Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

– Просто хотел тебя проведать. – Моаш подошел ближе. – То, что сказал Лоупен, правда? Насчет твоих... способностей?

Штормов хердазианин! Лоупен остался в лагере вместе с Даббидом и Хоббером, чтобы позаботиться о бараке и присмотреть за Каладином. По всей видимости, они рассказали Моашу.

– Правда, – ответил Каладин.

– Как это произошло?

– Точно не знаю, – соврал он. – Я обидел Сил, так что не видел ее уже несколько дней. Без нее я не могу втягивать штормсвет.

– Мы это как-нибудь исправим, – подбодрил его Моаш. – Или раздобудем тебе собственные Доспехи и Клинок.

Каладин взглянул на друга.

– Думаю, она покинула меня из-за заговора убить короля, Моаш. Похоже, Сияющие не могут быть вовлечены ни во что подобное.

– Разве Сияющих не должно волновать то, что совершается во благо? Даже если выбор непрост?

– Иногда жизнями нужно жертвовать ради высшей добродетели, – сказал Каладин.

– Да, вот именно!

– Эта фраза прозвучала из уст Амарама в отношении моих друзей, которых он убил, чтобы скрыть свои тайны.

– Ну, тут, очевидно, другое. Он светлоглазый.

Каладин посмотрел на Моаша, глаза которого изменились и стали такого же светлого оттенка, как у любого светлорда. В общем-то, глаза Амарама были того же цвета.

– Как и ты теперь.

– Кэл, – проговорил Моаш, – ты меня тревожишь. Не говори так.

Каладин отвел взгляд.

– Король велел передать тебе послание. Вот почему я здесь. Он хочет, чтобы ты пришел с ним поговорить.

– Что? Зачем?

– Не знаю. Сейчас, в отсутствие Далинара, он сильно налегает на вино. К тому же не легкое оранжевое. Я скажу ему, что у тебя слишком тяжелые раны, чтобы передвигаться.

Каладин согласно кивнул.

– Кэл, – сказал Моаш, – мы ведь можем тебе доверять, правда? Ты ведь не передумал?

– Ты сам сказал, что мне ничего не придется делать, – ответил Каладин. – Я просто должен держаться в сторонке.

«Так или иначе, как бы я смог помешать? Без спрена, раненый».

Все закрутилось слишком серьезно и зашло слишком далеко, чтобы он мог это остановить.

– Замечательно, – сказал Моаш, направившись к двери. – Поправляйся, ладно?

Он вышел, снова оставив Каладина во тьме.

Глава 78. Противоречивость

АноведьихоставилиЭтоявственноследуетизприродысвязиНогдегдегдегдеБросилиОчевидноКаксветзимнегосолнцаОниушиноварцевНужнонайтиодногоизнихСможемлимыиспользоватьНезнающегоправдуСможемливыковатьоружие

Диаграмма, 17-ая доска пола: параграф 2, каждая 2-ая буква, начиная с 1-ой

В темноте фиолетовые сферы Шаллан оживили дождь. Без сфер она не видела капли, только слышала, как они разбиваются о камни и ткань тента. В свете сфер каждая падающая частичка воды вспыхивала ярко, как спрен звезд.

Девушка сидела с краю тента, ей нравилось наблюдать за дождем в перерывах между рисованием, в то время как другие ученые расположились ближе к центру. Так же поступил Ватах с парой солдат, которые наблюдали за ней, как небоугри за единственным детенышем в выводке. Шаллан забавляло, что ее люди стали такими заботливыми; казалось, что они невероятно горды быть ее солдатами. Честно говоря, она ожидала, что, получив помилование, они сбегут.

Прошло четыре дня Плача, а Шаллан все еще наслаждалась погодой. Почему тихие звуки моросящего дождя так подстегивали воображение? Спрены творчества медленно исчезали вокруг нее, и большинство из них принимали очертания различных предметов в лагере. Вкладываемые и вынимаемые из ножен мечи, крошечные палатки, которые срывает и уносит невидимый ветер.

Ее рисунок изображал Джасну такой, какой она была в ту ночь, всего лишь чуть больше месяца назад, когда Шаллан видела ее в последний раз. Склонившаяся над письменным столом в полутемной каюте корабля, откидывающая назад волосы, освобожденные от привычных узлов и кос. Измученная, подавленная, напуганная.

Изображение не воспроизводило ни одно достоверное воспоминание Шаллан, как это обычно бывало. Она воссоздала то, что запомнила. Интерпретация не была точной. Шаллан гордилась рисунком, потому что в нем ей удалось передать противоречивость Джасны.

