Сталин был очень недоволен, хотя претензий к Суслопарову не имел: тот оставил запасный выход.
Седьмого мая Сталин позвонил Жукову и сказал: «Сегодня в городе Реймсе немцы подписали акт о безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны вынес на своих плечах советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед Верховным командованием союзных войск»518.
Восьмого мая в Карлсхорсте, восточной части Берлина, состоялась церемония нового подписания. Эйзенхауэр планировал присутствовать, но потом его планы изменились. Акт капитуляции подписывали британский командующий ВВС главный маршал авиации Артур Теддер, командующий стратегической авиацией США генерал Карл Спаатс и главнокомандующий французской армией Ж. Латр де Тассиньи. От Советского Союза — маршал Георгий Константинович Жуков. От Германии — генерал-фельдмаршал Кейтель, начальник штаба Верховного командования вермахта.
Церемония носила подчеркнуто торжественный характер. После нее был банкет. «Англо-американо-советская дружба достигла своего апогея» — так оценил это событие генерал Дин.
Пили, пели и плясали до шести часов утра. Жуков сплясал «русскую», сложный и быстрый танец, требующий большой выносливости.
Утро пришло с громом могучей праздничной канонады — был дан спонтанный салют.
Девятого мая в два часа ночи в СССР было объявлено, что Германия капитулировала. Союзники сообщили это тринадцатью часами ранее, так что информационную гонку Москва проиграла. Зато в остальном все произошло по ее воле.
Фактически, конечно, война закончилась не 8-го, а именно 9 мая, тогда войска 1-го Украинского фронта освободили восставшую Прагу. Миллионная группировка германского генерала Шернера продолжала военные действия. Восстание, начавшееся 5 мая, было бы раздавлено немцами, но на сторону чехов неожиданно перешла 1-я дивизия Русской освободительной армии под командованием генерала Буняченко (власовцы), которая и удержала город до прихода войск Конева, совершивших быстрый марш от Дрездена.
Ну вот и все.
Девятого мая Сталин через прессу обратился к народу: «Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию».
Он вспомнил «великие жертвы», лишения, страдания, «напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь отечества», и подчеркнул свою новую, «славянскую» идею: «Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией».
В его речи было обозначено еще одно: «Советский Союз… не собирается ни уничтожать, ни расчленять Германию».
Американцы и англичане желали расчленить, а Сталин, который совсем недавно говорил Бенешу что через 15 лет неизбежна новая война с Германией, теперь хотел сохранить это государство. Почему? Похоже, он уже считал, что послевоенная Германия будет его союзником в противовес Лондону и Вашингтону.
Поразительно, но еще 14 апреля, накануне Берлинской операции, по указанию Сталина в «Правде» была напечатана статья начальника Управления пропаганды и агитации ЦК партии Г. Ф. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает», в которой отвергался антинемецкий пафос публициста. Призыв «Убей немца!» сдавался в архив. Теперь немцы должны были стать союзниками.
Сталин из донесений разведки знал, что его друг Черчилль готов тут же начать третью мировую войну. Трудно поверить? «Основа связи — общая опасность, объединившая великих союзников, — исчезла мгновенно. В моих глазах советская угроза уже заменила нацистского врага»519.
Девятого мая Черчилль написал Эйзенхауэру, что не следует уничтожать немецкие самолеты, они еще могут пригодиться. Еще раньше он телеграфировал английскому фельдмаршалу Монтгомери, что надо собирать и складировать немецкое оружие.
Двенадцатого мая британский премьер написал в письме Трумэну: «1. Я глубоко обеспокоен положением в Европе. Мне стало известно, что половина американских военно-воздушных сил в Европе уже начала переброску на Тихоокеанский театр военных действий. Газеты полны сообщений о крупных перебросках американских армий из Европы… Я всегда стремился к дружбе с Россией, но так же, как и у вас, у меня вызывает глубокую тревогу неправильное истолкование русскими ялтинских решений, их позиция в отношении Польши, их подавляющее влияние на Балканах, исключая Грецию, трудности, чинимые ими в вопросе о Вене, сочетание русской мощи и территорий, находящихся под их контролем или оккупацией, с коммунистическими методами в столь многих других странах, а самое главное — их способность сохранить на фронте в течение длительного времени весьма крупные армии… Железный занавес опускается над их фронтом. Мы не знаем, что делается позади него. Можно почти не сомневаться в том, что весь район восточнее линии Любек, Триест, Корфу будет в скором времени полностью в их руках… И таким образом, широкая полоса оккупированной русскими территории протяжением во много сот миль отрежет нас от Польши. …и весьма в скором времени перед русскими откроется дорога для продвижения, если им это будет угодно, к водам Северного моря и Атлантического океана»520.
Черчилль был против отвода далеко продвинувшихся в Германии американских войск, так как это означало бы распространение русского господства еще на 120 миль на фронте протяжением 300–400 миль.
Двенадцатого мая 1945 года был утвержден окончательный вариант плана «Немыслимое», в котором рассматривалась перспектива ведения военных действий против СССР в Европе (10 германских и 47 американских и английских дивизий). Вывод, однако, был отрицательный: перевес Красной армии над английской был бы подавляющим. Кроме того, указывалось, что начнется «тотальная война с Россией» с непредсказуемым результатом.
Американцы тоже проанализировали результаты возможного столкновения с СССР, и Комитет по стратегическим вопросам при Объединенном комитете начальников штабов Великобритании и США пришел к выводу, что ни США, ни СССР не смогут нанести друг другу поражения.
К тому же надо учесть особую атмосферу, царившую тогда в странах-победительницах.
Значит, военное давление отпадало. Надо было договариваться.
Тем не менее Черчилль дает указание британским вооруженным силам об отмене демобилизации ВВС и приостановке демобилизации в сухопутных войсках.
На 24 июня по предложению Сталина был назначен победный парад на Красной площади. Как вспоминал Жуков, «каждый из нас считал, что Парад Победы будет принимать Верховный Главнокомандующий». Так вначале полагал и сам Сталин, но ему вскоре пришлось от этого отказаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});