Читать интересную книгу «Мой бедный, бедный мастер…» - Михаил Булгаков

Но в это время, то есть на рассвете субботы, не спал целый этаж в одном из московских учреждений, и окна в нем, выходящие на за литую асфальтом большую площадь, которую специальные машины, медленно разъезжая с гудением, чистили щетками, светились пол ным светом, прорезавшим свет восходящего солнца.

Весь этаж был занят следствием по делу Воланда, и лампы всю ночь горели в десяти кабинетах.

Собственно говоря, дело стало ясно уже со вчерашнего дня, пят ницы, когда пришлось закрыть Варьете вследствие исчезновения его администрации и всяких безобразий, происшедших накануне во время знаменитого сеанса черной магии. Но дело в том, что все вре мя и непрерывно поступал в бессонный этаж все новый и новый ма териал.

Теперь следствию по этому странному делу, отдающему совершен но явственной чертовщиной, да еще с примесью каких-то гипноти ческих фокусов и совершенно отчетливой уголовщины, надлежало все разносторонние и путаные события, происшедшие в разных мес тах Москвы, слепить в единый ком.

Первый, кому пришлось побывать в светящемся электричеством бессонном этаже, был Аркадий Аполлонович Семплеяров, председа тель Акустической комиссии.

После обеда в пятницу в квартире его, помещающейся в доме у Каменного моста, раздался звонок, и мужской голос попросил к те лефону Аркадия Аполлоновича. Подошедшая к аппарату супруга Ар кадия Аполлоновича ответила мрачно, что Аркадий Аполлонович нездоров, лег почивать и подойти к аппарату не может. Однако Ар кадию Аполлоновичу подойти к аппарату все-таки пришлось. На во прос о том, откуда спрашивают Аркадия Аполлоновича, голос в теле фоне очень коротко ответил откуда.

– Сию секунду… сейчас… сию минуту… – пролепетала обыч но очень надменная супруга председателя Акустической комис сии и как стрела полетела в спальню подымать Аркадия Аполло новича с ложа, на котором тот лежал, испытывая адские терза ния при воспоминании о вчерашнем сеансе и ночном скандале, сопровождавшем изгнание из квартиры саратовской его пле мянницы.

Правда, не через секунду, но даже и не через минуту, а через чет верть минуты Аркадий Аполлонович, в одной туфле на левой ноге, в одном белье, уже был у аппарата, лепеча в него:

– Да, это я… Слушаю, слушаю…

Супруга его, на эти мгновения забывшая все омерзительные пре ступления против верности, в которых несчастный Аркадий Апол лонович был уличен, с испуганным лицом высовывалась в дверь ко ридора, тыкала туфлей в воздух и шептала:

– Туфлю надень, туфлю… Ноги простудишь, – на что Аркадий Аполлонович, отмахиваясь от жены босой ногой и делая ей звер ские глаза, бормотал в телефон:

– Да, да, да, как же, я понимаю… Сейчас выезжаю…

Весь вечер Аркадий Аполлонович провел в том самом этаже, где велось следствие. Разговор был тягостный, неприятнейший был разговор, ибо пришлось с совершеннейшей откровенностью расска зывать не только об этом паскудном сеансе и драке в ложе, но попут но, что было действительно необходимо, и про Милицу Андреевну Покобатько с Елоховской улицы, и про саратовскую племянницу, и про многое еще, о чем рассказы приносили Аркадию Аполлоновичу невыразимые муки.

Само собой разумеется, что показания Аркадия Аполлоновича, интеллигентного и культурного человека, бывшего свидетелем безоб разного сеанса, свидетеля толкового и квалифицированного, кото рый прекрасно описал и самого таинственного мага в маске, и двух его негодяев-помощников, который прекрасно запомнил, что фами лия мага именно Воланд, – значительно подвинули следствие впе ред. Сопоставление же показаний Аркадия Аполлоновича с показа ниями других, в числе которых были некоторые дамы, пострадав шие после сеанса (та, в фиолетовом белье, поразившая Римского, и, увы, многие другие), и курьер Карпов, который был посылаем в квартиру № 50 на Садовую улицу, – собственно, сразу установило то место, где надлежит искать виновника всех этих приключений.

В квартире № 50 побывали, и не раз, и не только осматривали ее чрезвычайно тщательно, но и выстукивали стены в ней, осматрива ли каминные дымоходы, искали тайников. Однако все эти меропри ятия никакого результата не дали, и ни в один из приездов в кварти ру в ней никого обнаружить не удалось, хотя и совершенно понятно было, что в квартире кто-то есть, несмотря на то что все лица, кото рым так или иначе надлежало ведать вопросами о прибывающих в Москву иностранных артистах, решительно и категорически ут верждали, что никакого черного мага Воланда в Москве нет и быть не может.

