Мы со странным и беспокойным чувством пересекли огромное открытое пространство, где когда-то неистовствовал дракон. С радостью укрылись на лестнице, и с такой же радостью спустились вниз к коридору, ведущему обратно в лабиринт. Дэй, исследовавший многие тоннели первого уровня Аргатты, никогда не осмеливался войти в это мрачное запутанное место. Я высоко поднял Элькэлэдар, и теперь, в присутствии камня Света, он ослепительно засиял. Дэй и остальные следовали за мной по хитросплетениям лабиринта. Наконец мы вышли из него там же, где и вошли, вступив в тесную зловонную кишащую крысами систему тоннелей, ведущую в пещеру, сокрытую в северном склоне Скартару.
В пещере ничего не изменилось: там лежали тела убитых нами рыцарей, а также седла и прочее снаряжение. Несмотря на страх преследования, несмотря на омерзительную вонь разлагающихся тел, нам пришлось задержаться и обыскать вещи мертвецов. Мы взяли столько сумок с провизией, сколько смогли унести, и самое маленькое седло. Атара с радостью обзавелась полным колчаном стрел. Хотя они оказались сделаны не так искусно, не так аккуратно выточены и оперены, она сказала, что, похоже, стрелы эти будут лететь достаточно прямо, чтобы попасть во врага.
Когда наконец мы были готовы, то откатили в стороны огромные валуны, которыми в свое время завалили выход из пещеры, и вышли наружу, в сияющую ночь. За всю мою жизнь воздух, которым я дышал, не казался мне таким чистым и сладостным – хотя это все еще был воздух Сакэя. Холодный ветер дуя с Наргаршата через долину в сторону северных гор, заставляя дрожать всех, кроме Имайры. Но все равно мы радовались запаху льда и сосен, что приносили его резкие порывы.
– Который час? – тихо спросил Мэрэм, глядя на затененные скалы долины.
Я взглянул на небо. На востоке, над темными равнинами Вендраша, над яркими созвездиями как маяк сияла Утренняя звезда.
– Скоро рассвет.
– А какой сегодня день?
Оказалось, что никто не знает. В бессветном аду Аргатты мы могли странствовать и сражаться два дня – или же два года.
– Я полагаю, что двадцать четвертое, – сказал мастер Йувейн. – Или двадцать пятое.
– Двадцать пятое Джои?
Кейн подошел к нему и взлохматил кудрявые темные волосы.
– Да, все еще Джои, и у нас еще есть время убраться отсюда до прихода снегов.
Так мы начали обратный путь через долину. Первый свет застал нас на пути к гряде, что скрывала маленький каньон к северу от Скартару. После всего пережитого нервы у всех были на пределе, и мы прислушивались и присматривались, пытаясь понять, нет ли за нами погони. Но медленно светлевшие предгорья полнились воем волков и криками лазоревок, а не звоном подков конницы Морйина. Мы знали, что это только вопрос времени, и вскоре он или один из его клириков направит патрули, чтобы прочесать окрестности Скартару. Однако сколько его осталось, не могла сказать даже Атара.
Так что мы спустились в поросшую травой котловину, где оставили своих лошадей. Тут сердце мое возрадовалось, ибо величайшим везением за все наше путешествие было то, что там, в центре котловины, стоял Эльтару, нюхая воздух в поисках врагов, и его черная шкура горела в лучах восходящего солнца. Рыжая кобылица Атары, Огонек, паслась неподалеку, и еще двенадцать лошадей – все кобылицы – завтракали рядом с ней. Я решил, что это лошади убитых нами рыцарей. Эльтару явно присоединил их к своему гарему. Но он, похоже, прогнал прочь великолепного Йоло, ибо какой жеребец потерпит другого рядом со своими новыми женами? Когда Мэрэм обнаружил это, то горько заплакал, так как теперь ему придется искать новую лошадь, которая отнесла бы его домой. Кейну, Лильяне и мастеру Йувейну повезло больше: их мерины стояли в четверти мили от табуна, ожидая нашего возвращения.
Мы спустились в котловину и я свистнул Эльтару. Тот насторожил уши и издал в ответ громкое ржание, прозвучавшее словно музыка земли, принесенная с первым дневным ветерком. Мне стыдно было лишать его вновь обретенной свободы, не говоря уже о гареме, но между нами существовало соглашение: пока мы дышим воздухом и кровь течет по нашим жилам, то будем вместе встречать врага и биться с ним.
Наконец жеребец зарысил ко мне, чтобы поприветствовать. Он обнюхал мое лицо, я подышал ему в ноздри и сказал, что дракон убит – хотя Великий Дракон и остался жив. Нам еще так много предстоит проехать вместе, сказал я, если он согласится нести меня. В ответ конь тихо заржал и лизнул меня в ухо. Огромное его сердце стучало словно военный барабан. Эльтару нетерпеливо рыл землю, а я принес его седло, спрятанное вместе с остальными, и водрузил на лоснящуюся спину.
Остальные тоже оседлали своих лошадей. Мэрэм выбрал себе из табуна большую кобылу. Самую маленькую мы отдали Дэю, который удивил всех, объявив, что умеет ездить верхом.
– Мой отец был рыцарем.
– А в какой стране, парень? – спросил Кейн.
Дэй наконец назвал свою родину. Он с глубоким доверием посмотрел на Кейна.
– В Гесперу. Мой отец, все рыцари севера… там началось восстание, знаешь. Но мы проиграли. Всех убили или угнали в рабство.
– Гесперу очень далеко отсюда. Боюсь, мы никак не сможем доставить тебя домой.
– Я знаю, – сказал Дэй. И прибавил через мгновение: – У меня нет дома.
Он молча принялся затягивать подпруги своего маленького седла, которое мы забрали у людей Морйина. Оно все же оказалось слишком большим для мальчика, но ездил Дэй достаточно хорошо, похлопывал свою кобылу по шее и был аккуратен с ее боками, покрытыми шрамами от шпор прежнего владельца.
Однако большую часть дня мы провели, двигаясь пешком, а вовсе не верхом, мимо подножия Белых гор. К тому времени, как достигли каньона, по которому спустились к Наргаршату, солнце стояло уже высоко. Там мы распрощались с Имайрой. Ему предстояло идти на запад, а нам на восток.
– Слишком опасно пробираться через горы в одиночку! – сказал Мэрэм. Он посмотрел на культю его руки и покачал головой. – И ты, конечно же, еще слишком слаб.
Имайра наклонил огромную голову в сторону мастера Йувейна.
– Мне помог величайший целитель во всем Эа – я чувствую себя сильным, как медведь.
При упоминании о своем любимом животном Мэрэм бросил взгляд на поросшие деревьями холмы, словно рассчитывая увидеть там одного из огромных белых медведей, говорят, водившихся в Наргаршате. Потом он посмотрел на Имайру. Мастер Йувейн исцелил пронзенный бок иманира, и казалось, что зеленый джелстеи вернул ему всю великую жизненную силу.
– Все же горы, двести пятьдесят миль… а ты один. Когда придет зима, это будет путешествие, которое…
– Могу проделать только я, – сказал Имайра, пожимая ему руку. – Не беспокойся, человечек, со мной все будет в порядке. Но мне нужно идти домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});