Читать интересную книгу Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

«Правду?» Что сей клинок сразил повелителя демонов, что он был столь остр, что высек ненависть из проклятия и сделал его бессильным? «Да… и нет»

То был меч чемпиона, дарованный лордом Кадэусом в последние годы его бытия великим магистром. Он носил его с достоинством и считал делом чести обнажать клинок — названный Кадеусом «Решительным» — лишь в час величайшей нужды. Меч стал его талисманом.

Воины мрачно усмехались. В гуще боя, среди рек крови и под огненным дождём они смотрели на него и говорили: «Не так уж тяжела битва, не так уж и грозен враг. Видишь? Капитан даже меч не стал обнажать!»

Но о зловещих шутках забыли, когда зверь, Сетселамет, вырвался из потоков варпа и напал на них на борту боевой баржи «Кровавый герольд». Коварный князь Тзинча проклял корабль, тайно совратил серва ордена, чтобы тот доставил на борт нечестивую реликвию, и именно капитан раскрыл замысел, когда Сетселамет проник на баржу. Их бой на мечах посреди высокого зала реактора инженариума запечатлели на фреске, украсившей потолок двигательной палубы. И эта фреска по сей день радует сердца тех, кто трудится под варп-двигателями.

Некоторые боевые братья смотрели на болтер в его руке — великое оружие, на котором выгравировали крыло и полуобраз Сангвиния, но оружие не кроваво-алое и не чёрное, как у воинов капитана, но жёлтое, цвета мрачных пустынь. Смотрели, а потом спрашивали: почему на твоём болтере цвета другого ордена?

Он любил рассказывать эту историю. Историю о подвиге на станции «Матус», где еретическая секта, назвавшая себя Гончими Разбитого Неба, обрушилась на горстку душ кузенов ордена, неготовых к такой безумной ярости. В глубине космоса тысяча влекомых пагубной силой варпа кораблей-часовен впилась носами в платформу. Последовала двухсотлетняя осада, словно застывшие в янтаре Адептус Астартес, загнанные в центральные отсеки «Матуса», сражались против сектантов, посвятивших всё своё существование их убийству. Ради гибели врага Гончие создали там маленькую цивилизацию, целые поколения бросались в бой. Смерть каждого космодесантника становилась величайшей победой, даже если на это уходили десятилетия. Из двадцати двух Имперских Кулаков уцелело лишь четверо, когда на их зов о помощи ответили, когда Кровавые Ангелы пришли на выручку сынам Дорна. Вместе они изгнали Гончих и предали их всех мечу. В знак благодарности Кулаки подарили ему болтер, и тех пор каждый выстрел был памятью о воинах, павших на станции «Матус». Он носил его с гордостью.

Но на самом деле они хотели спросить о Слезе. Лазурной Слезе, голубой, какой были идеальные небеса Ваала прежде, чем Война Сожжения скрыла их пеленой пепла. Слезе цвета, которого не помнил ни один Кровавый Ангел из ныне живущих.

Как ты был благословен такой реликвией?

Он не просил этой почести и не искал. Не таков был путь ордена и его сынов. Слеза, вырезанная из редчайшего лазурного нефрита с Ваала Секундус, распростёрла на нагруднике тёмно-золотые крылья. Реликвия стала его знаком, когда он стал капитаном первой роты. Дар воин принял со смирением и намеревался быть достойным его. Ангел пронёс Слезу через сотню войн против орков и эльдаров, мутантов и еретиков. Забрызганный кровью предавших родичей капитан нёс её, когда руководил сожжением корабля Повелителей Ночи «Угасшее солнце» и жестокосердных убийц, шесть веков терзавших Персей Нуль. Он нёс её, когда казнил губернаторов Траура за ужасные преступления хрономантии, и Слеза спасла его жизнь, отвратив смертельный удар Зода — механического исполина из сектора Каликсида.

Был ли он достоин этой реликвии, этой почести? В этом не было тайны. Он заслужил Лазурную Слезу, исполняя свой долг, как исполняет его любой верный своему ордену и родичам Кровавый Ангел.

Но на последний вопрос не будет ответа. Во многом это трагично, ведь именно это больше всего хотели узнать боевые братья.

Как и когда ты умер? Кто из зеленокожих забрал твою жизнь?

На равнинах мира-улья Левион Гамма, в тени Пяти Башен первая рота возглавила натиск против союза орочьих кланов, огромной, невиданной орды. Зеленый прилив катился по планете, сокрушая всё на своём пути, пока орки не сомкнули кольцо вокруг серебряных цитаделей и защитников Империума. Говорят, что столь ужасна была огненная буря, разразившаяся в тот день в измученных небесах, столь жуток был вой плазменного оружия, болтеров и лазерных ружей, что Левион Гамма так и не оправился от битвы, данной на нём Кровавыми Ангелами.

