Бобрышев поправил шлем, сказал:
- Штурман, проверь расчеты!
- Единица, единица, - услышали мы в наушниках, - вы над нами, продолжайте снижение!
Командир снова повел Ли-2 вниз. 900, 800, 600...
- Земли никто не видит? - спросил майор. Наконец на 550 метрах показалась земля. Она была необыкновенно черной. Все облегченно вздохнули. Пассажиры как по команде прильнули к окнам. Под нами город Зволен, а немного левее - линия огней. Фонари "летучая мышь" показывали аэродром.
Майор Бобрышев отлично сажает самолет. Но что это? К машине бегут офицеры в немецких фуражках! Борттехник Палладий, захлопнув дверь, бросился в пилотскую кабину:
- Запускай моторы, немцы!
Командир хохочет.
- Эх, ты, друг, штурману не веришь?
- Да ведь сразу не разберешься, - оправдывается Палладий.
Он бежит к двери, но к ней не подступиться. Десантники столпились у выхода и на родном языке отвечают на вопросы, которые задают земляки, находящиеся за бортом. Борттехник все же открыл дверь, и земляки по-братски обнялись.
Мы попрощались, взлетели и легли на обратный курс.
В последующем на подобные боевые задания я летал с капитаном Селиверстовым Герасимом Ивановичем. Он всегда верил штурманским расчетам. И только стоило сказать: "Под нами аэродром Три Дуба", как Герасим Иванович начинал снижаться. Он не любил возвращаться, не выполнив задания, водил самолет на аэродром повстанцев в любых метеоусловиях.
В нескольких полетах командиром нашего корабля был веселый и мужественный летчик - старший лейтенант Христофоров Михаил Яковлевич. Однажды, возвращаясь домой, мы подлетали к линии фронта. Нас атаковали два истребителя противника. При лунном свете хорошо было видно, как стервятники разворачивались и парой шли в атаку. Христофоров быстро принял решение и бросил машину в облака, над которыми мы шли. Изменив курс на 90 градусов, мы ушли от преследователей.
3
Наши полеты в Словакию приносили много хлопот гитлеровцам, и они решили уничтожить повстанческий аэродром. В направлении Зволена фашисты бросили восемь дивизий, вооруженных танками и артиллерией. Отражая атаки врага, повстанцы проявляли исключительную самоотверженность. Они теряли своих товарищей, но продолжали удерживать свою базу. Наконец, сконцентрировав все силы в единый кулак, десантники контратаковали гитлеровцев и отбросили их за Ялну.
Аэродром Три Дуба походил на крупный аэропорт, где беспрерывно производятся взлет и посадка самолетов. Мы перевозили не только людей, но и грузы. Несколько опережая события, скажу, что, по данным чехословацкой печати, в Словакию из Советского Союза было направлено: 2082 автомата, 630 винтовок, 467 ручных, 90 станковых и 23 зенитных пулемета, 256 противотанковых ружей и 5 минометов. На аэродром Зволен был переброшен и чехословацкий авиационный истребительный полк, который вел упорную борьбу с врагом, поддерживая повстанцев с воздуха.
Гитлеровцы бросили в бой ночную истребительную авиацию, поэтому полеты тяжелых кораблей в глубокий тыл противника без сопровождения стали сложнее. И все-таки мы продолжали выполнять свой интернациональный долг, совершая дерзкие полеты через Карпаты.
В одну из темных октябрьских ночей 1944 года погиб экипаж самолета, где командиром был мой фронтовой друг и однополчанин Рустемов Курал Рустемович.
Выполнив задание, Рустемов взлетел с аэродрома Три Дуба. На высоте 800 метров в районе Зволена его машина была атакована истребителем противника. Пользуясь преимуществом в скорости и маневре, фашистский стервятник бросался на Ли-2 то с одной, то с другой стороны. Но воздушные стрелки отбили наскоки "мессершмитта". Тогда враг зашел спереди. Курал Рустемов включил фары. Яркие лучи внезапно появившегося света ослепили гитлеровца, и он исчез.
Поврежденный корабль вести было невозможно, и командир решил произвести вынужденную посадку. Недалеко от города Брезно Ли-2 вовсе перестал подчиняться воле летчиков и загорелся...
Много лет спустя я получил письмо из города Брезно. В нем сообщалось, что на могиле экипажа К. Р. Рустемова установлен обелиск, на котором написаны имена авиаторов и текст: "Вечная слава героям СССР, погибшим в октябре 1944 года у города Брезно".
Части корпуса генерал-лейтенанта авиации Г. С. Счетчикова не только летали на аэродром повстанцев, но и наносили бомбардировочные удары по скоплению гитлеровских войск на узловых железнодорожных станциях в прифронтовой полосе Карпат, оказывая помощь Чехословакии в изгнании врага с ее территории.
Летчики, штурманы, воздушные стрелки и техники не считались ни с какими трудностями. Советское правительство высоко оценило ратные подвиги однополчан. Большинство из них были награждены орденами и медалями СССР, а заместитель командира эскадрильи 340-го полка АДД капитан Васильев Алексей Александрович удостоен Золотой Звезды.
С Васильевым я встретился в городе Нежин. Был жаркий июньский день 1944 года. Большой аэродром представлял собой как бы учебный центр. Одни авиаторы отрабатывали взлет и посадку, другие уходили в зону и стреляли по конусам, а третьи летали по маршрутам. У стартовой машины дежурил молодой коренастый капитан. Он зорко смотрел в небо и подавал команды в микрофон. Выбрав свободную минуту, мы побеседовали.
Родился Алексей Александрович в 1919 году в семье крестьянина под Ленинградом. После школы окончил аэроклуб. Проработав в нем год, ушел в армию, где приобрел специальность авиационного моториста. Затем переучился на летчика и стал пилотом на ТБ-3. До 1942 года совершил 240 боевых вылетов. В период Сталинградского сражения вступил в партию.
С апреля 1944 года А. А. Васильев в 340-м бомбардировочном авиаполку. Будучи заместителем командира эскадрильи, совершил 30 боевых вылетов. Майор Степанов поручал ему наиболее ответственные задания.
В Зволенской операции А. А. Васильев принимал самое активное участие. В одну из ночей ему приказали перевезти ценный груз с Малой земли на Большую. Партизанский аэродром Три Дуба был закрыт облачностью, шел сильный дождь. Но бесстрашный летчик пробил толстый слой облаков и с честью выполнил государственное задание.
Победные маршруты
1
В пору военного лихолетья, когда на земле и в небе гремели жестокие бои, когда каждый из нас пылал ненавистью к врагу и не особенно вдавался в детали биографий и судеб однополчан, - в ту пору мы, выполняя сыновний долг перед Родиной, были вроде бы все равны. Все - воины, все делали одно святое дело - били чужеземца, гнали его на запад, бились не ради корысти и славы, а ради жизни на земле. И только теперь, четверть века спустя, отчетливо осознаешь, что не все воевали одинаково, что меру ратных свершений нельзя разложить поровну на плечи каждого...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});