Читать интересную книгу Башни полуночи - Роберт Джордан

Ладалин подалась вперёд, чтобы погреть руки над жаровней; пальцы её были по-старчески узловаты. В молодости она держала копьё: так поступало большинство женщин до того, как выйти замуж. Как женщина могла оставаться в стороне, если Шончан так эффективно использовали женщин-солдат и этих дамани?

Она слышала истории о временах её матери и бабки, но эти истории звучали неправдоподобно. Война была единственным, что когда-либо знала Ладалин. Её первые детские воспоминания были об алмотских битвах. Свою юность она провела тренируясь. Потом сражалась в землях, известных под названием Тир.

Ладалин вышла замуж и вырастила детей, но каждый её вздох был посвящён борьбе. Кто кого - Айил или Шончан. Обе стороны знали, что в конце останется только один победитель.

Но становились всё яснее, что проигравшими станут Айил. Это было вторым отличием между настоящим и прошлым её матери. Мать ни когда не заикалась о поражении - жизнь же самой Ладалин была наполнена многочисленными милями, пройденными дорогой отступления.

Присутствующие были, похоже, поглощены собственными мыслями. Три вождя кланов и две Хранительницы Мудрости. Вот и всё, что осталось от Совета Двадцати Двух. Сквозь створки палатки задували горные ветры, холодя ей спину. Тамаав прибыл последним. Он выглядел таким же старым, какой она себя ощущала. Его лицо было рассечено шрамом, а левый глаз он потерял в бою. Он сел на голый камень. Айил больше не носили с собой ни ковриков, ни подушек. С собой было только самое необходимое.

- Белая Башня пала, - объявил он. - Мои разведчики сообщили мне меньше часа назад. Я им верю. - Он всегда был прямолинейным, и был хорошим другом её мужа, погибшего в прошлом году.

- Значит, с ней погибла наша последняя надежда, - сказал Такай, самый молодой из вождей кланов. Он был третьим вождём Миагома за три года.

- Не смей так говорить, - возразила Ладалин. - Надежда есть всегда.

- Они гнали нас всю дорогу к этим проклятым горам, - ответил Такай. - Шианде и Дарайн больше нет. Осталось только пять кланов, и один из них полностью разорён и рассеян. Мы разбиты, Ладалин.

Тамаав вздохнул. Будь она помоложе и в другие времена, она бы положила свадебный венок к его ногам. Её клану нужен был вождь. Её сын всё ещё надеялся им стать, но после недавнего захвата Руидина врагами кланы не могли решить, как выбирать новых предводителей.

- Мы должны уйти в Трёхкратную Землю,- сказала Мора тихим, внушающим почтение голосом, - и искать наказание за наши грехи.

- Какие грехи? - резко бросил Такай.

- Дракон хотел мира, - ответила она.

- Дракон нас оставил! - возразил Такай.- Я отказываюсь хранить память о человеке, которого мои деды едва знали. Мы не давали клятвы следовать его дурацкому договору. Мы…

- Успокойся, Такай, - сказал Джоршем. Последний из трёх вождей кланов был невысоким, с ястребиным лицом; в его жилах текла кровь деда-андорца. - Только Трёхкратная Земля сейчас оставляет нам надежду. Война против Воронов проиграна. - В палатке наступила тишина.

- Они сказали, что будут на нас охотиться, - сказал Такай. - Когда они потребовали сдаться, то предупредили, что нет смысла отступать. Ты знаешь это. Они предупредили, что уничтожат любое место, где соберутся хотя бы три айильца.

- Мы не сдадимся, - решительно сказала Ладалин. Честно говоря, произнесено это было твёрже, чем она чувствовала.

- Если мы сдадимся, то станем гай’шайн, - сказал Тамаав. Они использовали это слово, имея в виду человека без чести, хотя мать Ладалин его понимала иначе. - Ладалин, каков будет твой совет?

Остальные четверо посмотрели на неё. Она была из рода Дракона, одна из последних выживших. Остальные три линии были истреблены.

- Если мы станем рабами Шончан, Айил исчезнут как народ, - сказала она. - Мы не можем победить, поэтому должны отступить. Мы вернёмся в Трёхкратную Землю и наберёмся сил. Может быть, наши дети смогут победить там, где не сумели мы.

Снова повисла тишина. Они все знали, что её слова едва ли можно назвать оптимистичными. После многолетней, тянувшейся не одно десятилетие, войны осталась лишь малая доля того числа Айил, которое когда-то существовало.

Направляющие Шончан были жестоки и эффективны. Хотя Хранительницы Мудрости и те, в чьих жилах текла кровь Дракона, использовали в бою Единую Силу, этого было недостаточно. Проклятые ай’дамы! Каждый умеющий направлять айилец, которого захватывали, рано или поздно обращался против своего народа.

Настоящим переломным моментом в войне стало вступление в неё других стран. После этого шончан получили возможность захватить пленных мокроземцев и набрать среди них много направляющих. Воронов невозможно было остановить. Теперь, когда пал Тар Валон, каждое государство в мокрых землях было подвластно Шончан. Только Чёрная Башня до сих пор сражалась, хотя Аша’маны делали это тайно, поскольку их цитадель пала много лет назад.

Айил не могли так сражаться. В этом не было чести. Конечно, что теперь, после сотен тысяч смертей, значит честь? После того, как Кайриэн был сожжён, а Иллиан разграблен? Уже прошло двадцать лет с тех пор, как Шончан заполучили андорские военные машины. Айил десятилетиями неуклонно приближались к поражению. То, что они протянули так долго, лишь свидетельствовало о крепости их характера.

- Это его вина, - мрачно сказал Такай. - Кар’а’карн мог привести нас к победе, но он бросил нас.

- Его? - переспросила Ладалин, возможно впервые поняв, почему это заявление неверно. - Нет. Айил сами отвечают за себя сами. Это наша вина, а не моего далёкого деда. Мы забыли, кто мы такие. У нас нет чести.

- У нас забрали нашу честь, - сказал Такай и, вздохнув, встал. - Настоящий Народ Дракона. Но что хорошего в том, чтобы быть его народом? Из нас сделали копьё, как гласят легенды, выковали в Трёхкратной Земле. Он использовал нас, а затем отбросил прочь. Что ещё делать отвергнутому копью, как не начать войну?

«В самом деле, что?» - подумала Ладалин. Дракон потребовал мира, считая, что это принесёт Айил счастье. Но как они могут быть счастливы, когда земля ещё носит проклятых Светом Шончан? Её ненависть к захватчикам засела глубоко в душе.

Может быть, именно эта ненависть уничтожила Айил. Она вслушалась в завывания ветра, когда Такай гордо прошествовал из палатки. Завтра Айил вернутся в Трёхкратную Землю. Похоже, если они не примут мир сами, их заставят это сделать.

* * *

Авиенда сделала ещё шаг вперёд. Она почти достигла центра колоннады, и вокруг вспыхивали осколки света.

По щекам безудержно текли слёзы. Она чувствовала себя ребёнком. Быть Ладалин было хуже всего, потому что в ней Авиенда увидела намёки на истинные пути Айил, но, будто в насмешку, искажённые. Женщина размышляла о войне и связывала её с честью, но не понимала, что такое честь на самом деле. Никаких гай’шайн? Отступление? Не было даже упоминания о тох. Это была битва, полностью лишённая цели и причины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});