– Да как-то не очень. Мы на днях встречаемся, вот тогда и спрошу. Но вам, вы уж извините, скажу, если только братья будут не против.
Американцы, как и планировали, отправили пятнадцатый «Аполлон» перед самым началом работы двадцать четвертого съезда. И как раз в то время, когда я нес с трибуны идеологически выдержанную ахинею, у них произошла утечка из кислородного бака. Кроме того, почти одновременно отказал один из двух топливных элементов, обеспечивающих основное электропитание корабля. Это однозначно ставило крест на высадке, и теперь вопрос стоял так – удастся ли астронавтам вернуться на Землю?
Когда я под продолжительные аплодисменты (во всяком случае, так было записано в стенограмме съезда) покидал трибуну, экипаж передал в Хьюстон, что у них случилось. Уже вечером об этом рассказало их телевидение, а утром информация дошла до меня.
– Только бы у них на обратном пути аккумуляторный отсек не взорвался, – вздохнул Антонов. – Если обойдется без этого, тогда все не так страшно.
– В твоем прошлом они и со взорвавшимся приземлились.
– Чудом, Витя, самым натуральным чудом. Не факт, что им сейчас так повезет.
Американцам все-таки действительно повезло – с аккумуляторным отсеком ничего не случилось. Однако, ясное дело, свой «селена-кар» они сбросили еще при подлете к Луне, даже не на орбите. А потом, сделав три витка, при помощи движков спускаемого аппарата сошли с нее и легли на курс к Земле. Посадка прошла более или менее благополучно, все три астронавта живы и почти здоровы. Жалко, подумал я, мне так и не удастся покататься на лунном автомобиле.
Следующий запуск по программе «Аполлон» был запланирован на конец июня семьдесят первого.
– Успеем до них? – спросил меня Брежнев.
– Если неудачных пусков у нас вообще не будет, то наверняка успеем. Если один, то, постаравшись, можно прилететь примерно одновременно с ними. Ну, а при двух или более авариях гарантированно опоздаем. А это уже к вам вопрос – они нас ждать будут или нет в случае чего?
– Предлагают скоординировать даты. Якобы для того, чтобы, если у одной команды что-нибудь случится, вторая смогла прийти на помощь.
– Почему якобы? Это в какой-то мере возможно. В общем, решать вам с Шелепиным, но мое мнение – надо координировать.
– Даже если вы будете иметь возможность успеть раньше?
– А какая разница, вместе мы туда прилетим или порознь? Спешить имело бы смысл, если бы обе стороны точно знали, что им надо, причем это самое должно наличествовать в единственном экземпляре и лежать на самом виду. Но так как ни одно из этих условий не соблюдается, то почему бы и не подождать людей в случае чего? В разумных пределах, разумеется. Если они вздумают отложить полет на полгода, то ну их на фиг, один полечу, хоть это и будет скучно.
Тем временем отшумел двадцать четвертый съезд, осчастлививший советский народ и все прогрессивное человечество очередной порцией исторических решений. Я подумал, что не помешало бы почитать материалы предыдущего съезда на предмет сравнения, хотя и так ясно, что они будут похожи друг на друга больше, чем все три текста советско-российских гимнов. Правда, кое-какие отличия я могу назвать, и не читая материалов. На двадцать третьем не выступал некто Скворцов, это точно. Точно такую же ахинею несли другие. И там не поздравляли американцев с благополучным завершением полета, несмотря на тяжелую аварию в его начале. А здесь – поздравили, причем инициативу проявил не я, а Леня Брежнев.
И значит, мне можно было начинать потихоньку собираться в дорогу. То есть проследить за подготовкой и упаковкой багажа.
Сначала на Луну прилетит автоматическая станция вроде тех, что возили луноходы, и доставит туда инструменты, взрывчатку и безмоторную двухколесную тележку. Ее сможет как катить космонавт, так и тащить сегвей, который мы с Бабакиным назвали лунокатом.
