class="p1">Следующие сорок минут стали для меня кошмаром. Схватившись за голову, я слушал, как Барсик рассказывает верховному Ы о Земле.
О расе кошек, создавших полуразумных питомцев-людей, об автоматизированных фабриках по производству пустых картонных коробок, о Святом Марте и других сложных ритуальных таинствах…
Кот вещал, переводчик что-то квакал. Я в ужасе представлял встречу камийев с землянами, как вдруг…
– Прошу прощения! – немного смущенно заквакал верховный Ы. – Я совсем забыл представить вам представителя дружественной нам цивилизации Пляма, присутствующего в зале. В отличие от нас с вами, ваше высокоблагородие, плямчане давным-давно утратили органические тела и существуют в виде лучей энергии…
В центре зала из ниоткуда появилась маленькая красная точка и быстро направилась в нашу сторону.
– Нет! – успел выкрикнуть я, но было уже поздно.
С диким мявом его высокоблагородие Барсик прыгнул на представителя цивилизации Пляма…
Спустя тридцать лет я готов с уверенностью констатировать – в итоге все закончилось хорошо.
Плямчанин не пострадал: энергетические сущности не боятся даже самых острых и длинных когтей.
Сам же инцидент позволил мне наконец-то донести до своих спасителей, кто в нашей паре кем является. До этого они только снисходительно кивали мне и тихонько шептались между собой. Барсик объяснил мне еще в первый день, что они восхищаются интеллектом полуразумного существа (то есть меня!) и одновременно умиляются тому, насколько сложны и продуманны мои фантазии. Черт его знает, может, так все и было, а может, Барсик мерзко шутил… У него, к сожалению, уже не спросишь.
Как оказалось, искусственно «разогнанный» интеллект не мог быть вечен. На самом деле Барсик начал деградировать уже в день аудиенции с верховным Ы – откуда иначе взялась вся эта тяга к когтеточкам и указкам? Первые дни после разоблачения я списывал его нежелание говорить на то, что он был расстроен раскрывшимся обманом, но, когда однажды ночью он залез мне на грудь и разбудил меня отчаянным мурлыканьем: «Корррм! Корррм! Баррсик хочет корррм!», я все понял окончательно. Спустя еще два дня передо мной предстал мой старый добрый кот.
Честно говоря, мне до сих пор немного грустно.
Но, когда мы собираемся у меня на партию в покер (уже много лет как без Лешки Петрова – Большая катастрофа на Марсе семьдесят шестого года не пощадила даже нашего великого и ужасного хфизика-трансъядерщика), я то и дело поглядываю на Барсика.
Барсик – моя личная жемчужина биоробототехники, кошачий мозг в идеальном селенциево-кадмиевом теле, – всегда пристально смотрит на меня и подмигивает правым глазом – мол, блефует противник, или часто-часто левым – сбрасывай карты, да поскорее.
А иногда он бросает выразительный взгляд на мои уши и демонстративно дергает своими – сигнал, что я слишком заметно блефую.
Когда игра заканчивается, он спрыгивает с холодильника и идет в комнату, к одной из своих десяти когтеточек.
Хозяин
1
Я готов умереть за своего Хозяина. Прекраснее его нет никого на свете!
О, как лоснятся царственные бока, покрытые серой с черными вкраплениями шерстью! Как остры и безжалостны когти! Как чудесен длинный хвост, порой лежащий покорно, а порой начинающий жить собственной загадочной жизнью! Какая мудрость светится в зеленых глазах!
Когда Хозяин доволен, он поет мне песни, дарит свое драгоценное тепло, а порою рассказывает Правду. Когда Хозяин злится, он кричит на меня, бьет хвостом, царапает когтями. Но это происходит крайне редко – ведь как я могу злить моего Хозяина, самое прекрасное существо в мире!
Мой Хозяин сам нашел меня, спас и избрал.
В тот день я сидел у себя в Руинах и задумчиво крутил в руках пистолет, прошлой ночью снятый с трупа у супермаркета. Раз за разом я вытаскивал и вставлял обратно обойму, пересчитывал патроны – этих чудесных маленьких пчелок, сверкающих серебром, начиненных болью и смертью. Семь патронов. Я взводил и спускал предохранитель, задумчиво подносил его то к виску, то к груди. Раз засунул его себе в рот. «Как ни странно, – подумал я тогда, – у такой прекрасной вещицы, ключа к будущему счастью, отвратительный вкус».
От привкуса железа во рту меня чуть не стошнило. Нет, это мне категорически не подходит.
Теперь я стоял перед выбором – висок или сердце. У обоих вариантов были как плюсы, так и очевидные минусы. Я открыл чистую страницу в Дневнике, разделил ее пополам и стал перечислять все достоинства и недостатки.
Вскоре работа была закончена. За висок набралось восемнадцать плюсов и одиннадцать минусов, за сердце столько же минусов, но на два больше плюса. Решено!
Оставалась лишь пара мелочей. Прежде всего убраться у себя в Руинах: некрасиво уходить в лучший мир из неприбранного, грязного жилья. Там, в лучшем мире, меня могут попросту не понять.
О, великое провидение судьбы! Ведь если бы я не затеял уборку, я бы никогда не встретил Хозяина…
Для начала я решил вымыть пол и стены. Взяв ведро, я направился к реке. У здания мэрии кто-то попытался застрелить меня, очевидно, из окна высотного здания напротив. Судьба благоволила ко мне, и я убежал.
Это был чудесный день. Солнечные зайчики подмигивали мне с каждого целого стекла, вороны, трапезничающие падалью у павильона метро, приветствовали меня дружным карканьем. Обычно я обхожу стороной этих трупоедов, но тут даже остановился и поболтал с ними немного.
Набрав воды, я благополучно вернулся домой и принялся мыть стены.
Надо сказать, что мои Руины были, без сомнения, лучшими Руинами Города!
Подвал разрушенного бомбежкой шестиэтажного дома я превратил во дворец.
Стены побелил и развесил на них картины из Музея, свои самые любимые…
Только не думайте, что я украл их. Я ведь не вор! Вы можете зайти в музей и заглянуть в кабинет директора на третьем этаже. В правом ящике лежит договор о взятии десяти картин в аренду сроком на сто лет, рядом – деньги. Только будьте осторожны: на первом этаже поселились дикие собаки, лестница во многих местах обвалилась, а в самом кабинете живут гадюки. Одна из них – в точности старый директор. Все-таки переселение душ оказалось правдой. А раньше я не верил…
Кровать – огромного двуспального монстра – я притащил из соседнего дома. Из мебельного магазина – испанские стулья и шведское бюро. Во дворе смастерил туалет. Всё как в лучших домах.
Прошу, не подумайте, что обустройство и облагораживание Руин – цель моей жизни. Цель моей жизни – служение Хозяину. Одно его слово – и я бы бросил