Отметим, что это был «именной» год для Ланового год Петуха (1957) – с него должен был начаться новый 12-летний цикл в его жизни. Читаем в его гороскопе: «Хлопотный год – придется работать во всю силу, чтобы подняться на новый уровень, который не за горами и манит прекрасными перспективами. Эмоционально год радостный».
Обратим внимание на последний вывод. Судя по всему, развод с Самойловой не стал большим разочарованием для Ланового – он был к нему готов и даже почувствовал определенное облегчение от него. Все его помыслы теперь были связаны с театром Вахтангова, в отношении которого он строил большие планы (как мы помним, Петухи любят заниматься строительством планов). Однако в первые годы пребывания там все его грандиозные планы не оправдались. Все шло так, как сказано в гороскопе:
«Год Собаки (1958) – год материальных затруднений, которые на тяжелом эмоциональном фоне покажутся совсем уж безрадостными и безнадежными. Огромная усталость и подавленность».
В самом начале своего пребывания в Вахтанговском театре Лановой был мало занят в репертуаре театра, что сильно било по его самолюбию. Ему-то казалось, что, имея за плечами три фильма и массу восторженных рецензий в прессе, он заслуживает в театре более завидной роли. Но главный режиссер Рубен Николаевич Симонов думал почему-то иначе, что вполне закономерно, учитывая их гороскопы: Симонов родился в год Свиньи (20 марта 1899 года, Рыбы-Свинья) и гармонировал с Лановым-Петухом 50/50 – только по месяцам рождения. Что касается месячных знаков, то Свинья Петуху не товарищ. Пленяясь вначале «яркостью» последнего, Свинья затем может в нем разочароваться. Что, собственно, и получилось.
Промаявшись около года на задворках вахтанговской сцены (единственной большой ролью Ланового был политрук Бакланов в «Вечной славе» Б. Рымаря), он надумал уходить из коллектива. Его усиленно зазывали в свои ряды сразу два столичных театра: имени Моссовета и «Современник». Однако в самый последний момент, когда Лановой уже был готов к уходу, Симонов внезапно вспомнил о нем (то есть Рыба вспомнила про Козерога) и ввел на роль Гостя Лауры в спектакль «Каменный гость». И Лановой остался.
Отметим, что это был «именной» год (1959) для Свиньи-Симонова, а в такие годы «именинники» обычно добреют. Что касается Петуха, то ему этот год сулил «выход из кризиса прошлого года и начало пути наверх. Все стабильно, появляются перспективы, хоть и несколько приземленного характера».
Перспективы у Ланового и в самом деле появились – причем как в театре, где он стал получать крупные роли, так и в кино. В последнем он не снимался целых четыре года (с «Павла Корчагина»), пока наконец в 1960 году (год Крысы – опять же неплохой год для Петуха) о нем не вспомнили снова, предложив сразу три роли: Федора Хмары в «Сильнее урагана», загорающего на пляже в «Полосатом рейсе» (Лановой появлялся в кадре на двадцать секунд и произносил всего лишь одну фразу: «Хорошо плывут… вон та группа в полосатых купальниках») и Артура Грея (главная роль) в «Алых парусах». На всю страну суждено будет прогреметь последней роли.
Экранизацию знаменитой книги А. Грина осуществил советский кинематографист-сказочник Александр Птушко (19 апреля 1900 года, Овен-Крыса). Согласно гороскопу, у него с Лановым гармония знаков 50/50 – только по годам рождения, да и то это гармония из разряда «они симпатизируют друг другу, но не более». Однако и этой неглубокой симпатии вполне хватило для того, чтобы получился шедевр.
Кстати, возлюбленную Ланового в фильме играла Анастасия Вертинская (19 декабря 1944 года, Стрелец-Обезьяна), которая вообще не подходила Петуху-Лановому ни по одному из знаков. Другое дело, что мужчины-Петухи часто становятся жертвами «обезьяньих» чар, но это увлечение приводит к печальному итогу – «Петух остается осмеян и ощипан». Напомним, что после Ланового в жизни Вертинской появится еще один мужчина-Петух – Никита Михалков (1945), который даже женится на ней, но этот брак продлится всего несколько лет и благополучно развалится. Впрочем, это совсем другая история, а мы вернемся к Лановому.
В театре он тоже исполнял несколько ролей, правда, одноплановых, главным образом романтических. Он играл Фортинбраса в «Гамлете», Дон Гуана в «Каменном госте», гусара Роланда в «Девушке-гусаре». В «Золушке» ему должна была достаться роль очередного романтического героя – Принца, но Лановой внезапно взбунтовался. Он пришел к Симонову и чуть ли не взмолился дать ему другую роль. Режиссер спросил: «Какую, например?» – «Хотя бы маркиза Па де Труа». Симонов в ответ рассмеялся. Это была гротесковая роль, к тому же возрастная – маркиз был стариком. В этой роли режиссер видел кого угодно, но только не героя-любовника Ланового. Однако затем, поразмыслив, Симонов все-таки пошел ему навстречу и утвердил на роль маркиза.
Однако принца Лановой сыграл уже в другом спектакле – в «Принцессе Турандот», где ему досталась роль принца Калафа. Об этом спектакле стоит сказать особо.
«Принцессу Турандот» впервые поставил еще в 20-е годы создатель этого театра Евгений Багратионович Вахтангов. Это был спектакль-легенда, в котором играли тогдашние звезды сцены: Ю. Завадский, Б. Щукин, Р. Симонов, Б. Захава. Спектакль держался в репертуаре театра полтора десятилетия, после чего был снят по ряду объективных причин. И вот в 1962 году Симонов решил восстановить его в новом составе. Однако дело двигалось с трудом, так как многие сподвижники режиссера по Третьей студии Вахтангова и по театру выступили против его идеи.
Ю. Яковлев рассказывает об этом так: «Рубен Николаевич предложил восстановить гениальную постановку Вахтангова. Его товарищи, ученики Вахтангова, отнеслись к затее не только отрицательно, но даже с каким-то мистическим ужасом. Мысль казалась им безумной…
Убежденность Симонова-художника, однако, взяла верх. Он сумел переубедить авторитетных оппонентов и, уж не знаю, как ему это удалось, – включить всех в работу. Вера Константиновна Львова, ученица и педагог-ассистент в Студии Вахтангова, в поте лица работала над пантомимами цанни – слуг просцениума. Иосиф Моисеевич Толчанов, первый исполнитель роли Бараха, стал готовить эту роль с Гарри Дунцем. Александра Исааковна Ремизова передавала эстафету роли Зелимы Катюше Райкиной, Анна Алексеевна Орочко помогала Людмиле Максаковой одолеть трагический образ Адельмы.
Рубен Николаевич оказался прав: работа над восстановлением, а точнее сказать, второй редакцией «Принцессы Турандот» объединила все поколения театра. Эта удача знаменовала собой нашу кровную связь с предшественниками, сближала с самим Евгением Багратионовичем, придавала смелости в новых поисках, как угодно неожиданных и на первый взгляд невероятных…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});