Этого капитан не увидел. Возможно, он слишком часто бросал вызов судьбе. Он сражался и умер так же, как и жил — преисполненным отваги, унаследованной от предков, почитаемым братьями. На холме из мёртвых ксеносов капитан испустил последний вздох, дарованный болтер стрелял, пока не раскалился докрасна, освященный клинок «Решительного» покинул ножны, зоркий глаз не подвёл.

И Слеза. Слеза, сверкавшая для его воинов, словно путеводная звезда.

Всё это были лишь орудия, инструменты, вещи, полные смысла, но бессмысленные без души, которая бы его видела. Они становились ценными лишь вместе, в руках воина.

В этом они были почестями и останутся ими, ведь и долг, и война вечны.

Джеймс Сваллоу

Отражение в крови

Эпистолярий Церис почувствовал прибытие Рыцарей еще до того, как их стало видно сквозь оксидный туман. Библиарий молча повернул голову и слегка поднял руку, сообщая сержанту Рафену и его отделению, что ренегаты приближаются.

Рафен так же молча приказал Пулуо и Аджиру опустить болтеры. Двое воинов нехотя повиновались. Пистолет и меч самого сержанта не покидали кобуры и ножен с того момента, как отделение приземлилось на этой безымянной пустынной луне. Однако напряженную готовность к возможной битве можно было заметить в каждом движении Рафена, если знать, как смотреть. И хотя четверо десантников отделения делали вид, что пришли с миром, в тумане позади, где сел их «Громовой ястреб», скрывались братья Турцио и Кейн с оружием наготове.

Рафен сделал шаг вперед и отвлеченно поводил пальцами по древку штандарта, воткнутого в реголит цвета ржавчины. С него свисало простое знамя — ярко красное поле, на котором располагалось изображение капли с крыльями, эмблемы IX ордена Адептус Астартес, Кровавых Ангелов. Штандарт представлял собой ритуальный символ, и был частью соглашения. Он символизировал договоренность о том, что эта встреча пройдет мирно.

Участники встречи с другой стороны вышли из тумана как призраки из легенд, их было пятеро. Хотя их доспехи были той же модели, что и броня отделения Рафена, снаряжение новоприбывших казалось старым. Не дряхлым и разваливающимся, а изношенным временем и постоянным использованием, но получающим достаточно почтения и ухода. Большая часть брони была цвета олова, но наплечники, нагрудники и шлемы были окрашены в темно-красный. Рафен увидел символ ордена, блестящий в слабом свете солнца — белый щит с каплей крови, поверх двух скрещенных мечей.

Рыцари Крови. Одни из потомков Кровавых Ангелов, которых объявили ренегатами около тысячелетия назад. Их жестокость и фанатизм, которых боялись по всему Империуму, были настолько сильны, что от их рук страдали не только враги человечества. Рыцари отказались умерить свой пыл, и на них был наложен эдикт отлучения. Поговаривали, что они все равно продолжают крестовый поход против врагов Империума, наплевав на требования Инквизиции.

— Они не похожи на предателей, — пробормотал Пулуо по воксу, когда ведущий Рыцарь воткнул в землю свой штандарт. Рядом с ним стоял второй член небольшого отряда, с отличающимися следами битвы и почетными цепями на броне.

— Не все предатели отращивают щупальца и плюются гноем, — продолжил Аджир, — будьте настороже.

Рафен проигнорировал реплики и сделал еще один шаг вперед, представившись.

— Мы пришли, — продолжил он, — мой повелитель Данте согласился на эту встречу. О чем вы хотите поговорить?

— Всего два стрелка, — сказал первый Рыцарь, — маловато.

Рафен подавил желание оглянуться.

— Более чем достаточно.

Второй рыцарь хмыкнул и снял шлем, под которым скрывалось темное лицо, перекрещенное шрамами.

— Я Сер Кот, моего брата зовут Сер Рале. Приветствую тебя, Кровавый Ангел.

— Чего вы хотите? — спросил Рафен, также сняв шлем и оценивая взглядом другого воина.

— Сразу к делу, — легкая улыбка Кота пропала, — хорошо. У нас есть кое-что, принадлежащее вам.

Он сделал жест рукой и из тумана вышел сервитор на механических ногах, несущий в бронзовых захватах сундук.

Церис осторожно направился ему навстречу и сервитор послушно остановился. Казалось, что псайкер нервничает, он оглядывался в разные стороны в поисках врага, которого не было. Спустя мгновение, Кровавый Ангел разбил печать, открыл сундук и заглянул внутрь. Рафен увидел знакомый красный керамит. Сломанные части силовой брони.