кольцо свернули. Как Петя запомнил, называются такие строения «тулоу».
Ночевать пришлось по трое в комнате, но их хотя бы жаровнями обеспечили, так что было относительно тепло. Или — не очень холодно. Петя, как маг жизни, перепады температуры переносил лучше других, а вот его попутчики-жандармы к утру изрядно задубели. Впрочем, лечить себя не просили, а навязывать свои услуги кадет не стал. Приезжать к шаману с пустым хранилищем ему не хотелось.
Странно, но местные ульта на пришельцев, можно сказать, игнорировали. Никто не встречал, ни о чем не спрашивал, ничего не предлагал. Комнаты, в которых путешественники ночевали, к моменту их прибытия стояли пустыми. Ужинали собственными продуктами. Жаровни и даже уголь для них тоже привезли в багаже, а разжигал его жандармский офицер — огненный маг шестого разряда. Вообще, представительность их делегации, по мере приближения к жилищу шамана, очень сильно понизилась. Из Баяна выехали два генерала, а сейчас, пожалуй, этот жандармский майор был старшим по чину. Пете-то его разряд официально не утвердили. А Шипов? У опричников своя епархия, но тоже не слишком высок чином. Обыкновенный порученец.
Ну и уровень приема был никакой. По крайней мере, в этой деревне ульта. Спасибо, что внутрь пустили. Пете даже любопытно стало, с таким отношением он в этих краях раньше не сталкивался. Шипов ничего говорить не стал, а местный жандарм сказал, что их, вроде как, за паломников приняли. А тех ни о чем спрашивать не положено. Паломничество оно такое, личное дело каждого. Кто совершает, сам за себя отвечает. Во всем.
Была бы возможность, после таких слов Петя повернул бы обратно. Впрочем, по доброй воле он бы и из Баяна сюда не поехал. Но стало совсем неприятно. Они, получается, не делегация, а просто паломники! Которые шамана о чем-то просить приехали. Лично ему от шамана ничего не нужно. Век бы его не видел и не знал. Только его не спросили.
Снова выехали рано, позавтракав всухомятку. Кажется, паломничество и не должно быть комфортным путешествием, а подразумевает преодоление трудностей. В общем, у Пети даже черный юмор проснулся.
На сей раз путь был не слишком долог. До места добрались к полудню.
Несмотря на обильный снегопад и не слишком приятный ветер, Петя с любопытством осматривал местность. Жилище данного шамана несколько отличалось от того, что он видел раньше. У того шамана, с которым он познакомился на практике, по сути, была большая хижина. Здесь тоже в была хижина, в основе которой была деревянная конструкция, но снаружи небольшое строение было обмазано глиной. Что, учитывая стоящие вокруг морозы, было логично. Наверное, у первого Ульратачи было теплее, его дом довольно далеко южнее. Хотя с климатом тут все не очень понятно. Птахин прекрасно помнил, как тепло было в Дальнем позапрошлым летом, и совершенно не ожидал попасть в столь суровую зиму.
Хижина у этого шамана была меньше, зато в склоне сопки, у которой стоял этот домик, была пещера. Рукотворная или нет, со стороны не было заметно, но вход в нее больше напоминал ворота и был прикрыт занавесом из шкур.
И, кстати, а почем всех шаманов зовут Ульратачи? Это что, одно из названий шамана на местном языке? Или они все родственники? Спросить некого. Опричники, похоже, сами не знают, а Магаде такие вопросы игнорировал. Впрочем, это не самая большая проблема.
Более серьезной проблемой, с которой столкнулись путешественники, стало отсутствие для них стационарного жилья. Ни в хижину, ни в пещеру их никто не приглашал. К ним, вообще, никто не вышел. Но жандармы, по всей видимости, были в курсе местных обычаев, так как безропотно стали разгребать снег и ставить палатки. Обычные солдатские из парусины. Вряд ли в них тепло будет. Хорошо, у Пети спальник есть.
А вот уборная (выгребная яма, прикрытая обтянутой шкурами будкой) здесь уже имелась. Видимо, специально для паломников была сделана, чтобы окрестности не загадили. Так что хоть какие-то минимальными удобствами путешественники все-таки были обеспечены.
В хозяйственных работах кадет принципиально участие не принял. Не своей волей ехал, друзей у него здесь нет, начальников — тоже. Но его и не трогали, жандармы сами справились. Не сказать, чтобы очень хорошо, но горячей кашей они и поужинали и позавтракали.
Основное время Петя провел в медитации. Лежа в спальнике, чтобы о холоде не думать. Заодно прикидывал по сотому разу, как себя с шаманом держать. Ничего умного не придумал. Главное, лебезить начинающий маг ни перед кем не собирался. Вины за собой он никакой не чувствовал, Магаде сам на него напал. Но лучше бы шаман эту тему не затрагивал, хотя, ничего хорошего от него ждать не приходилось.
Было заметно, что остальные участники экспедиции тоже нервничают, так что над лагерем висела атмосфера напряженности. Вечером. А утром уже ближе к панике. Ничего, вроде, не происходит (а может, именно поэтому), но жандармы как-то нервно перешептывались о том, что такое пренебрежение к ним со стороны шамана говорит о его гневе.
Пете даже противно стало. Здоровые лбы, при оружии, а боятся. Причем Шипов и офицер (маг, между прочим!) тоже от них заразились. Что им шаман может сделать? Духов натравит? Так никто из них вокруг лагеря не шляется. Хотя, видеть-то духов один Птахин может.
Успокаивать никого не стал. Сами сюда приехали, еще его притащили.
Наконец, когда первые лучи зимнего солнца осветили вход в пещеру, стало видно, что в ее проеме сидит закутанный в меха человек. Не двигаясь и молча. Тоже медитирует?
Пауза затянулась на добрый час. А потом раздался голос:
— Что встали?! Пусть ваш маг-шаман ко мне идет. Один. А вы ждите. Ответ будет позже, как духи решат.
Шипов сразу кинулся в палатку к Птахину:
— Идите скорее, Петр Григорьевич!
— Да слышал я. Трудно было не услышать.
Голос звучал, действительно громко. Наверное, магией был усилен. Или что там вместо нее у шаманов?
Петя выбрался наружу. Демонстративно потянулся. После чего протянул руку:
— Амулет давайте!
— Зачем он вам?
Видимо нежелание выпускать из рук ничего, что к ним попало, укоренилось в опричниках намертво.
— Мы же это уже сто раз обговорили. Как я иначе наличие темной энергии проверять буду?
— Вот выйдете из пещеры, к этому вопросу вернемся.
— Опять двадцать пять! Давайте, или я за себя не отвечаю!
— Не дам! Я сказал, после!
Но тут на их спор обратил внимание шаман, и гремевший до этого голос обрел шипяще-змеиные интонации, от которых мороз по коже пошел даже у Пети:
— Человек, ты пришел сюда просить