Вообще-то известить полицию следовало до выезда из Бурнс-Форда, однако из-за своего нелегального статуса они с Марлоном плохо понимали, когда прятаться от властей, а когда просить их о помощи. И у них не было уверенности, что в машине моджахеды. Может, там обычные туристы. Когда Марлон несколько минут назад предположил, что они едут в Канаду покататься по Селькиркскому кольцу, Чонгор сам удивился, как мог из-за расистских стереотипов счесть этих людей террористами.
Какая же дурь из-за идиотского подозрения забуриться невесть куда!
Только когда они въехали на пологий холм, Марлон различил на мосту синий «субару», который поворачивал налево, в горы.
Марлон уже собирался что-то сказать, когда Чонгор увидел то же самое и ругнулся.
– Вот сейчас-то мы и лезем в переделку? – спросил Марлон.
– Очевидно. Смотри не потеряй их из виду, – ответил Чонгор и сосредоточил все внимание на том, чтобы не вылететь на обочину, – подвеску било нещадно, и машина редко когда касалась дороги всеми четырьмя колесами.
– Туда, – произнес Марлон минутой позже. Впереди отходила влево еще одна грунтовка, поуже.
– Ты видел, что они свернули?
– Не видел.
– А откуда знаешь, что нам туда?
– Потому что от них след в воздухе, как от самолета.
И впрямь, Чонгор заметил, что над грунтовкой слева висит пыль от проехавшего «субару». Впереди воздух был совершенно чист.
Сразу за развилкой стоял ржавый знак в дырках от дроби. Надпись на нем гласила: «К РУЧЬЮ СУХОГО ЗАКОНА».
– Где наша не пропадала, – сказал Чонгор и повернул руль.
* * *
Как только Зула вскочила и, пригнувшись, побежала к основанию уступа, снизу раздались очереди, и на каждую отвечал винтовочный выстрел сверху. Моджахеды, запыхавшиеся после бега по серпантину, еще не отыскали удобных позиций для стрельбы и не имели возможности тщательно целиться. Зула вроде бы слышала шмелиное жужжание пуль, однако бежать здесь было не в пример легче – склон стал более пологим, глыбовую осыпь сменило прочное скальное основание. Зула преодолела по меньшей мере сто футов, прежде чем позволила себе обернуться. Кромка леса из виду исчезла. Зула попробовала выпрямиться, увидела на миг кусты внизу и тут же пригнулась опять, пока кто-нибудь не навел на нее винтовку. Так, внаклонку, она и пробежала еще ярдов двести до места, где уже смело можно было распрямиться. Дыхание вырывалось с хрипом, ушибы болели, холодный воздух при каждом вдохе током дергал в корне сломанного зуба. Последний отрезок пути Зула прошла быстрым шагом и наконец оказалась в нескольких футах от женщины с футболкой.
Зула непонятно почему надеялась увидеть Цянь Юйсю, однако за сто ярдов стало ясно, что это не она. Раздавшийся сейчас голос говорил с британским акцентом.
– Ты Зула?
Она так запыхалась, что могла ответить только кивком. Англичанка шагнула вперед, и они обменялись рукопожатиями.
– Меня зовут Оливия. Какой ужас у тебя с губой. Очень больно?
Зула подняла глаза к небу и кивнула.
– Хотела бы я тебе сказать, что у нас тут карета «скорой помощи»… или вертолет… или вообще хоть что-нибудь, но, боюсь, ничего такого нет. Придется довольно долго идти – сможешь?
– У нас – это у кого?
– У Соколова. – Оливия указала взглядом наверх. – Ты, насколько я понимаю, его знаешь.
– Пора бы уже придумать ему имя, – заметила Зула, с трудом двигая распухшей губой.
– Согласна, по фамилии как-то грубо получается.
– Какого черта он здесь делает? Помимо того, что я вижу сама.
– Похоже, он считает, что у него перед тобой должок.
– Да уж.
Они начали взбираться по склону большого скального выступа. Там, где Оливия недавно съехала по осыпи, остался заметный след.
– Вон с того места мы окажемся на виду, и надо будет пригнуться, – предупредила она.
Зула оглянулась и кивнула.
– Он не рассчитывал, что дело обернется таким образом, – продолжала Оливия, возвращаясь к теме Соколова. – Присматривал за тобой. Надеялся тебя уберечь.
– Я примерно так и почувствовала, хоть и сомневалась.
– Затем появился Джонс, и, насколько я понимаю, с ним у Соколова личные счеты. Так что, боюсь, теперь это уже не из-за тебя.
– Меня вполне устраивает, что не из-за меня.
– Ладно. Ну, готова?
– Да, наверное, – ответила Зула, хотя ноги у нее подкашивались от усталости.
– Один хороший рывок до вершины.
И Оливия побежала по мелкой сыпухе, вызывая мини-лавины, через которые Зуле приходилось прыгать. Открытый участок они преодолели не так споро и ловко, как надеялась Оливия. В какой-то момент Зула отважилась глянуть назад. Они и впрямь были на линии прямой видимости от кромки леса, однако с такого расстояния без оптического прицела не попадешь, а то, что Соколов методично бил на дульные вспышки, окончательно расхолодило боевиков. Когда Зула обернулась в следующий раз, то увидела только камни. Дальше они с Оливией легко вскарабкались по крутой промоине и вылезли на плоский водораздел.
До сих пор Зула довольно смутно представляла свое местонахождение и не сильно из-за этого переживала, потому что думать о стратегии все равно было некогда. Теперь она сориентировалась. Сзади высилась гора Абандон. Склон под ней был обращен примерно на запад. Справа, несколькими милями дальше, тянулся хребет, под которым они с Четом прошли вчера по брошенным штольням. Слева глыбовая осыпь обрамляла длинный горный отрог. Со слов Ричарда Зула знала, что по другую его сторону – ручей Сухого Закона и дом Джейка.
Все это она успела сообразить, пока, спотыкаясь от усталости, брела за Оливией по вершине гребня к крутому уступу, откуда Соколов стрелял по боевикам. Чем дальше Оливия шла, тем ниже пригибалась, потом встала на четвереньки и последний отрезок пути преодолела ползком. Зула настолько устала от таких неэффективных форм передвижения, что забастовала следовать за Оливией. Она медленно дошла до того места, докуда можно было идти пригнувшись, но дальше не поползла, а села на корточки, растягивая ноющие мышцы. Футах в тридцати перед собой она видела подошвы мужских ботинок. Соколов лежал на краю уступа, глядя в прицел винтовки «AR-15», удивительно похожей на ту, что была в сейфе у Питера. Оливия что-то говорила ему на ухо, а он отвечал кивками и короткими репликами. Что-то в том, как Оливия лежала рядом с ним – какая-то умиротворенная расслабленность во всем теле, – сказало Зуле, что она наблюдает очень личную сцену, и ей стало неловко. Однако довольно скоро Оливия поползла назад, а Соколов повернул голову и поднял на Зулу голубые глаза. Американец сказал бы что-нибудь сентиментальное, превратил все в сладкие слюни, но Соколов только чуточку вскинул подбородок и едва заметно подмигнул. Зула в ответ приподняла руку и легонько шевельнула пальцами – как бы помахала. Соколов тут же отвернулся и припал глазами к окулярам прицела.