Решительно нигде он не зарегистрировался при приезде, никому не предъявлял своего паспорта или иных каких-либо бумаг, контрак тов и договоров, и никто о нем ничего не слыхал! Заведующий про граммным отделением Зрелищной комиссии Китайцев клялся и бо жился, что никакой программы представления никакого Воланда пропавший Степа Лиходеев ему на утверждение не присылал и ни чего о приезде такого Воланда Китайцеву не телефонировал. Так что ему, Китайцеву, совершенно непонятно и неизвестно, каким об разом в Варьете Степа мог допустить подобный сеанс. Когда же гово рили, что Аркадий Аполлонович своими глазами видел этого мага на сеансе, Китайцев только разводил руками и поднимал глаза к небу. И уж по глазам Китайцева можно было видеть и смело сказать, что он чист, как хрусталь.

Тот самый Прохор Петрович, председатель главной Зрелищной комиссии…

Кстати: он вернулся в свой костюм немедленно после того, как милиция вошла в его кабинет, к исступленной радости Анны Ричардовны и к великому недоумению зря потревоженной милиции. Еще кстати: вернувшись на свое место, в свой серый полосатый костюм, Прохор Петрович совершенно одобрил все резолюции, которые ко стюм наложил во время его кратковременного отсутствия.

…так вот, тот самый Прохор Петрович решительнейшим обра зом ничего не знал ни о каком Воланде.

Выходило что-то, воля ваша, несусветимое: тысячи зрителей, весь состав Варьете, наконец, Семплеяров Аркадий Аполлонович, наиобразованнейший человек, видели этого мага, равно как и треклятых его ассистентов, а между тем нигде его найти никакой возможности нету. Что же, позвольте вас спросить: он провалился, что ли, сквозь землю тотчас после своего отвратительного сеанса или же, как утверждают некоторые, вовсе не приезжал в Москву? Но если допустить первое, то несомненно, что, проваливаясь, он прихватил с собою всю головку администрации Варьете, а если вто рое, то не выходит ли, что сама администрация злосчастного теат ра, учинив предварительно какую-то пакость (вспомните только разбитое окно в кабинете и поведение Тузабубен!), бесследно скры лась из Москвы.

Надо отдать справедливость тому, кто возглавлял следствие. Про павшего Римского разыскали с изумляющей быстротой. Стоило только сопоставить поведение Тузабубен у таксомоторной стоянки возле кинематографа с некоторыми датами времени, вроде того, когда кончился сеанс и когда именно мог исчезнуть Римский, чтобы немедленно дать телеграмму в Ленинград. Через час пришел ответ (к вечеру пятницы), что Римский обнаружен в номере четыреста двенадцатом гостиницы «Астория», в четвертом этаже, рядом с но мером, где остановился заведующий репертуаром одного из москов ских театров, гастролировавших в то время в Ленинграде, в том са мом номере, где, как известно, серо-голубая мебель с золотом и пре красное ванное отделение.

Обнаруженный прячущимся в платяном шкафу четыреста двена дцатого номера «Астории» Римский был немедленно арестован и до прошен в Ленинграде же. После чего в Москву пришла телеграмма, извещающая о том, что финдиректор Варьете оказался в состоянии невменяемости, что на вопросы он путных ответов не дает или не желает давать и просит только об одном, чтобы его спрятали в бро нированную камеру и приставили к нему вооруженную охрану. Из Москвы телеграммой было приказано Римского под охраною до ставить в Москву, вследствие чего Римский в пятницу вечером и вы ехал под такой охраной с вечерним поездом.

К вечеру же пятницы нашли и след Лиходеева. Во все города бы ли разосланы телеграммы с запросами о Лиходееве, и из Ялты был получен ответ, что Лиходеев был в Ялте, но вылетел на аэроплане в Москву.

Единственно, чей след не удалось поймать, это след Варенухи. Из вестный всей решительно Москве знаменитый театральный адми нистратор канул как в воду.

Тем временем пришлось возиться с происшествиями и в других местах Москвы, вне театра Варьете. Пришлось разъяснять необык новенный случай с поющими «Славное море» служащими (кстати: профессору Стравинскому удалось их привести в порядок в течение двух часов времени путем каких-то впрыскиваний под кожу), с лица ми, предъявлявшими другим лицам или учреждениям под видом де нег черт знает что, а также с лицами, пострадавшими от таких предъявлений.

Как само собой понятно, самым неприятным, самым скандаль ным и неразрешимым из всех этих случаев был случай похищения головы покойного литератора Берлиоза прямо из гроба в грибоедовском зале, произведенного среди бела дня.