Второй грузовик привезет этот самый лунокат и аварийный запас топлива. Если у меня вдруг случится перерасход при посадке, можно будет скинуть пустые баки и прицепить вместо них полные.
Потом к месту моей работы будет доставлен лунный дом, то есть избавленный от всего лишнего «Салют». После чего, если у них опять ничего не протечет и не взорвется, в лунном лагере у кратера сядут американцы. И наконец, если и у меня все будет в порядке, туда прилечу я.
Двое земных суток мы будем работать вместе, потом американцы улетят, а я, скорее всего, останусь еще на недельку. Впрочем, если мне повезет быстро найти устраивающий Келдыша образец, можно будет слинять и пораньше.
Правда, пока все обстояло не столь радужно, как планировалось. То есть полностью продублировать все пуски не выйдет. Ведь только для доставки грузов в таком формате может потребоваться шесть «Протонов», а для вывода на околоземную орбиту сначала моего корабля, а потом меня – еще две. И плюс столько же, если что-то пойдет не так, но я останусь жив. Ну, а когда я уже почти вернусь, то есть выйду на околоземную орбиту, потребуется еще и запуск «Союза», который меня оттуда снимет. А у Челомея более или менее готово только восемь ракет, да и то две из них еще не закончены.
В общем, любая авария приведет к существенному затягиванию сроков экспедиции.
И значит, в полном соответствии с законом всеобщей подлости неприятности начались в первом же грузовом рейсе.
– Отказ одного из посадочных двигателей буквально на последней секунде, – объяснил мне Челомей. – Модуль сел довольно жестко, сейчас он стоит градусов под двадцать к горизонту. То ли подломилась посадочная опора, то ли она попала в яму. Что с грузом, неизвестно, связь после посадки продолжалась три минуты с небольшим, а потом пропала из-за обнуления электропитания. Причем, что меня тревожит, довольно быстрого – весь процесс продолжался порядка тридцати миллисекунд.
– Так это неплохо, – заметил я, – если бы рванула взрывчатка, счет шел бы на микросекунды. А так есть надежда, что груз более или менее целый. На каком расстоянии от лагеря сел модуль?
– Километров в трех точно на север от кратера. Точные измерения произвести не успели, вилка – от двух с половиной до трех с половиной.
– Ерунда, даже пешком дойду, а уж на лунокате и вовсе доеду без проблем. Если, конечно, сам сяду недалеко от лагеря. В общем, дублировать этот пуск не нужно.
– А если вы все же останетесь без инструментов и аммонала?
– Ну, уж лом-то в лагере точно найдется, им и буду долбить.
– Откуда там лом?
– Отломаю упорную штангу от лебедки, вот он и будет. В общем, повторяю – следующим пуском отправляем лунокат и баки с горючим. Этот же я, как координатор проекта, приказываю считать удачным. Где бы про это расписаться?
– Не надо, вам же туда лететь.
– Вот именно, и пусть я лучше вспотею на работе, чем в случае какой-нибудь внештатной ситуации под рукой не окажется готовой к старту ракеты. Ладно, скажу секретарше, приказ она сочинит, а вы начинайте готовить второй пуск.
Второй грузовик сел штатно, но все же не в самом лагере, а метрах в семистах от него. Ничего, сегвей там вроде исправен, и если тележка из комплекта первого рейса тоже цела, будет на чем в случае необходимости перевезти баки. А если нет, то из «Профессора» можно будет сделать не то что тележку, а самую настоящую телегу.
Больше всего я волновался за третий грузовой рейс, но он получился удачней всех. Посадочный модуль с «Салютом» безупречно прилунился совсем рядом с кратером, между лебедкой и базой с уткнувшимися в нее остовами луноходов. Теперь работали два радио-маяка, что повышало вероятность посадить лунный «Союз» там, где надо.
В воскресенье двадцать седьмого июня с мыса Канаверал стартовал «Аполлон-16», а в понедельник вышел на околоземную орбиту «Союз-Л4». Это событие я, можно сказать, наблюдал своими глазами, потому как уже находился в Тюратаме – месте, которое в открытых документах называли Байконуром.