно, лишь бы только целое снова обращено было в целое, т. е. лишь бы только вся глина, не теряя ни малейшей части, была превращена в целый сосуд. Поэтому волосы и ногти, столько раз остриженные и срезанные, не будут возвращены на свои места, если там они будут служить к безобразию; однако они и не пропадут ни у кого из воскресших, так как по изменяемости материи превратятся в ту же самую плоть, чтобы занять какое-нибудь место в теле, не нарушая стройности его частей. Впрочем, слова Господа: «И волос с головы вашей не пропадет» можно понимать скорее так, что они сказаны не о длине, а о числе волос; Он ведь также говорит в другом месте: «У вас и волосы на голове все сочтены» (Лк.12:7). Говорю так не потому, чтобы думал, будто в каком-нибудь теле погибнет что-либо, принадлежавшее ему по природе; говорю только, что те безобразия, с которыми тело рождалось (а рождалось оно с ними потому, конечно, чтобы и они служили указанием на состояние настоящей нашей смертности, как состояние, наложенное в наказание), в тело возвратятся, но так, что хотя субстанция тела будет оставаться целой, безобразия, однако, не будет.

В самом деле, если человек-художник может расплавить статую, которую почему-либо сделал некрасиво, и воспроизвести ее в красивой форме так, чтобы из ее субстанции ничего не пропало, а устранена была только ее некрасивость, причем, если в прежней фигуре статуи что-нибудь было дурно или не гармонировало с целым, он этого не отнимает и не отделяет от массы, которая служила ему материалом, а размешивает по всей массе, чтобы только устранить изъян статуи, не умаляя ее величины, то что же должны мы думать о всемогущем Художнике? Неужели Он не будет в состоянии устранить всевозможные безобразия человеческих тел, не только обыкновенные, но и редко встречающиеся и чудовищные, которые свойственны настоящей бедственной жизни, но будут оскорблением будущему блаженству святых, – устранить так, чтобы они, хотя они и составляют естественные, но все же безобразные порождения телесной субстанции, устранением своим не причиняли этой субстанции никакого ущерба?

Отсюда, далее, не следует опасаться и за сухощавых и тучных, чтобы и там они не были такими, какими, если бы только могли, они не хотели бы быть и здесь. В самом деле, всякая красота тела состоит в соразмерности частей вместе с некоторым изяществом цвета. Где нет такой соразмерности в частях, глаз наш оскорбляется чем-либо или потому, что оно криво, или потому, что мало, или потому, что слишком велико. Поэтому не будет ничего безобразного, происходящего от несоразмерности частей, там, где что криво, исправится, что меньше, чем следовало бы, восполнится (откуда – ведает Создатель), а что больше, чем нужно, устранится, не нарушая целости материи. А сколько будет изящества в цвете там, где «праведники воссияют, как солнце» (Мф.13:43)! Надобно думать, что светоносность тела Христа, когда Он воскрес, скорее была сокрыта от глаз учеников, чем отсутствовала. Их слабый человеческий взор не вынес бы ее, коль скоро они должны были видеть Христа так, чтобы Он мог быть ими узнан. Так же объясняются и те обстоятельства, что Он показывал для осязания их следы Своих ран и даже принимал пищу и питье; не потому, чтобы нуждался в том и другом, а потому, что по Своему могуществу мог делать и это. Случай, когда мы чего-либо не видим, хотя оно и есть, находясь налицо подобно тому, как упомянутая светоносность тела Христа, хотя она, как было замечено выше, не была видима апостолам, которые, однако, все остальное видели, по-гречески называется ἀορασία – словом, которое наши переводчики, не будучи в состоянии перевести его по-латыни, перевели в книге Бытия как «слепота». Ею поражены были содомляне, когда искали дверей праведного мужа и не могли их найти (Быт.19:11). Если бы это была та слепота, при которой нельзя видеть ничего, то содомляне спрашивали бы не о дверях, к которым подошли, а искали бы проводников, которые бы подвели их туда.