Противоречивость. То, что делало людей настоящими. Джасна измучена, но все еще сильна – даже сильнее от того, что обнаружила свою уязвимость. Джасна напугана, но в то же время и смела настолько, насколько можно совместить эти две вещи. Джасна подавлена, но она по-прежнему могущественна.

В последнее время Шаллан пыталась создавать больше рисунков, рожденных воображением. Ее иллюзии будут неполноценными, если она сможет воспроизводить только переживания из собственного опыта. Требовалось обрести способность творить, а не только копировать.

Исчез последний спрен творчества. Он принял вид разбрызганной лужи, в которую наступили сапогом. По листу бумаги пошла рябь, когда на него перебрался Узор.

Он фыркнул.

– Бесполезные существа.

– Спрены творчества?

– Они ничего не делают. Порхают вокруг и наблюдают, любуются. У большинства спренов есть цель. А эти просто притягиваются к чужим целям.

Шаллан откинулась назад, обдумывая услышанное, как учила ее Джасна. Неподалеку ученые и арденты спорили о том, насколько большим был Штормпост. Навани хорошо справилась со своей задачей, лучше, чем Шаллан могла надеяться. Теперь с ней трудилась целая армия ученых, подчиняющаяся ее указаниям.

Неисчислимые ряды близких и далеких огней в ночи вокруг тента указывали на размах армии. Продолжал моросить дождь, отражая фиолетовый свет сфер. Шаллан отобрала все сферы одного цвета.

– Художница Элесет, – произнесла девушка, – однажды провела эксперимент. Она взяла только хорошенько заряженные рубиновые сферы, чтобы осветить свою студию. Ей хотелось увидеть, какой эффект красный свет может оказать на искусство.

– М-м-м-м, – прогудел Узор. – И каким был результат?

– Поначалу во время рисования цвет освещения сильно воздействовал на нее. Ей пришлось использовать слишком мало красного, и цветочные лужайки выглядели размытыми.

– Ничего неожиданного.

– Тем не менее, если она продолжала работать, начинали происходить интересные вещи. Когда она рисовала часами в таком освещении, эффект ослаблялся. Цвета на репродукциях становились более сбалансированными, изображения цветущих растений – живее. В конечном счете Элесет заключила, что ее разум скомпенсировал цвета, которые она видела. В самом деле, если она меняла цвет освещения во время рисования, то продолжала некоторое время рисовать так, будто свет все еще красный, противодействуя тем самым новому цвету освещения.

– М-м-м-м-м-м-м-м... – довольно прогудел Узор. – Люди могут видеть мир не таким, какой он есть. Вот почему твоя ложь бывает такой сильной. Ты способна не признавать, что лжешь.

– Это меня пугает.

– Почему? Это прекрасно.

Шаллан была для него объектом изучения. На мгновение она поняла, какой предстала перед глазами Каладина, когда разглагольствовала о скальном демоне, восхищалась его красотой и очертаниями, не замечая объективной опасности, которую представляло животное.

– Это меня пугает, – повторила Шаллан, – потому что для каждого из нас мир предстает в своем свете, отчего восприятие изменяется. У меня нет ясности. Я хочу ее обрести, но даже не знаю, получится ли у меня хотя бы когда-нибудь.

Наконец повторяющуюся дробь дождя нарушил какой-то посторонний звук, и под тент вошел Далинар Холин. С выпрямленной спиной, седой, он больше походил на полководца, чем на короля. У Шаллан не было набросков с его изображением. Девушке показалось, что это огромное упущение с ее стороны, поэтому она сохранила воспоминание о кронпринце, заходящем под тент в сопровождении помощника, который держал над ним зонтик.

Далинар подошел к Шаллан.

– А, ты здесь. Та, кто приняла командование нашей экспедицией.

Шаллан запоздало вскочила на ноги и поклонилась.

– Кронпринц?

– У тебя собрались мои писцы и картографы, – насмешливо сказал Далинар. – Их болтовня похожа на дождь. Уритиру. Штормпост. Как тебе удалось?

– Это не я. Все благодаря светледи Навани.

– Она говорит, что ты ее убедила.

– Я... – Шаллан покраснела. – На самом деле я ничего не делала, она просто изменила свое мнение...

Далинар коротко кивнул в сторону, и его помощник отошел к спорящим ученым. Молодой человек негромко заговорил, и они поднялись – некоторые быстро, другие с неохотой – и удалились под дождь, оставив свои бумаги. Помощник ушел с ними, а Ватах посмотрел на Шаллан. Она кивнула, отпуская его и других охранников.

Вскоре Шаллан и Далинар остались под тентом наедине.