Но до последнего еще есть время, а пока вернемся к творчеству Ланового.
В 1964 году он получил очередную главную роль в кино – своего современника, молодого ученого Олега Тулина в картине «Иду на грозу». Актер вспоминает:
«Подтверждением неприемлемости натурализма в искусстве в моей практике стал случай во время съемок фильма «Иду на грозу» по Д. Гранину, где я играл Олега Тулина. Нам с актером Александром Белявским предстояло сыграть сцену опьянения, которая у нас долго не получалась. Тогда режиссер фильма Сергей Микаэлян посоветовал, судя по всему уже от отчаяния, взять четвертинку и по-настоящему ее распить. Мы так и сделали. После перерыва пришли на съемочную площадку, нас от жара осветительной аппаратуры развезло, и мы такого «наиграли» с Сашей Белявским, что режиссер, посмотрев на нас, скомандовал: «Стоп!» Съемки были прекращены. На следующий день, уже совершенно трезвые, мы сыграли эту сцену более правдоподобно и приемлемо, чем накануне, и она вошла в фильм».
После роли молодого ученого Лановой сыграл трех героев далекого прошлого: Анатоля Курагина в «Войне и мире» (1966–1967), Феликса Дзержинского в «Шестом июля» (1968), Алексея Вронского в «Анне Карениной» (1968). В последнем фильме Лановому пришлось играть безумную любовь… со своей бывшей супругой Татьяной Самойловой (Анна Каренина).
Стоит отметить, что первоначально предложение режиссера «Анны Карениной» Александра Зархи сыграть Вронского Лановой отверг. Ознакомившись со сценарием, он обнаружил, что в нем сохранена в основном лишь одна линия – Анны, а его герою отводилась второстепенная роль. Ланового это не устраивало, и он от роли отказался. Зархи стал искать другого исполнителя, перебрал с десяток самых разных актеров, но ни один из них его так и не устроил. Тогда режиссер вновь обратился к Лановому. На этот раз их разговор был более обстоятельным. Зархи убеждал Ланового, что издержки при экранизации любого произведения неизбежны, что в работе многое будет восполнено. Видимо, доводы режиссера оказались настолько убедительными, что Лановой дал согласие на съемки. И, как показала жизнь, не ошибся – роль Вронского считается одной из лучших в послужном списке актера.
Интересно взглянуть на взаимоотношения героев фильма с точки зрения гороскопа. Как мы помним, по сюжету там существует любовный треугольник, в который входят: Каренин, его жена Анна и ее любовник Вронский. Роль первого в фильме играл коллега Ланового по Вахтанговскому театру (автор эпиграммы про «полового гиганта» Ланового) Николай Гриценко (24 июля 1912 года, Лев-Крыса). Так вот, согласно гороскопу, Крыса Собаке не товарищ, как и Телец – Льву (Телец-Собака у нас, как мы помним, Татьяна Самойлова). Поэтому нелюбовь Карениной к мужу с этой точки зрения объяснима. Как и любовь Карениной-Самойловой к Вронскому-Лановому – векторный «хозяин» Собаки Петух может очаровать свою «служку», но потом это очарование проходит, поскольку Собака – реалистка. Собственно, так было у Самойловой в реальной жизни с Лановым, так случилось и в кино, только там их любовь привела к трагедии – все завершилось гибелью Анны под колесами поезда.
В 1969 году (Петух) Лановой справил очередной «именной» год и начал отсчет нового 12-летнего жизненного цикла. Он начался вполне благополучно. Например, в кино ему достались две новые главные роли: в фильме «Любовь Яровая» (1970) он сыграл белогвардейца Михаила Ярового, а в «Офицерах» (1971) – красноармейца Ивана Варавву. На всю страну прогремит последняя – о ней и расскажем.
Режиссером фильма был Владимир Роговой (5 февраля 1923 года, Водолей-Собака), главные роли исполняли (помимо нашего героя) – Георгий Юматов (Рыбы-Тигр), игравший друга Вараввы Алексея Трофимова, и Алина Покровская (29 февраля 1940 года, Рыбы-Дракон), сыгравшая жену Алексея. Кстати, с тех пор как Юматов пересекся в 56-м на съемках «Павла Корчагина» с Лановым, он с ним больше не общался, затаив на него обиду. С точки зрения гороскопа это объяснимо: у них гаромония из разряда 50/50 (по месяцам рождения), а по годам – антагонизм. Как гласит гороскоп: «Содружество Козерога и Рыб будет успешным, если первый будет управлять вторыми, не обижая их. А вот у двух ярких личностей – Тигра и Петуха – общего мало: они начнут критиковать друг друга со страшной силой». То, что мы видим в фильме, – это союз Козерога и Рыб.
У Рогового была хорошая гармония с Юматовым (особенно по годам – Собака и Тигр из одной команды; видимо, поэтому актеру прощались многочисленные пьянки, которые он устраивал на протяжении всех съемок), с Покровской и Лановым – только по месяцам.
В «любовном треугольнике», разыгранном в фильме, все тоже совпадало, согласно гороскопу. У Рыб-Тигра (Юматов) и Рыб-Дракона (Покровская) – круглая гармония. Они эту гармонию и играли. Как рассказывает Покровская, Юматов на съемках влюбился в нее по-настоящему и даже пытался добиться ее благосклонности, но она тогда была вполне счастлива со своим законным супругом, за которого вышла замуж буквально накануне съемок.
Что касается Ланового, то у него по фильму была любовь к героине Покровской, что тоже объяснимо: Петух часто пленяется Драконом, поскольку его прельщает все яркое. Самое интересное, что и последнему нравится Петух. Но в гороскопе сказано: «Женщина-Дракон любит пустить пыль в глаза, но семью не променяет ни на что». Вот и в фильме мы видим то же самое: героиня Покровской симпатизирует Варавве, но мужу своему остается верна до самого конца.
О своей работе над этой ролью Лановой вспоминает следующее: «Трудно начиналась работа над ролью Вараввы в «Офицерах». Долго к ней не мог «подобрать ключи». Поначалу даже отказался от роли из-за того, что не видел, не чувствовал этого человека. Но как же неисповедимы пути актера!.. Так случилось, что именно в это время я увлекся замечательной, вдохновенной музыкой Вивальди, был просто покорен ею, много и с удовольствием слушал ее. Именно эта музыка и стала импульсом, толчком на пути к образу. Как-то слушая «Времена года» (считаю эту вещь одной из вершин творчества Вивальди), в момент радостного, оптимистического звучания музыки меня вдруг как током пронзила мысль: так вот же он, Варавва, – радостный, открытый, «звонкий», в коем кипит радость бытия, и весь он искрится, как звучащая музыка. Он любит жену своего друга и знает, что безнадежно (потому что не сможет переступить через высокое, святое для него чувство дружбы), но нет в нем уныния от безнадежности любви. Он все равно любит ее, все равно счастлив, что наделен этим высоким чувством, что оно снизошло к нему как дар, как награда за что-то, и он радуется этому, радуется: «Как все же замечательно, что мне дано любить ее!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});